Келли Армстронг - Похищенная
— Точными цифрами я не располагаю.
— Выразимся тогда проще: «огромное давление», — не повела бровью Бауэр. — На двери в обоих концах коридора пошла арматурная сталь, не менее прочная, чем стекло. Системой безопасности предусмотрено обязательное сканирование рисунка ладони и сетчатки глаза. Как вы уже убедились, стены между камерами разрушению поддаются, но проделывать в них отверстия вам ни к чему, потому что соседей у вас нет.
Действительно, ни в камере, примыкавшей к моей, ни в той, что напротив, никого не было.
— Наш следующий гость может быть вам знаком, — произнесла Бауэр, пройдя еще несколько шагов и показав налево.
Мужчина в камере смотрел телевизор. Роста среднего, в неплохой физической форме, грязно-русые волосы кажутся особенно грязными — их явно давно не мыли. Многодневная щетина вот-вот превратится в бороду. Так он мне знаком? Если да, то очень смутно. Со слов Бауэр было ясно, что передо мной дворняжка, но без его запаха я мало что могла выудить из памяти. В Северной Америке несколько дюжин дворняжек, и примерно половину из них я знаю в лицо, остальных же помню только по запаху.
— Это оборотень? — спросила я.
— Вы разве его не знаете?
— А с чего я должна его знать?
— Я такую возможность не исключала, потому что сам он о вас прекрасно осведомлен. Или скорее наслышан. Вы общаетесь с оборотнями, не входящими в Стаю?
— По возможности нет.
Я не погрешила против истины. Мы действительно старались свести контакты с дворняжками к минимуму. Другое дело, что сталкиваться с ними все равно приходилось. Может, я и этому экземпляру успела чем-то не угодить, однако насолила я уже стольким дворняжкам, что давно перестала их различать.
Бауэр тронулась дальше. Матасуми плелся за нами, Тесс строчила в блокноте, фиксируя каждое мое слово. Куда подевалось мое красноречие? Если мои речи когда-нибудь дойдут до потомков, то хотелось бы сойти в их глазах по крайней мере за понятливую. За «умную» было бы неплохо, но вышла бы совсем большая натяжка.
— Справа находится жрец Вуду.
— «Вуду» — термин распространенный, но не вполне верный, — вставил Матасуми. — Правильнее говорить «Водун».
Бауэр отмахнулась от него и с видом профессиональной телеведущей указала рукой на камеру жреца. Теперь мне точно будут сниться кошмары: вот сижу я у себя в камере, почесываю задницу, а Ванна Уайтр[16] тем временем возвещает туристам: «…слева редкий образец — самка вида Canis lupis homo sapiens, или „оборотень“».
Мужчина в камере — темнокожий, с короткими дредами и аккуратно подстриженной бородкой — смотрел ненавидящим взглядом сквозь одностороннее стекло, но не прямо на нас, а чуть левее. Его губы шевелились. Что он там бормотал, было не разобрать, однако я узнала этот хриплый голос — он вопил сегодня утром.
— Хочет проклятие на нас наложить, — произнесла Бауэр.
Матасуми сдавленно хмыкнул, Тесс захихикала, Бауэр театрально закатила глаза, и все трое расхохотались.
— Жрецы Вуду обладают довольно скромными способностями, — прокомментировала Бауэр. — Это одна из второстепенных рас. Термин вам знаком?
Я помотала головой.
Слово взял Матасуми:
— Нам очень повезло, что некоторые сотрудники смогли предоставить подробную классификацию по этому вопросу. Расу называют «основной» или «второстепенной» в зависимости оттого, насколько значительны ее способности. К основным расам относятся ведьмы, полудемоны, шаманы, колдуны, некроманты, вампиры и оборотни. Каждая из этих групп относительно невелика. Представителей малых рас в мире намного больше. Строго говоря, даже говорить о них как о «расах» не совсем корректно, поскольку зачастую они не связаны кровными узами. В основном это люди, от рождения обладающие каким-либо талантом, который в определенных условиях можно развить. Второстепенные расы — это жрецы-вудуисты, друиды, медиумы и многие другие. Обычному человеку они покажутся всемогущими, но в сравнении с ведьмой или оборотнем…
— Незачем и сравнивать, — перебила его Бауэр. — Для наших целей, во всяком случае. Даже самый слабенький шаман или ведьма превосходит этого «жреца» во всех отношениях. Это наша первая и последняя попытка изучения второстепенных рас.
— Значит, вы держите его здесь… — начала я.
— …потому что у нас хватает камер, — закончила Бауэр.
Видимо, не стоит и надеяться, что бесполезных «объектов» они выпускают на волю.
— Мы используем метод проб и ошибок, — вновь заговорила Бауэр, — и в большинстве случаев делаем правильный выбор. Взять, к примеру, следующего нашего гостя.
В соседней камере я увидела другого мужчину. Лет на вид не больше сорока, невысокий, плотного телосложения, смугловатый, с тонкими чертами лица. На секунду оторвав взгляд от журнала, он потянулся и продолжил чтение. За это короткое время я мысленно сделала поправку насчет его возраста: нет, ему примерно сорок пять или даже больше…
— Как вы думаете, кто это? — осведомилась Бауэр.
— Понятия не имею.
— Вот черт. А я-то надеялась, что хоть вы нас просветите.
Матасуми вымученно улыбнулся, Тесс хихикнула. Понятно, старая шутка.
— Ну а вы сами знаете, кто он такой? — поинтересовалась я.
— Тоже не имею понятия, — отозвалась Бауэр. — Когда его привезли, мы думали, что это полудемон, но его физиология говорит об обратном. Как и у всех основных рас, у полудемонов есть определенные общие черты — такой вывод мы сделали, изучив три экземпляра, с которыми нам приходилось иметь дело. Так вот, Армен не обладает ни одной из этих черт. Его анатомические странности носят уникальный характер. Собственно, и сила его совсем не такого рода, как у полудемонов.
— Что же он умеет делать?
— Он человек-хамелеон, — объявила Бауэр, вновь отмахиваясь от Матасуми. — Да, да, доктор Матасуми хочет сказать, что это слово не совсем точное. Но мне оно нравится. Звучит куда лучше, чем «неизвестный вид с ограниченными способностями к искажению лицевых черт». — Она подмигнула мне все с тем же заговорщицким выражением. — Главное в маркетинге — придумать название погромче.
— Искажению лицевых черт? — удивилась я.
— Мистер Хэйг может по желанию изменять строение своего лица, — пояснил Матасуми. — Правда, в очень ограниченных пределах. Он не способен, к примеру, перенять мою или вашу внешность, однако может при необходимости переделать свое лицо таким образом, чтоб оно не походило на фотографию в паспорте.
— Вот как.
— В повседневной жизни пользы от такого умения мало, но оно имеет необычайную важность, если рассматривать его в более широком контексте. В анналах парапсихологии не содержится ни одного упоминания о людях с такими способностями. Я уверен, что в данном случае можно постулировать новый эволюционный сдвиг.
Впервые за все время Матасуми улыбнулся — и будто сбросил в один миг пару десятков лет. Глаза его горели, как у ребенка, губы подергивались. Он ожидал моей реакции.
— Эволюционный сдвиг? — покорно переспросила я.
— Согласно моей гипотезе все сверхъестественные расы — то есть истинные, основные расы — являются продуктом эволюционных аномалий. Взять, к примеру, оборотней: в далеком прошлом у некоего индивида по неизвестным нам причинам развилась способность превращаться в волка. Каприз природы, и не более того. Тем не менее этот «каприз» благоприятно повлиял на выживаемость индивида и, соответственно, был закреплен в его генах, которые он в дальнейшем передал сыновьям. Вторичные признаки оборотня — долголетие, физическая сила, обостренное чувственное восприятие — могли быть частью мутации, а могли и появиться позднее, чтобы виду было легче приспособиться к характерному для него образу жизни. Подобными аномалиями можно объяснить зарождение и других основных рас.
— За исключением полудемонов, — вставила Бауэр.
— Само собой. Полудемоны представляют собой гибриды, возникшие в результате полового размножения. Редко случается, чтобы их способности переходили к детям. Но давайте вернемся к мистеру Хэйгу. Если моя теория верна, то случайные эволюционные изменения происходят с определенной частотой — не сплошь и рядом, но все же регулярно. Возможно, некоторые из этих изменений имели место совсем недавно, и пока существует слишком мало представителей новой расы, чтобы с полным основанием называть ее таковой. Если я прав, то мистер Хэйг — прародитель нового вида, сила которого будет возрастать в геометрической прогрессии с каждым поколением. Самое большее, на что способен мистер Хэйг, — это одурачить офицера дорожной полиции. Не исключено, что его праправнук научится изменять строение своего организма до такой степени, что сможет в буквальном смысле стать этим офицером.
— Вон оно что.
Матасуми повернулся и указал на две крайние камеры:
