Джо Шрайбер - Нечестивое дело
Фонарик вывалился из пальцев и погас. Мгновение полета в темноте, как в невесомости (старший Винчестер еще успел подумать: «Будет больно…»), а потом навстречу двинулось что-то твердое и плоское — то ли стена, то ли пол — и голова загудела от удара, словно колокол. В глазах сначала раздвоилось, потом картинок и вовсе сделалось три. В голове закружились не то что звезды — целые галактики созвездий, и, когда Дин смог сесть, все, что он чувствовал, это медный привкус крови во рту.
— Ты уверен, что не демон? — проскрипел он.
— Я Сборщик. Вы бы назвали меня духом, хотя я и во плоти. На случай, если… — он с неестественной скоростью выбросил вперед ногу, попав Дину в голову. Удар был идеален: он пришелся чуть повыше уха, и старший Винчестер почувствовал, как мир буквально захлопывается вокруг, как палатка, если одновременно выдернуть все колышки.
Сэм схватил свой фонарик и смотрел, как приближается Сборщик. Его роба тяжело покачивалась при ходьбе и позванивала. Сэм понял, что в ней огромное количество карманов, сотни карманов, наполненных мешочками и кошелечками. Эта роба весила, должно быть, с полтонны.
— Где Иуда?
— Не смог придти. Но передавал привет.
— Так вот чем ты занимаешься, — проговорил Сэм. — Шляешься целую вечность и собираешь кровавые деньги?
— Ну, я хоть не начинаю концы света, — парировал Сборщик и улыбнулся. — Я не жалуюсь: мой работодатель снова в фаворе. Внезапно всем захотелось петлю — и людям, и ведьмам, и низшим демонам. — Он пожал плечами. — Предательство нынче в цене.
Сэм оглянулся. В комнате было только одна вещь, которая сошла бы за оружие, и он, схватив ящик, изо всех сил запустил его в тварь. Сборщик со смехом увернулся. Ящик грохнулся об стену и упал между ними. Сборщик переступил его и быстрым до смазанности движением метнулся вперед, выбрасывая руку. Удар пришелся со всей силой нагруженного в рукав металла, словно само тело твари было налито серебром, которую она собирала. Голова Сэма дернулась назад, стукнувшись об стену. Он выронил фонарик, и помещение погрузилось во мрак. Потом младший Винчестер услышал какой-то знакомый звук — скрип металла о металл, громкий и пронзительный. Сэм поднял голову. При свете нескольких искорок, промелькнувших в воздухе, он успел заметить сверкнувшее в бледной руке Сборщика лезвие.
— Вы в самом деле думали, что я позволю вам вломиться в мой дом? — прошелестело в темноте. — С этой вашей маленькой жалкой зубочисткой?
И тут из дверного проема ударил луч яркого света.
— С чего ты взял, что это твой дом, сукин ты сын? — спросил Томми МакКлейн
Глава 22
Сквозь пелену, застлавшую от удара глаза, Сэм увидел в дверях Томми и Нэйта с фонариками. Оба не делали даже попытки приблизиться. «Смышленые ребята, — смутно подумал он. — Не хотят тоже огрести».
— Сэм? — позвал Томми. — Дин? Вы там нормально?
Дин не ответил, но Сэм сел и отозвался:
— «Нормально» — не слишком подходящее слово. Вы же должны были отправиться домой после того, как закинули нас сюда.
— А у нас акция «Приведи друга в церковь», — пошутил Томми, не сводя глаз с замершей перед ним фигуры — теперь Сэм ясно разглядел кинжал в руке Сборщика. — Отдай мне нож и петлю.
Сборщик не то булькнул, не то хохотнул:
— Если так сильно хочешь, подойди и возьми.
— Обойдусь.
— Я так и думал. Вы без понятия, с кем связались.
— Еще увидим, — дернул плечом Томми. — Давай, сынок.
Не сходя с места, Нэйт достал из заднего кармана кусок пожелтевшего пергамента, направил на него луч фонарика, кажущегося очень большим в его руке, и начал читать. Заклинание было на смеси латыни, французского и еще какого-то мелодичного языка и, учитывая высокий приятный голос Нэйта, звучало почти как песня.
— Что это? — спросил Сборщик.
— Путы.
— Какая честь. Увы, пока я блокирую эти чары своим собственным голосом…
Позади тощей фигуры встал Дин. Он поднял над головой все тот же реликварий и с размаху опустил его на голову твари. Сборщик шатнулся вперед и выронил нож, из его карманов со звоном посыпались монеты.
— Ты эти чары блокируй, сукин сын, — прорычал Дин. — Сэм, действуй!
Младшего Винчестера не нужно было подгонять лишний раз. Он подхватил кинжал и вонзил в грудь Сборщика. Тварь завопила и начала биться, но безо всяких вспышек.
— Не соврал толстосум, — заметил Дин. — Он не демон. Ну и ладно. Думаю, это…
Сборщик выпрямился, и с искаженным яростью и жаждой крови лицом вытянутыми руками вцепился Сэму в горло. На чистом инстинкте младший Винчестер снова загнал лезвие твари в грудь, туда, где билось сердце — если оно, конечно, у Сборщика было. Сборщик испустил протяжный затухающий вопль, а Сэм ударил его еще раз, и еще, и до сих пор, пока тот не упал. Сборщик ударился о пол и больше не двигался. Сэм, задыхаясь, отступил, ища хоть какие-то признаки жизни, но их не было.
— А что с петлей? — спросил Томми. — Вы только ее голыми руками не трогайте.
— Да, мы уже поняли, — Сэм отдал кинжал брату, все еще трясущимися руками оторвал кусок ткани от робы Сборщика и, обмотав ее вокруг ладони наподобие перчатки, поднял петлю (она оказалась тяжелее, чем выглядела). — Надеюсь, вы на машине. Не хочется держать эту штуковину дольше необходимого.
Глава 23
Шел четвертый час утра, когда Джеклин Дэниэлс вошла в кабинет, включила свет и увидела человека около своего стола. Было ясно, что он стоял здесь, в темноте, поджидая ее, и шериф в первый момент так опешила, что потеряла дар речи.
— Ты… — выдавила Дэниэлс.
Мужчина стоял не шелохнувшись и пристально смотрел на нее неподвижными темными глазами. Его плащ был распахнут, и ни под ним, ни в руках не угадывалось никакого оружия. Почему-то именно из-за этого он выглядел еще опаснее.
— Как ты сюда попал?
— Пожалуйста, присядьте.
— Ты кто такой?
— Нам нужно поговорить.
Дэниэлс почувствовала, будто к вискам прижали две раскаленные монеты. После небольшой аварии она провела остаток дня за розысками Винчестеров. К преследованию присоединилось ФБР, и его вмешательство только все усложнило.
— Надо поговорить, — повторил незнакомец.
— Ты арестован! — рявкнула она. — Сегодняшнего дорожного трюка больше чем достаточно, чтобы упечь тебя в камеру.
Дэниэлс хотела отвернуться и выйти, но тут человек протянул руку, и перед лицом шерифа захлопнулась дверь.
— А теперь, пожалуйста, сядьте, — приказал мужчина.
Дэниэлс повернулась обратно. Сбросив маску жесткой пробивной женщины-полицейского, она надела другую — холодной, почти нездоровой отстраненности.
— Ты понятия не имеешь, во что ввязался, — равнодушно предупредила она.
— Мое имя Кастиэль.
— А мне плевать, как тебя зовут, — шагнув к столу, Дэниэлс поискала наручники, и тыльную сторону шеи кольнуло болью в напоминание о недавней аварии. — Думаешь, ты можешь так запросто ворваться в мой офис и раздавать приказы?
— Дело главнее вас.
— В этом городе нет ничего главнее меня, — она вернулась с наручниками, но Кастиэль перехватил ее запястье и, безо всякого усилия вывернув его, обнажил татуировку.
— Эта печать не защитит вас, — он легонько коснулся рисунка.
На лице Дэниэлс промелькнуло сомнение, но тут же ушло:
— Нравится? Я сделала ее двенадцать лет назад на Марди Гра[78], на весенних каникулах. Тупая детская выходка, надо сказать, но…
— Вы лжете.
— А если и так? Какое мне дело?
— Время не ждет, — проговорил Кастиэль. — Мне нужен Свидетель. Иуда. Где он?
Дэниэлс мотнула головой:
— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты.
— Вы знаете про петлю. Она исчезла дважды, в то время как вы были рядом, — он указал взглядом на татуировку. — Мне знакома эта метка.
Шериф промолчала.
— Сопроводите меня к моему Свидетелю, — потребовал он. — Последний раз прошу.
Дэниэлс не двигалась, позволяя Кастиэлю удерживать свое запястье, и сантерийская татуировка горела между ними, как маленькая, но очень важная раскрытая ложь. Потом шериф вдруг улыбнулась и вырвала руку:
— Проси чего хочешь, Кастиэль… или как там тебя? Компостируй мне мозги. Чувствуй себя как дома. Хоть всю ночь, — улыбка ушла. — Ничего я не знаю.
Кастиэль потемнел лицом. Он не двинулся с места, но словно увеличился в размерах и навис над ней, заполнив собой все поле зрения. Его голос подрагивал от тщательно сдерживаемого гнева:
— Я — ангел Господень. Просто пребывая здесь, я уже трачу свое драгоценное время. Время, которое не вернуть назад. Это важно!!!
Дэниэлс отступила, широко раскрыв глаза. Ее нервы мигом среагировали: в подмышках выступил пот, пульс тяжело забился в горле — но она заставила себя успокоиться.
