Александр Мазин - Мой друг Тролль (авторский сборник)
– Молчи! – зашептала Лейка в непритворной панике.– Все испортишь! Ой, они нас заметили! Идут сюда!
Лейка ошиблась. В их сторону направлялся только один человек – тот самый, с посохом или метлой.
«Должно быть, самый главный»,– подумала Катя, от волнения сама не замечая, что ее пальцы сжимают руку Димы.
Человек в плаще оказался девушкой лет двадцати. У нее было красивое ухоженное лицо, серебряное колечко в левой брови и тяжелый взгляд. В руках она действительно держала метлу из свежих веток с листьями. Катя догадалась, что метла предназначена не для уборки территории, а для ритуала.
– Итлинн… – почтительно прошептала Наташа.
Девушка с метлой окинула присутствующих пронизывающим взглядом исподлобья.
– Приветствую, Грайне,– негромко произнесла она, обменявшись с Наташей легким поцелуем.– Как настроение, Лейла? Теперь все в сборе. Идите и быстренько переоденьтесь. Плащи возьмете у Морны.
Непривычно робкие Лейла и Наташа, не проронив ни слова, поспешили к компании у кромки воды.
– А нам что делать? – спросил Дима, с интересом рассматривая зеленеющую метлу.
– А вы, ребята,– властно сказала Итлинн,– встаньте там, под ольхой, и наблюдайте. Ольха охраняет от злых сил, так что вам там будет вполне уютно. Теперь послушайте меня внимательно. Когда мы будем творить обряд… – Итлинн строго взглянула на Диму.– Чтобы ни единого звука. Проявите почтительность к духу озера.
– Вы уверены, что здесь живет именно он, а не какой-нибудь другой дух? – спросил Дима, окидывая взглядом загаженные окрестности.– Например, дух помоек?
Катя фыркнула и с испугом покосилась на девушку с метлой.
– Если пришел поржать, разорись на билет и сходи в цирк,– грубо сказала Итлинн Диме.—
А нам тут юмористы не требуются.
– Не беспокойтесь, я за ним прослежу,– поспешно сказала Катя.– Это он острит на нервной почве.
Итлинн не соизволила ответить, развернулась и пошла к ковену. В толпе наблюдалось какое-то движение: казалось, участники обряда совещаются, перед тем как занять свои места. Катя и Дима отошли к ольхе. Влажный ствол дерева был сплошь покрыт губчатым зеленым лишайником, и прикасаться к нему не хотелось.
– Помнишь мультфильм «Унесенные призраками»? – тихо спросил Дима.– Там дух помоек, после того как его отмыли, оказался духом реки. Как бы наши друиды не оказались в такой же ситуации. Это Лахтинское озеро – еще тот водоемчик. На другом берегу, которого сейчас не видно,– новостройки, а слева, за лесом – ольгинские водоочистные сооружения. Если бы ветер был оттуда, ты бы сразу все поняла, безо всяких объяснений. А ведь народ здесь купается, рыбу ловит… может быть, даже ест ее потом…
Катя улыбнулась, внимательно наблюдая за ковеном.
– А какие тут рыбы водятся? – спросила она.
– Самые жизнелюбивые. Уклейки, колюшки… больше никто не выживает.
Дети Ши тем временем выстроились в круг и взялись за руки. В этом неподвижном хороводе Кате померещилось что-то древнее, жутковатое. Внутри круга замерла Итлинн со своей метлой.
– Смотри, сейчас полетит,– не удержался Дима.
– Может, и полетит,– серьезно возразила Катя,– Какие-то они все нереальные. Эти плащи… длинные волосы… Не понять, где парень, где девушка.
– Это они, наверно, на своих Ши хотят быть похожими,– сказал Дима.– Нет, типичная секта.
С берега донеслось стройное, размеренное хоровое пение. Дети Ши тронулись с места и пошли хороводом против часовой стрелки. Пели, повторяя каждую фразу раз по десять, на неизвестном мелодичном языке, опознать который Катя не смогла даже приблизительно.
– Каравай-каравай… – насмешливо пробормотал Дима.
Катя шикнула на него. Действо ее увлекло. Не прекращая пения, хоровод расцепился и превратился в полукруг. Итлинн с метлой выступила вперед, поклонилась озеру. Поющие замолчали. Достав какой-то мешочек, Итлинн принялась что-то бросать на все стороны света, протяжно выкликая непонятные слова и фразы. Потом мешочек был убран, и Итлинн подняла обеими руками метлу. Дети Ши, выстроившись за ней цепочкой, громко запели. Итлинн медленно пошла к воде, размахивая перед собой метлой, как заправский дворник.
– Решили устроить уборку территории? – пробормотал Дима.– Дело нужное…
– Нет, она разметает туман,– не отрывая взгляда от берега, прошептала Катя.
Итлинн шаг за шагом уходила к воде, в туман. Кате казалось, что взмахи метлы действительно создают вокруг Итлинн и следующих за нею Детей Ши некий коридор в туманной завесе.
– Посмотри,– прошептала Катя, сжимая руку Димы.– В тумане проход!
– Интересный оптический эффект,– без особого пиетета отозвался Дима.– Называется «Дети Шизы уходят в мир тухлых духов».
Поющие постепенно исчезали из виду, растворяясь в тумане. За спиной последнего из Детей Ши стена тумана сомкнулась. Пение замолкло. Наступила тишина.
Катя и Дима стояли молча и ждали. Но ничего не происходило. Где-то вдалеке прошумела электричка.
– Ну, они ушли. И что дальше? – спросил Дима.
– Не знаю,– зябко поеживаясь, ответила Катя.– Наверно, скоро вернутся. Давай еще тут постоим.
– У тебя нос красный,– покосившись на Катю, сообщил Дима.– А губы синие.
– Ну и что? – с вызовом спросила Катя.– Очень красивое цветовое сочетание.
Вместо ответа Дима обнял Катю за плечи и прижал к себе.
– Погрейся,– прошептал он.– Ты чего так съежилась?
– Я не съежилась,– пробормотала Катя.
От волнения у нее колотилось сердце. Но отодвигаться от Димы она не стала. Только жмурилась и замирала, когда Димины ладони легко касались ее волос.
Прошло минут десять. Катя и Дима, обнявшись, стояли под ольхой. Дети Ши прочно обосновались в мире призраков.
– Все, я согрелась,– сказала Катя.
Дима тут же ее отпустил.
– Пошли, поищем этих ряженых,– предложил он.– А то действительно закоченеем.
На берегу никого не было. Повсюду в траве валялись объедки и всякий мусор. Полоска сероватого песка, уходившая в воду, была испещрена разнообразными следами.
– Вот их следы! – объявил Дима.– Целая куча отпечатков, и все идут в одном направлении… Опаньки, как интересно!
– Что там? – подбежала к нему Катя.
Дима указал на песок. Два десятка отпечатков ног шли к воде и обрывались у самой кромки. Обратных следов не было.
– Они что, в воду ушли? – поразилась Катя.– Или улетели?
– Похоже на то,– пробормотал Дима. Он тоже был удивлен.
Катя и Дима постояли несколько минут, глядя на следы.
– Мне кажется, они не скоро вернутся,– сказала Катя.– Пошли-ка на станцию.
Глава семнадцатая
Катя, Дима и мертвая девушка
Молодого эльфа узнать нетрудно – пакостит очень неуклюже.
Троллиная поговоркаДима и Катя, не особо торопясь, пошли обратной дорогой в сторону железнодорожной станции. Туман, как будто исполнив свою роль, стремительно таял. Скоро от него осталась только сизая дымка у самой земли. Верхушки деревьев золотило солнце. Катя подумала, что такое нежно-голубое небо бывает только сразу после рассвета. Лахта просыпалась; тут хлопали дверью, там бранились, где-то заводили машину… Несмотря на ранний час, на станции уже толпился народ.
– Ты куда сейчас – домой? – спросил Дима.– Хочешь, провожу?
Катя посмотрела на Диму и решила, что домой ей не хочется.
– Может, погуляем? – предложила она.– Смотри, какое небо. Днем жарко будет.
– Давай, погуляем,– сразу согласился Дима.– Здесь?
– Ну, я не знаю. Можно и здесь. А купаться тут где-нибудь можно? Только не в том озере…
Дима немного подумал и предложил:
– Пошли пока по этой улице, вдоль железной дороги. Пройдемся до Ольгино, ты ведь не торопишься?
Катя не торопилась.
Справа высились розовые от солнца сосны, а в зарослях рябины прятались дачи; слева, за железной дорогой и почти пустым шоссе, чернел густой лес.
– Лахта плавно перетекает в Ольгино,– пояснял Дима.– А дальше начинается довольно приятный лес. Где-то там, в самой чаще, заброшенный карьер. Я в детстве с отцом туда купаться ездил. Правда, давно. Последний раз – лет пять назад.
– И что там, хорошо?
– Потрясающе. Представь себе синее-синее озеро с крутыми берегами. Со всех сторон – бор. Сосны, черника, земляника… Посреди карьера – песчаные островки. А на них цветет алый иван-чай. Переплывешь на такой островок, ляжешь на спину, греешься на солнышке, смотришь на облака…
– Да, наверно, здорово,– вздохнула Катя.
– Мы с отцом туда один раз ездили с палаткой,– продолжал Дима.– С ночевкой. Мне тогда лет десять было. Вечером костер жгли, рыбу жарили. Может, потому так и запомнилось, а на самом деле и нету там ничего особенного…
