Шимун Врочек - Зомби в Якутске
Обычный человек, не протянул бы в её состоянии и года, но хрупкое с виду, тело этой девушки служило местом сосредоточения такой силы, что дни сливались в месяцы, а месяцы складывались в года, а она будто и не менялась вовсе.
В общем, не смотря на порок, и, что главное — несмотря на протесты матери, вскоре Алексей и Настя стали встречаться, потом жить вместе, а потом, случилось чудо — однажды утром Настя встала и поняла, что больше в её жизни не будет ни исколотых вен, ни шприцов в мусорном ведре.
Целый год прошел в мире и согласии, и вдруг, случилось несчастье — брат Насти разбился на мотоцикле, а мать, обезумевшая от горя, запила и вскоре умерла от кровоизлияния. Девушка замкнулась в себе, а тут ещё на беду, на одной из вечеринок, Леха познакомился с Мариной, девушкой красивой и умной, как и бывает в таких случаях, разделявшей все его увлечения («какая хорошая девушка, вот бы тебе такую, сынок!»). С этого времени и пошла у их пары череда размолвок, все дальше отдаляющая их друг от друга, которая завершилась в один день, отъездом Алексея в командировку в Новосибирск — очень важную и сулящую в перспективе столько, что на все раздумья — ехать или нет, у него ушло не более двух часов.
Отсутствовал он месяц, а случилось за этот месяц столько, что, как говориться и в сказке не сказать. Настя сорвалась, не дождавшись возвращения, и когда Леха вернулся назад, вместо того, чтоб попытаться вернуть её, он лишь подлил жару в огонь, обвинив девушку во всех грехах, и ушел, хлопнув дверью.
Спустя два месяца, Леха и Марина поженились, а о Насте, он теперь если и вспоминал, то только наедине с самим собой и бутылкой коньяка, улучив момент, когда все домашние разбегутся по своим делам. Вспоминал и корил себя за глупую гордость.
Нельзя сказать, что он сидел, сложа руки — пару раз они встречались, случайно, в городе и жизнь на какое-то время превращалась толи в ад, толи в рай. Кто-то за кем-то все время бежал, дрался, события крутились в калейдоскопе мест и лиц, заворачиваясь в тугие узлы, плодя бесчисленные сюжеты для книг и кинокартин, даже за один взгляд на которые, маститые писатели и сценаристы, продали бы дьяволу душу. Они клялись в любви, потом ненавидели друг друга, и снова пропадали, чтоб повторить все снова и снова, будто стремясь вырваться, на очередном вираже, из заколдованного круга колеса жизни. Такова была простая история двух непростых людей.
* * *Звонок разбудил его в час ночи. Спросонья шлепая по столу рукой, Алексей нащупал телефон, и тут же уронил его на пол. Чертыхнувшись, и наконец, сдвинув в сторону верхнюю панель, он раздраженно рявкнул:
— Да?
— Леша ты? Спишь, небось?
— Но… Чё случилось?
Нашел чего спросить, умник, «спишь, небось». Думает раз у него ночной дежурство, то весь город не спит.
— Ты про парня того спрашивал, помнишь? Ну, дилера?
Сон сняло как рукой.
— Да, Коля, да! Есть новости?
— Короче разговор не телефонный, но кое-что есть.
— Сейчас буду.
Марина, протирая глаза, повернулась к нему:
— Ты куда-то собрался?
— Да, Колька попросил подъехать, какие-то проблемы. — Алексей старательно не смотрел жене в глаза.
— Колька, совсем, что ли охренел?
— Ну, успокойся, он же друг мне, не обижайся, лады?
— Друг, ага. А я тебе не друг? Мне теперь не спать и волноваться за тебя.
— Марин, ну не сердись. Приеду все тебе расскажу, а ты спи, — он попытался поцеловать её, но девушка поспешно отвернулась к стене, делая вид, что уже уснула.
Поспешно одеваясь и на ходу вызывая такси, уже в дверях, Леха столкнулся с матерью, тоже заспанной и видимо разбуженной шумом.
— Ты куда ночью?
— К Кольке.
Похоже, её такое объяснение не удовлетворило:
— Ты это жене рассказывай, а мать не обманешь. Опять твоя цапля на горизонте показалась?
Не желая больше слушать, он шагнул за дверь.
— Когда же она отстанет то от тебя? Свою жизнь угробила, теперь ещё за твою взялась!
Алексей не слышал этих слов, быстрыми шагами спускаясь по лестнице и вскоре, его шаги затихли внизу. Юлия Петровна ещё несколько секунд постояла, вслушиваясь в звук отъезжающей машины, а потом, закрыв дверь на цепочку, пошла в комнату к Марине. Та не спала, сидя на кровати и обхватив колени руками.
— Что сказал?
Девушка вздрогнула, не заметив появления свекрови:
— О, Юлия Петровна, напугали, — рука Марины легла на сердце, — сказал, что к дружку своему ненаглядному.
— Мне тоже самое сказал, — многозначительно ответила свекровь.
— Знаете, я тоже ему не верю. Просто никак он Её забыть не может…
Юлия Петровна присела на край кровати.
— Он действительно не может, дочка. А может и рад бы.
Марина взглянула в ответ с недоумением и женщина продолжила.
— Ты же знаешь про Дар, не первый год живете? И так получается, что те, кто носят его в себе, они необычные люди, и все у них не обычно.
Юлия Петровна подбирала слова.
— Леша и его эта цапля, прости господи, — крестное знамение, — они… связаны. Такая связь иногда устанавливается между теми, у кого это внутри. И потому судьба их постоянно сводит.
На щеках Марины заблестели слезы, бриллиантами сверкая в свете уличного фонаря.
— Значит это навсегда?
Юлия Петровна замолчала.
— Ответьте мне, это навсегда?
Внутри женщины шла напряженная борьба, это было видно по её лицу, наконец, она коротко и решительно ответила:
— Нет. Если круг прервется, прервется и связь.
Её слова прозвучали зловеще, и у Марины на миг перехватило дыхание. Легко говорить, что твоя свекровь — ведьма, не вкладывая в это никакого смысла, и совсем другое дело, знать, что слова соответствуют реальности, чуть менее чем на сто процентов. Однако она нашла в себе силы спросить:
— Вы… Поможете?
Юлия Петровна что-то взвешивала в уме. Не говоря ни слова, она встала и уже в дверях повернулась к девушке. Её глаза вспыхнули на секунду огнем, скорее всего (во всяком случае, Марина хотела на это надеяться), от фар проезжающей под окнами машины, и коротко бросила:
— Да.
Не зажигая свет, женщина прошла в свою комнату и, открыв сервант, достала из дальнего угла шкатулку. Повернулся ключ, крышка отошла в сторону, и в неверном свете фонаря, приглушенного зашторенным окном, среди прочих вещей, ярко выделился белый квадрат старой фотографии, сделанной пять лет назад. Счастливо обнимаясь, на неё смотрели две пары глаз — её сына и той, другой.
* * *— Кузнецов у себя?
— Иду, иду! Пойдем на крыльцо, постоим, покурим.
Кивнув дежурному, Николай быстро пожал протянутую руку друга, и, закуривая прямо в помещении, вышел на улицу.
— Так что там за новости? Я так подорвался, что весь дом перебудил.
Усевшись на перила и взяв сигарету, Алексей нетерпеливо ерзал.
— Я начну издалека, если позволишь, а ты слушай и не перебивай, договорились? Был по весне случай. Три дурака влезли в здание сберкассы, на Каландаришвили, дом такой красный, приметный, знаешь?
Леха кивнул.
— Ну, так вот, все трое были, мягко говоря «не в себе». Мы сперва думали обдолбаные, и так оно конечно и было, только вот вели они себя странно — действовали как на автомате, убежать даже не пытались, а когда в себя пришли, ни один из троих, так внятно и не смог объяснить, как они возле этой сберкассы оказались. В один голос говорили, что сидели где-то на двести втором районе на песках.
— Ну и… к чему это?
Николай поглядел укоризненно:
— А я говорил не перебивать? Вот и слушай дальше. В общем, ещё случай был, совсем недавно — в конце лета. Кафешка такая есть, на проспекте, — он пощелкал пальцами, — ну ты знаешь, открытая такая, между «Туймадой» и Ленина.
Леха кивнул.
— Так вот, залетел какой-то бык и молча совершенно, схватил кассовый аппарат и попытался слинять. Меня там не было, район не наш, но ребята говорят — дрался как бешеный, будто бы не замечая вокруг себя ничего, и боли не чувствуя, на силу скрутили. А как в себя пришел, никак понять не мог, как он в отделении очутился и почему на нем наручники — клялся-божился, что отдыхал с ребятами на подъезде у себя, отгадай где?
— Откуда я знаю?
— На двести втором, дурная башка, а как на проспекте очутился, и знать не знает. Кстати парнишка тоже был обкуренным, да и при себе у него дурь была. И знаешь что самое интересное?
Николай понизил голос и заговорщицки поглядел на друга.
— Один друган рассказал, что к ним, вернее в коллеге его, заходил в то время мужичок — бывший разведчик, спецназовец какой-то. Так вот, поглядел он на парня и сказал, что точно также ведут себя люди, когда их особым способом обработают ребята из какого-то там сверхсекретного ведомства. Чтоб значит, тайны государственные никому не выдали, память стирают начисто. Но там, говорят, неделями с людьми работают, а тут — ну часа три-четыре, не больше, а с тем же эффектом.
