Бренна Йованофф - Подмена
— Мэки, скажи, что ты в порядке! — В ее голосе звенело напряжение.
Боль в локтях и коленях становилась все сильнее, из тупой и пульсирующей она быстро превращалась в удары молотка.
Я поднял глаза на Тэйт, пытаясь придумать, что бы ей сказать, чтобы она замолчала. Но боялся выдать голосом свое состояние.
Тэйт нащупала мою руку, ее пальцы накрыли мои костяшки, обхватили ладонь. Ее прикосновение не было грубым, но от нажатия боль прострелила руку до локтя, так что я дернулся, закусив губу.
— У тебя руки совсем холодные! — сказала она.
От тревоги, звучавшей в ее голосе, у меня еще сильнее разболелось горло. Я зажмурился до звездочек в глазах и стал молиться, чтобы она поскорее убралась отсюда, чтобы оставила меня в покое, дала мне возможность отлежаться и придумать, что делать дальше. Ее страх только подчеркивал, насколько все плохо. Лишал последних сил. Нужно было, чтобы она поскорее ушла, но у меня не было власти над ней. Даже если бы я ее обидел, назвал последними словами, она бы все равно не сделала так, как я говорю. Лицо Тэйт белым овалом плыло надо мной.
Единственным местом, где мне могли помочь, был Дом Хаоса.
— Ты… должна уйти, — сказал я так твердо, как смог.
— Что? Я не могу бросить тебя на обочине дороги! Господи, кажется, у тебя шок. Ты заболел или это травма? Кто-то должен остаться с тобой!
— Тэйт… послушай меня. Пожалуйста, найди Росуэлла и привези его сюда, ладно?
— Мэки, ты меня путаешь!
— Прошу тебя, просто привези Росуэлла.
Ей это не понравилось, но она встала (никогда в жизни я не видел ее такой испуганной) и бросилась к машине.
Когда «бьюик» отъехал от обочины, я закрыл глаза. Потом испустил жалкий прерывистый вздох чистого облегчения. Вздох получился такой слабый, что проще было представить, что он донесся откуда-то со стороны, а я тут не при чем. Что вообще все доносится откуда-то со стороны, а я просто сплю, возможно, у себя дома, и мне только снится, будто грудь сдавило так, что не вздохнуть. Воздух сделался слишком густым, а стал совсем как вода, зато земля перестала пронизывать холодом.
Я уткнулся лицом в траву, гадая, не так ли чувствуют себя люди, когда понимают, что пришла смерть.
Часть третья
НЕПРИКАЯННЫЕ МЕРТВЕЦЫ
Глава пятнадцатая
БАНКЕТ
Я провалялся на земле, зарывшись лицом в мокрую траву под моросящим дождем, пропитывавшим мою одежду, довольно долго. Я знал, что если полежу еще немного, то приедут Тэйт и Росуэлл, которые непременно захотят отвезти меня домой или, еще хуже, в больницу.
Так что, хочешь не хочешь, нужно было вставать и двигать отсюда.
Процесс оказался мучительным и многоступенчатым, но я справился. Улица была пустынна, дождь скрадывал все приметы. Я тащился через участки света и провалы густой тени. Уличные фонари жужжали так громко, что у меня ныли суставы, когда я проходил мимо. Мало-помалу я добрался до Уэлш-стрит, потом до Орчард, спустился по склону оврага и перешел через мост.
Колени у меня подгибались, зато теперь я знал, что когда прежде задумывался о своем здоровье или шансах умереть, то даже не понимал по-настоящему, о чем идет речь. Я просто не представлял, насколько сильно хочу жить.
Земля была скользкой и раскисшей, но я упрямо ковылял, поскальзываясь, по крутой тропинке, ведущей на дно оврага. Сам шлаковый отвал был смутной расплывчатой тенью. Но никогда еще он не казался мне таким приветливым.
Я привалился к подножию холма, упершись затылком в рыхлый гравий. На этот раз со мной не было никого, кто мог бы показать мне дверь, поддержать или втащить внутрь.
Я лежал на глине и сланцах, соображая, что делать. У меня уже начали неметь руки, когда я услышал хруст шагов, но не со стороны оврага, а из-под холма. Пласт гравия отъехал в сторону, распахнулась дверь, за которой вспыхнул прямоугольник желтого света.
Это была Карлина.
— Все-таки решил прийти? — спросила она, поднимая над головой фонарь, так что мы оба очутились в кругу света. — Видок у тебя не очень.
Я кивнул, пытаясь принять сидячее положение и хоть немного отдышаться.
— Слушай, как ты думаешь, со мной могут расплатиться прямо сейчас?
Карлина стояла в дверном проеме. Фонарь светил так ярко, что я не видел ее лица.
— Что ты с собой делаешь? Ладно, неважно. Пойдем со мной.
Я кое-как поднялся на ноги и побрел внутрь.
Карлина закрыла дверь, потом повернулась ко мне.
— Что с тобой такое? Неужели у тебя нет никакого аварийного запаса?
Я помотал головой.
Она вздохнула, вытащила из кармана пузырек и отколупнула ногтем крышечку.
— Ладно, вдохни.
Карлина поднесла бутылочку к моему лицу, и я жадно вдохнул, чувствуя, как расправляются мои несчастные легкие. Это был не тот стимулятор, который я пил раньше, но меня с ног до головы обдало живительным ароматом зеленой листвы, за которым последовало судорожное, жадное облегчение от долгожданного притока воздуха.
Когда я снова смог дышать и даже выпрямился, не держась за стену, Карлина взяла меня за локоть и повела в сторону вестибюля.
— Ну что, отпустило?
Я кивнул, все еще слегка оглушенный разницей между дыханием и удушьем.
Карлина повела меня дальше, качая головой и тихонько приговаривая себе под нос:
— Нет, ну что за беда с этими мальчишками! Почему вам вечно не терпится во всем дойти до предела? Нет, ну неужели не понятно, что если ты перестал быть ходячим трупом, это еще не делает тебя неуязвимым?!
Я кивал и молча шел за ней по туннелю в главный вестибюль, а оттуда в огромный зал с высоким потолком и лужами воды на полу.
Сейчас вся комната была заполнена болтающими и смеющимися людьми. Некоторые играли на скрипках и виолончелях, в дальнем углу девушка с длинными кудрявыми волосами настраивала арфу, но большинство просто стояли группками и выглядели на удивление довольными жизнью. На полу блестели лужи, пестрели кучи ярких осенних листьев.
Морриган сидела возле одного из темных озер. Сняв ботинки и носки, она с удовольствием болтала ногами в воде. Присмотревшись, я увидел, что она играет с бумажным корабликом, гоняя его по воде прутиком.
Карлина положила руку мне на плечо.
— Посиди тут. Сейчас я попрошу Джанис принести тебе боярышника, и мы быстренько приведем тебя в порядок.
Выбрав сухое место, я опустился на пол и привалился спиной к стене. Способность дышать ко мне вернулась, и это было замечательно, но я ужасно устал.
Морриган обернулась и увидела меня. Она вскочила, бросилась бегом через весь зал и вскарабкалась ко мне на ноги, смешно поерзав мокрыми пятками по отворотам моих джинсов.
Звонко чмокнув меня в щеку, девочка свернулась клубочком на моих коленях и стала смотреть на толпу. Я устроился у стены поудобнее, Морриган обвила меня руками за шею. Меня все еще знобило, ведь я промок до нитки, а она была на удивление теплой.
Несколько мертвых девиц обступили лужу, оставленную Морриган, и со смехом пытались столкнуть друг друга в воду. Розовая крошка, которую я видел на вечеринке, промчалась мимо них в своем пышном принцессином платьице, размахивая волшебной палочкой.
Из другого пруда, чуть дальше, медленно, в зловещем молчании, всплывала синеликая девушка. Волосы у нее были бледно-зеленого оттенка плесени, а нос уже начал прогнивать в нескольких местах.
Морриган обхватила ладошками мое лицо.
— Скажи, ты собой доволен? Ведь у тебя — и у остальных музыкантов — все получилось, вы доставили всем столько радости!
Я не знал, что на это ответить. Было немного неловко чувствовать свой личный вклад в купание полуразложившихся девушек.
Морриган положила головку мне на плечо.
— Они счастливы, — сказала она. — Выступление прошло успешно, а значит, теперь все радуются!
Стоявшая в сторонке девица в рваной пышной юбке с фижмами и с облезшей кожей на ключицах подняла над головой бокал. Волосы у нее были заплетены в косы и короной уложены вокруг головы, фижмы, как и кости, просвечивали сквозь истлевшую ткань юбки.
— Будь проклят Дом Мучений! Да падет гнев Господень на ведьму, пусть она сгниет, как падаль!
Эти слова были встречены смехом и визгом, девицы стали подбрасывать в воздух охапки багровых и оранжевых листьев, все звонко хлопали в ладоши.
— Пусть сгниет, пусть сгниет! — хором распевали они. — Пусть сгниет в Доме Мучений!
Я непонимающе улыбнулся, глядя, как они орут и пляшут, но Морриган только вздохнула, нервно теребя свой прутик.
— Дом чего? — переспросил я. — О чем они говорят?
— На самом деле, надо говорить Дом Мистерий, — ответила Морриган. — Так называется владение моей сестрицы, о котором все должны отзываться с почтением. А вместо этого девочки насмехаются и соревнуются в остроумии, но это потому, что они боятся.
