Миднайт Хилл - Аффи Алина

– И что я должен рассказать? – нервно спросил Роланд, вперившись в Хьюго. – Про диктатуру или свихнувшегося предка, из-за которого мы там, где мы есть? Как в школе и на экскурсиях рассказывают? Или более объективно?

Хьюго опустил плечи, но продолжал смотреть на брата.

– То, что считаешь нужным, – уверенно и спокойно произнес он. – То, что хотел бы рассказать человеку, который еще ничего не знает о твоей семье.

– В таком случае я бы не стал ничего рассказывать.

– Ребят! – встряла Мелисса, подняв руки. – Меньше всего я хочу, чтобы вы из-за этого ссорились. Если не хочешь рассказывать, Роланд, ничего страшного, – он отрешенно смотрел в окно, но выглядел спокойно. – Мне просто чертовски интересно, чем вы заслужили такое отношение к себе, которое по неведомым мне причинам как-то связано с вашим графским титулом! Мне неважно, будь ваши предки хоть нацистами или сатанистами. Простите, что сказала так, будто от этой истории будет зависеть мое мнение о вас. Не будет. Я просто хочу разобраться, почему все так. В конце концов, вы – не ваши родители.

– Хорошо, – вдруг произнес Роланд после затянувшейся паузы. – Я расскажу. Но история будет длинной.

– Время есть, – на лице Мелиссы появилась легкая улыбка. Ей удалось пробить броню Роланда. Снова.

Он прислонился к стене и скрестил руки на груди.

– Де Лордесы – французский дворянский род. Во время революции в XVIII веке их сожгли в собственном замке, а последний наследник, Армель де Лордес, бежал в соседнюю страну почти ни с чем. Тут он вступил в подданство, получил графский титул и немного земли во владение. Смог из небольшой деревушки сделать город. Потрясающий человек, – хмыкнул Роланд, – из пепла восстановил былое величие своего рода. Де Лордесы поставили Миднайт Хилл на ноги, наладили торговлю, построили промышленные здания. Они создали этот чертов город своими руками, – он бросил на Мелиссу многозначительный взгляд, отчего она сглотнула, попытавшись осознать значимость такой семейной истории. – Однако мы находимся в школе имени О’Коннелла. Их семья обосновалась в городе в то время, когда в стране отменили права дворян на владение городской землей. Миднайт Хилл перешел в собственность государства. У де Лордесов осталось только фамильное поместье и ряд предприятий. О’Коннеллы приплыли из Америки. Видимо, прониклись духом политической борьбы. Так что между семьями разразилась настоящая экономическая война за влияние в городе. Де Лордесы слишком привыкли, что на их власть никто не покушается, поэтому конкуренцию стали подавлять жестко. Но для войны нужны деньги. А деньги есть у горожан. О’Коннелл был талантливым пропагандистом. Вскоре после того, как он получил место в мэрии, де Лордесы уже были выставлены диктаторами и коррупционерами. Альфреда убила разъяренная толпа. Его пост сначала пророчили Альфреду де Лордесу – младшему, его сыну. Юный преемник нес с собой новую политику, отрицал взгляды отца и мог очистить фамилию от диктаторского налета, но оказался помешанным.

– Помешанным? – удивилась поглощенная рассказом Мелисса. Она сидела на парте, млея от завораживающего голоса.

– Вроде того. Миднайт Хилл всегда имел мистическую славу. Проклятая земля. Даже исторические названия локаций об этом говорят: Черная гора, Темнолесье, Мглистый бор, Туманная долина. Так вот, Альфреда одолела паранойя, мания преследования. Говорили, будто он пугался любой тени, а от собачьего воя забивался в угол. Так или иначе, но он перевел огромную долю казны на строительство Дома Охотников.

– Что за Дом Охотников?

– Это вроде, м-м-м, подразделения полиции для борьбы с нечистью.

– Что? Серьезно? – Мелисса рассмеялась. Атмосфера рассказа была пугающей, но такая нелепость не могла остаться без внимания. – С излучателями частиц привидений ловили? – она снова захохотала, но никто ее почему-то не поддержал. Мелисса отдышалась и, притупив взгляд, тихо произнесла. – Ладно, прости, продолжай.

– О’Коннеллам, вероятно, тоже было весело. Де Лордеса хотели с позором выгнать с поста, но он успел умереть раньше, так что они перехватили власть. С тех пор наша фамилия и является синонимом безумия и жестокости. Фамилия, мелькавшая в газетных заголовках с ненавистью и презрением на протяжении ста лет. Фамилия, от которой у обычных горожан зубы скрипели. Как повезло, – с иронией произнес Роланд, – подловить безумного Альфреда-младшего на краже средств из казны на строительство Дома Охотников. Краже, конечно, – фыркнул он. – На украденные из казны деньги нельзя построить огромное здание в центре города, предназначение которого в высших кругах не скрывалось. Они не препятствовали строительству и выставили Альфреда жадным безумцем, который тратит деньги на свои паранойи, вместо того чтобы заботливо класть их горожанам в карман. Как итог, на уроках истории де Лордесы – враги народа. Безумие и жестокость у них в крови. О’Коннеллы – проводники в светлое будущее. Но посмотри вокруг, в каком городе мы живем? Титул мэра тут передается по наследству, дома и здания не ремонтируются, – Роланд взглядом обвел класс, – никакого городского развития. Миднайт Хилл мертв. И задушили его вовсе не де Лордесы.

Роланд закончил свой рассказ и отстранился от стены. Мелисса недоуменно смотрела на него.

– А что было дальше?

– Дальше наш дед пытался держаться на плаву. Распродавал поместье, распускал прислугу. Его лишили всех способов заработка. И титула. Он, оказывается, был «незаконно» выдан. А наш отец, Уильям… стал городской легендой. Жил один в огромном поместье. Чего только ему не приписывают: и кровь младенцев пил, и с трупами сношался. Доказательств хоть чему-то – жирный ноль. Но кто будет проверять и искать правду, да? Это же де Лордесы. У них в генах быть безумными, – Роланд двигался к выходу из класса, не смотря ни на кого из присутствующих. В дверях он бросил на Мелиссу взгляд из-за плеча. – Надеюсь, удовлетворил твое любопытство.

Мелисса задумчиво проводила взглядом гордую фигуру Роланда.

– Пойдемте в следующий класс, – угрюмо позвал Ламмерт, идущий к двери с мутной водой в ведре. – А то с этими байками из склепа мы тут до ночи просидим.

Все переместились в соседний кабинет. Хьюго снова начал поднимать стулья, Мелисса взялась за мытье доски, а Ламмерт напряженно продолжил мыть полы.

– А вы живете в поместье? – спросила Мелисса, мысли которой захлестнула рассказанная Роландом история.

– Нет, не в поместье, – вдруг воскликнул Ламмерт, с силой поставив ведро на пол, из-за чего вода в нем расплескалась по полу и замочила его кеды и штанину. – Мы не такие графы, как в кино. У нас нет поместья, прислуги и дворецких. Никто не учил нас этикету и верховой езде. Мы сироты, Мелисса, – Ламмерт поднял на нее яркие глаза, влажно поблескивающие. – Еле выживаем на пособия и зарплату с подработок. Мы, блин, не заслужили всего этого дерьма!

– Прости… – во внезапно возникнувшей плотной тишине произнесла Мелисса, сжав влажную тряпку в руках.

Ламмерт сжал губы и глубоко дышал. В голубизне его глаз не было злости, только тоска.

– Ты прости, – хрипло и негромко сказал он, сосредоточившись на швабре. – Просто хватит, ладно. В нашем городе быть де Лордесом – проклятье, а не привилегия.

Кабинет наполнился звуками: хлюпаньем тряпок в воде, скрипом половиц. Деревянные ставни трещали от сильного ливня за окном. Из коридора доносились отголоски чужих разговоров. Молча они убрали весь класс, переговариваясь только по делу, и перешли в последний. Там, в конце кабинета, все еще стояла испорченная парта Мелиссы. Она подошла к ней и стала водить пальцем по надписям, где чернила были стерты, но вмятины от слов все еще доносили до хозяйки парты смысл.

– Интересно, как они будут рассчитывать стоимость этой развалюхи? – Мелисса постаралась сделать свой голос веселее, чтобы все немного отвлеклись от родословной де Лордесов.

– Вычтут по полной, – подхватив ее настроение, фыркнул Ламмерт. – Как минимум, чтобы окупить поездку Роланда.

– Какую поездку?