Сара Эдисон Аллен - Бегущая за луной
Но в конечном итоге ответить пришлось. Судьба всегда найдет способ цапнуть тебя за седалище. Савьер думал, что сможет жить дальше. Сначала — с Холли, потом — с головой погрузившись в семейный бизнес. Но потом Джулия вернулась в город, и Савьер понял, что он ничего не забыл.
Все эти годы он просто ждал.
Ждал, что она вернется и простит его.
— Не думал, что ты знаешь, где я живу, — сказал он, поднявшись на крыльцо.
— Да я только недавно узнала. Кто-то мне говорил, что ты владеешь тем большим домом на Гатлифф-стрит. Я так поняла, что ты в нем и живешь. Но Стелла сказала, что там вы жили с Холли, а после развода ты переехал сюда.
— На самом деле мы с Холли так и владеем тем домом совместно. Когда она переехала в Роли, мы договорились, что будем его сдавать, а деньги делить пополам.
— А что же ты сам не остался там жить?
— Да он слишком большой для меня одного. Мои родители подарили его нам на свадьбу. Пять спален. Слишком явный намек на внуков.
— Ясно, — смущенно проговорила Джулия.
— Не смущайся. Я вот давно не смущаюсь. Уже смирился.
Джулия явно ему не поверила, если судить по ее взгляду, но поспешила сменить тему:
— Я принесла тебе торт, — сказала она, вручая ему коробку. — Торт «Колибри». Вчера испекла.
В первый миг он буквально опешил, потом поставил портфель на крыльцо и взял у Джулии коробку.
— Ты испекла торт специально для меня?
— А что такого? Ну испекла. Мне нужно сказать тебе одну вещь. На самом деле даже не одну. Но самое важное приберегу на потом.
На потом. Это интриговало. И давало надежду. Савьер знал, что надежда — глупое чувство, но ничего не мог с этим поделать. «На потом» означало, что будет какое-то время между «сейчас» и «потом». Время, чтобы побыть с ней.
— А торт — чтобы подсластить мне пилюлю?
— Торт, потому что я знаю: ты любишь сладкое.
Он махнул рукой в сторону двери.
— Зайдешь? — спросил он, вдруг разволновавшись при мысли, что она войдет в его дом. Как будто если она переступит порог, это будет какое-то важное, значимое достижение. Она станет чуть ближе к нему. Чуть ближе к тому, чтобы его простить.
Но Джулия покачала головой.
— Не могу. По дороге сюда у меня закончился бензин.
— А, так вот почему ты оставила грузовичок в двух кварталах отсюда.
Она кивнула.
— Я просто ждала тебя, чтобы отдать торт и сказать кое-что. А теперь надо идти на заправку.
— Я тебя подвезу.
— Спасибо, лучше я сама.
Она ничего от него не хотела. А он хотел от нее столько всего.
— Я действительно пеку торты из-за тебя, — призналась она, помолчав. — Ну, начала печь торты из-за тебя. Вот что я хотела тебе сказать.
Этого Савьер не ожидал. Он слегка покачнулся на каблуках.
Джулия сунула руки в карманы джинсов и слегка сгорбилась.
— Я запомнила, как ты рассказывал, что всегда чувствовал, когда твоя мама пекла что-то сладкое. Мне понравилась эта история. Я начала печь в интернате. Это тоже целая история. Но суть в том, что в тот период моей жизни, когда все было плохо, ты дал мне что-то хорошее. Что-то, за что можно было держаться. Когда я вернусь в Балтимор, открою свою кондитерскую. И все это началось с тебя. За что я тебе и благодарна.
Он вдруг почувствовал себя поверженным в прах. Она была слишком великодушной.
— Я не дал тебе ничего, кроме боли. Как можно за это благодарить?
— Я научилась помнить только хорошее.
Савьер не знал что сказать. Долго мялся, а потом спросил:
— И это еще не самое важное?
Она улыбнулась.
— Нет.
С одной стороны, ему очень хотелось знать. С другой стороны, ему еще сильнее хотелось, чтобы это длилось подольше. Как бы ни мучило его любопытство, он был готов жить в предвкушении вечно, если это означало, что Джулия будет рядом. Пусть даже так.
Савьер открыл коробку с тортом. Он обожал торт «Колибри». Ему стоило немалых трудов сдержаться и не начать поглощать его прямо сейчас, отламывая куски руками. Когда он был маленьким, мама пыталась прятать от него сласти, но он всегда их находил. Просто не мог по-другому. Тогда он еще не научился сопротивляться.
Эту неодолимую тягу к сладкому Савьер унаследовал от деда. Вот почему они всегда были особенно близки. Ближе, чем со всеми остальными членами семьи. Именно дед научил его «отключаться» и усмирять эту страсть — после стольких мучений с больным животом. И еще он сказал Савьеру, что не все видят то, что видит он сам, и лучше вообще ничего никому не рассказывать. Или рассказывать только тем, в ком ты уверен.
Савьер давно научился абстрагироваться от своего странного дара и только когда волновался или сильно уставал, вдруг нечаянно видел серебристую дымку, струящуюся из окон, или взвихренные искры над коробкой для завтраков у кого-нибудь из детишек на улице. Сознательно он включал этот радар только по четвергам, когда Джулия пекла торты по вечерам. Она пряталась от него, но он знал, чем она занимается. Она была мастером своего дела. Запах, идущий от ее тортов, сводил с ума. Савьер был потрясен. Это он ее вдохновил!
— Ты единственная, кому я рассказывал о своей тяге к сладкому, — признался Савьер.
Он не рассказывал об этом даже бывшей жене.
— Жаль тебя огорчать, но это ни для кого не секрет.
Савьер быстро закрыл коробку, пока еще мог устоять перед искушением. Он показал головой.
— Ничего не получится. Можешь сколько угодно язвить и насмешничать, но мы оба знаем, что у тебя ко мне слабость. Ты сама призналась. Вот только что.
— Я буду категорически все отрицать, если ты мне припомнишь мои слова.
— Пойдем, — сказал он, вдруг почувствовав себя легким, как перышко. — Я тебя подвезу до твоего грузовика. Может, и на заправку идти не придется. Кажется, у меня в гараже есть канистра с бензином.
— Нет, я…
Но он уже подхватил портфель и пошел вниз по ступенькам.
Пока он пристраивал торт и портфель на заднем сиденье и ходил в гараж за канистрой, Джулия стояла на подъездной дорожке, смущенная и невероятно красивая.
Савьер открыл пассажирскую дверцу. Джулия вздохнула и села в машину.
Пока Савьер садился за руль и включал двигатель, Джулия принялась перенастраивать навигатор. Савьер улыбнулся, увидев, что она задает путь к «Унитазам для всей семьи», магазину сантехники на шоссе за городом.
Уже через несколько минут он привез ее к грузовичку. Они оба вышли из машины, Савьер достал из багажника канистру и залил бензин в бак грузовика. Джулия поблагодарила его, но прежде чем она успела забраться в кабину, Савьер выпалил на одном дыхании:
— Давай сегодня вместе поужинаем.
Она покачала головой.
— Это не самая лучшая мысль.
— Давай. Тебе здесь осталось полгода. Поживи хоть немножко.
Джулия фыркнула.
— Ты действительно думаешь, что сумеешь затащить меня в постель?
— Ни в коем случае! — Савьер изобразил искреннее потрясение. — Я тебя приглашал на ужин. Это твой извращенный, растленный ум сразу нацелился на постель.
Она улыбнулась, и он обрадовался. Это было гораздо лучше, чем язвительная неприязнь, с которой она относилась к нему эти полтора года. Савьер неосознанно поднял руку, провел ладонью по волосам Джулии, потом зарылся в них пальцами, чтобы найти розовую прядь. Он часто задумывался, почему она оставила эту прядь. В юности она красила волосы в розовый. Может быть, это была память о прошлом? Или напоминание о том, к чему не надо возвращаться?
Он посмотрел в глаза Джулии и поразился тому, какие они огромные. Она опустила взгляд, на миг задержав его на губах Савьера.
Она подумала, что сейчас он ее поцелует.
А она стоит, не убегает.
Внезапно ему показалось, мир наполнился оглушительным ревом — это кровь стучала в висках. Он подался вперед и прижался губами к ее губам.
Все было так, как он помнил: прикасаться к ней, целовать. Это влечение между ними — когда кровь превращается в электрический ток. Господи, Савьер почти чувствовал, как она поддалась под его напором и приняла его — просто, безо всяких усилий. Он помнил, как безоглядно она отдавалась ему в ту ночь на футбольном поле, помнил, что тогда чувствовал и как думал про себя: «Кажется, эта девочка в меня влюблена».
Савьер вздрогнул и оторвался от ее губ.
— Мне надо ехать, — выпалила Джулия, явно смущаясь и глядя в сторону. — Спасибо за бензин. — Она распахнула дверцу и одним прыжком взобралась в кабину.
Он еще долго стоял на тротуаре, глядя в ту сторону, куда уехала Джулия.
«Что произошло? — думал он. — Что, черт возьми, произошло?»
Глава 11
Давным-давно, в незапамятные времена, землю вокруг Мэллаби занимали фермерские и свиноводческие хозяйства. В ту нелегкую для всей Северной Каролины пору, когда крупный скот не желал плодиться и размножаться, свиноводство стало спасением для штата. Как и все обитатели маленьких городов Северной Каролины, жители Мэллаби безмерно гордились своим умением готовить различные блюда из свежекопченой свинины, и вскоре это умение сделалось немаловажной частью их самобытности. Сперва барбекю стало воскресной традицией, потом — символом города, и, наконец, — видом искусства, искусства старой Северной Каролины, искусства, рожденного тяжким трудом.
