Мария Артемьева - Темная сторона российской провинции
Это оказался слегка подкопченный, запачканный сажей обрубок человеческой кисти — пять пальцев, покрытых синими перстнями-наколками, на ладони вертикальный красный шрам — от большого пальца до запястья. Обрубок оканчивался черными лохмотьями кожи в пятнах бурой свернувшейся крови.
— Ах ты ж… ядрена мать, — сдавленным голосом сказал Кирилл. Ему стало трудно дышать.
Максим скинул с плеча ружье и, перехватив поудобнее, инстинктивно выставил перед собой.
— Стой-ка. Слышишь?
Кирилл повернулся вправо. Максим сжался, направил ружье в глубину леса. Оттуда надвигался шум. Он шел по верхам, качая верхушки вековых елей; шел низом — в виде шороха и странной дрожи, будто под моховыми подушками завозились и закряхтели какие-то неизвестные живые существа, и шел серединой — сырым сквозняком, нарастающим гулом, потрескиванием хвороста в буреломе.
Похолодев, мужчины глядели друг на друга, ожидая реакции, — если кто-то один дрогнул бы — тут же дрогнул бы и другой, сиганул прочь от страшного места, не разбирая дороги.
Глаза у обоих округлились и налились кровью, сердца колотились, сбивая дыхание. Оба были как взведенный курок, как заряженная пуля в стволе.
И тут шум, наконец, настиг их. Накрыл с головой. По лицам пробежала тугая горячая волна, и оба увидели возникшего, словно ниоткуда, человека.
Чернявый, невысокий, он бежал впереди этой странной волны, лес гнал его, гнал прямо на них. Он несся, выпучив глаза и широко раскрыв рот. Но без крика. Кричать он не мог. Но и рот закрыть тоже не мог — в нем распоркой торчал разветвленный сучок. Острый конец сучка проходил насквозь и выглядывал снизу, ниже подбородка; другой — уходил в щеку.
Так, с проткнутой щекой, с залитыми кровью лицом и шеей, человек добежал до полянки, не сбавляя скорости, взобрался на валун и прыгнул вниз.
Кирилл метнулся вслед за ним и поглядел: примерно четырьмя метрами ниже под скалой, на каменистом берегу, странно разбросав руки и ноги, человек лежал в багровой луже. Мертвый.
— Разбился, — обернувшись к Максиму, сказал Кирилл. — Зачем он…
Поднявшийся ветер мотнул ветви деревьев, поднял в воздух старые коричневые иголки и какую-то сухую труху с деревьев.
Кирилл помотал головой, глаза его вдруг вспыхнули хищным огнем. Он кинулся в лес с криком:
— Это она! Эй! Я тебя вижу.
Выражение лица у него сделалось при этом какое-то безумное. Максим стоял и слушал, как Кирилл ломится сквозь бурелом, как он кричит. Потом крик захлебнулся, прервавшись внезапным тонким всхлипом. И все стихло.
— Кирилл, — позвал Максим, глядя в чащу.
Тишина.
— Кирилл! — заорал Максим громче, и его затрясло от ужаса. Он всегда боялся остаться в тайге один. — Кирилл!
Палец правой руки автоматически лег на курок. Вдавил его.
Слева что-то шелохнулось — Максим перехватил ружье и, не раздумывая, выстрелил.
Из широких еловых лап на поляну вывалился Кирилл. Его грудь в районе сердца разворотило выстрелом.
— Кирилл?!
— Ха-аа… Ааа-аа…
Последний хрип вышел изо рта умирающего вместе с кровавой пеной. Труп рухнул под ноги Максиму. Наступила тишина.
Мертвое тело, еле слышно хлюпнув, ушло вниз, наполовину погрузившись в моховую подушку. Лес приготовился поглотить его, обхватив со всех сторон мокрыми мохнатыми щупальцами растительности.
Тайга замерла в молчании. Она выжидала, предвкушая…
И не ошиблась.
В полутора километрах от ягодной поляны Олег и Алешка услышали гром выстрела. А потом и второй.
* * *Когда ребята так и не вернулись к обеду с обещанным уловом, Олег, не выказывая особого волнения по этому поводу, переиграл меню. Приготовил на костре макароны с сублимированным мясом, и они перекусили. А потом Олег решил, что надо пройтись вдоль берега, поискать пропавших рыбаков.
— Припозднились мужики. Может, вместо рыбы золото нашли да моют сидят? — пошутил Олег.
Укрыв брезентом оставленные в лодке пожитки, они наскоро собрались, переправились по камням на другой берег реки и побрели вверх по течению — в ту сторону, куда ушли рыбачить Максим с Кириллом.
Река казалась пустынной. На зов, крики и ауканье никто не отозвался.
Олег велел Алешке быть начеку и смотреть в оба. К сожалению, каменистый берег, только кое-где засыпанный песком, давал мало надежды разыскать чьи-то следы.
Но все же в одном месте они заметили отпечатки сапог большого размера, ведущие в сторону леса, от реки.
— А вон Кириллова удочка! — Глазастый Алешка заметил рукоятку спиннинга, валявшуюся возле куста дикой черной смородины.
Увидев спиннинг, Олег удивился. Подошел, глянул. Спиннинг был точно Кирилла. Черный, японский, с обмотанной изолентой рукояткой.
Олег сложил руки рупором и крикнул в глубину леса:
— Кирилл! Макс!
Позвал еще раз, и еще — в один голос с Алешкой.
Потом сделал знак рукой, и оба они замерли, прислушиваясь.
— Там что-то шевелится, — сказал Алешка.
— Где? Я ничего не слышу.
— Там, подальше.
И тут вдалеке грянул выстрел. Как будто небо разорвалось. Гром прокатился по тайге. С верхушек ближайших елей посыпался мусор — старая кора и выгоревшие рыжие прошлогодние иголки.
Олег встревожился: собираясь на эту рыбалку, мужики взяли с собой ружье по уговору — не столько для охоты, сколько на всякий случай. Как страховку от непредвиденных ситуаций и нечаянных встреч с дикими зверями. Охотиться на реке они не собирались. Если не вынудят…
Грохнул еще один выстрел. У Алешки заложило уши.
— Так, — сказал Олег, доставая нож, — это в той стороне.
Он показал рукой и добавил, озабоченно сдвинув брови:
— Идешь за мной. След в след. Постарайся не отставать, но и не обгоняй. Все понял?
Алешка побледнел и кивнул. Белобрысая косая челка свалилась ему на глаза, и волосы тут же прилипли к вспотевшему лбу.
— Идем, — скомандовал Олег и побежал в ту сторону, откуда донесся выстрел.
Алешка побежал за ним, прыгая по моховым кочкам и стараясь попадать в черные ямки Олеговых следов.
Завалы из дряхлых сухих елей, буреломы сильно затрудняли движение. Оба запыхались, а Алешка почти выбился из сил, когда они наткнулись на яркую полянку с пучками осоки по краям и были вынуждены остановиться, потому что Олег, шагнув еще раз, провалился по колено в черную жижу.
Ряска на поверхности разошлась, и веселенькая, мультяшно яркого цвета полянка открылась во всей своей мерзости: болото. Вонючее и гиблое.
Увидав, как рухнул дядя Олег, Алешка заорал. Он был уверен, что Олег сейчас захлебнется в трясине, уйдет в гнилую жижу прямо у него на глазах.
— Заткнись, балбес! — приказал Олег и принялся выкарабкиваться потихоньку на твердый бережок, ухватившись за куст голубики, весьма кстати подвернувшийся под руки.
Алешка выпучил глаза, сжал побелевшие губы и с ужасом смотрел. Он даже вздохнуть боялся, торчал как пень — ни жив ни мертв. И перевел дух, только когда Олег, шипя и отряхиваясь, вылез из топи и, опершись на Алешкино плечо, принялся выливать воду из сапог.
— Черт, угораздило, — ворчал он. — Ладно, по пути высохнет.
Отжав мокрое и обувшись снова, он повертел головой по сторонам.
— Так… Мы откуда пришли? Оттуда?
— Вроде, — поддакнул Алешка, пожимая плечами. С его точки зрения, все стороны в лесу были одинаковы: всюду елки. Куда ни пойди — главное, чтобы от болота подальше.
— Ага. А выстрелы были, значит, там. Надо левее взять от реки.
Однако, взяв левее, они никого и ничего не обнаружили.
После часа поисков решили вернуться обратно, к реке.
Спустя еще час осознали, что и это невозможно. Пути назад нет: они заблудились.
Они не переставали звать товарищей, надеясь, что те откликнутся, но в тайге стояла злая, мертвая тишина.
Солнце уже катилось к закату, и между деревьев повисла сумеречная мгла. В посвежевшем воздухе конденсировался пар: туман сгущался. Сырость заставляла дрожать от озноба, выстукивать зубами покаянную дробь.
«И на кой я сюда поперся, — вертелось в Алешкиной голове. — Крутым стать хотел, дурак. В кино б сейчас с Ленкой сходил. Или с пацанами по Сети в танчики. Футбол тоже, „Реал“ — „Манчестер Юнайтед“…»
Но он помалкивал, стараясь только держаться как можно ближе к дяде Олегу, не отставать ни на шаг.
Ноги гудели и подгибались. Хотелось отыскать где-нибудь сухую кочку, упасть на нее и заснуть. Хорошо бы еще попить или поесть горячего. Согреться. Но это — потом. Сначала — упасть.
— Устал? — сказал Олег. Алешка не ответил. — Я тоже. Смертельно.
— Может, нас лешак водит? — предположил Алешка. — Может, надо, как тот старик рассказывал, всю одежду перевернуть…
Олег улыбнулся.
— Ладно. Ты не боись, родич! Если сейчас к берегу не выйдем, тогда… Постой-ка!
