Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал (СИ) - Риш Мартиша

— В гарем, — огорченно произнесла я.

Сразу представила глаза Оскара, когда он об этом узнает. Отправил жену за покупками, а она? Смешок сам собой вырвался из моих губ.

Оскар

Узкий бокал, тонкий, длинный, лишенный орнамента или узора. Я держу его в руке, просвечиваю на солнце те капли жизни, что повисли на стенке. Они отдают багрянцем и золотом, переливаются подобно драгоценным камням, светятся магией изнутри. Легкий привкус повисает у меня на кончике языка, он сплелся с удивительным ароматом дамского тела.

— Ну как вам? — подобострастно улыбается цирюльник.

— Прекрасно, — шепчу я, — И кто же она?

— Одна знатная дама, имя я вам не могу назвать. Девица лишена всех вредных привычек, еще не замужем, ест исключительно здоровую пищу.

— Полненькая?

— В самый раз. Излишней худобы тоже нет.

Я отвожу руку вниз, не терпится снять первую пробу, слизнуть эту каплю, раскатать ее по небу, почувствовать всем своим существом запах и вкус, все его оттенки. Не слишком ли пресный, нет ли пагубной горечи.

— Такой скандал был! Вы не поверите! Мне пришлось отнять лишний локон, а потом еще извиняться за то, что царапнул. Эти капли невероятно дорого мне обошлись.

— Охота, — с особенным трепетом я произношу это слово, — требует еще больших усилий, чтоб не попасть в беду.

— И чтоб я не лишился дорогого клиента. Этим вечером ба… Девушка направится в гости к подруге, она будет одна.

— И часто с ней случаются обмороки?

— Что вы! Никогда! Или я, по крайней мере, об этом не слышал. Но вы же знаете, цирюльникам известно все, что происходит в городе, все сплетни. Кто беременна, а кто нет, кто согрешил и с кем. Со мной делятся люди тем, что может шокировать.

— Чудесно. И эльфийской крови в ней нет? Не люблю присущую ей кислинку.

Пальцы сжимаются на бокале сами собой, только не раздавить бы его в пальцах, как же я хочу слизнуть эти капли, а потом непременно высосать все, что мне будет назначено.

— Нет, крови нет такой, точно. Это же знатнейший род, все бы узнали, — цирюльник смотрит на меня с испугом, даже отступил на шаг от стола. Боится, а страх — это опасно для меня, он толкает людей в объятия глупости.

— Я не пью кровь мужчин. Она мне не по вкусу, отдает горечью. Только если с отчаяния или полного голода.

— Угу-м. Так вы намерены покупать имя и куда пойдёт девушка?

— Да, намерен. Я голоден самую малость.

Не говорить же, что сосущее чувство жажды начало сводить меня с ума. Я обмакнул палец в драгоценную капельку, поднес ко рту. Чуть сам себя не цапнул за палец от этого одуряющего запаха. Самое то! Сладкая, чуть горьковатая, с легким послевкусием перца.

— Сколько? И назовите, куда и в котором часу направится это милейшее создание, лишенное всех недостатков?

— Сто золотых.

— Идет.

Я боялся, что цена будет выше, поэтому приготовил несколько кошельков. Один из них я сразу же бросил на прилавок. Цирюльник с готовностью положил его в свой карман.

— Баронесса Фон Вин. Младшая дочь их семейки пойдет сегодня по улице Грёз в сторону Девичьего монастыря около одиннадцати вечера. Чуть не доходя до монастыря живёт ее подруга, герцогиня Лизе. Пойдет девушка проулком, квартал богатый, он охраняется по периметру, внутри безопасно. Было безопасно, пока в городе не появились вы.

— Малокровие случается с юными девушками из-за бесконечных диет. Иногда от него можно даже погибнуть. Так говорят люди.

— Обращайтесь еще, — цирюльник указал мне на дверь.

— В следующий раз я дам вам большую цену, когда мне понадобится жертва. Вдвое заплачу.

— Хорошо.

Дородный мужчина кивнул так, будто бы заключил сделку со своей совестью. Я же вышел на улицу, вдохнул вечерний воздух. Темная лавка позади, впереди семейный вечер и сладкие грёзы о ночи.

Глава 15

Анджел

Слуги бросились из дому, я слышу топот их разномастных ботинок, вон постучали туфельки нашей всегда нерасторопной кухарки. И только гувернер сидит за столом тихо, притаился, будто змея, ждет, хочет отругать меня за ошибку в чистописании. Уже и линейку приготовил, чтобы хлопнуть по пальцам, как только я допущу помарку. Перо тянет волосяную нить, клякса того и гляди сорвется, меж тем, слово надлежит дописать до конца, тут уже и осталось всего ничего. А как любопытно выглянуть в холл, да хоть на секунду, узнать, куда сорвались все слуги и что происходит в доме.

Но гувернер только продолжает буравить меня въедливым взглядом, а ведь на манеже уже давно поседлана лошадь, и она сама будет недовольна, и коновод опять начнет торопить. Хоть бы сюда поскорей заглянул ну хоть кто-то из слуг. Дождешься от них, все боятся моего гувернера, главное зло этого дома. Тот без конца тычет пальцами в горничных и служанок, норовит их и меня уязвить — не будь как она! Ты сын знатного рода! Знал бы гувернер, к какому мы с отцом принадлежим роду. Клянусь, после инициации он будет первым, чью кровь я раскатаю на языке, лишь бы напугать его нападением вампира. И даже забвение я ему не подарю. Пусть потом ходит и оглядывается по сторонам, гад.

— Господин!

Дверь настолько резко открылась, что ударила ручкой о стену. У нашей горничной сбился на сторону чепец, даже светлая прядка немного торчит наружу. Лиззи очень красива и так мила со мной, все время улыбается, шутит, нет-нет, да и проведёт ладошкой по моей голове. Это очень приятно, но и злит меня просто неимоверно. Я ведь уже взрослый, а так гладят только малых детей. И все же, какие у нее чудесные мягкие руки.

— Я же просил нам не мешать!

Гувернер рявкнул, аж подскочил, того гляди искры посыплются с рук. Так уже бывало и далеко не один раз. Но Лиззи ничуть не смутилась, только реверанс сделала очень глубокий.

— Память у меня девичья, уж не обессудьте. И замуж пока никто не берет, — девушка произнесла это с особым достоинством, — Сиятельная Светлана прибыла. Господину Анджелу надлежит встретить свою мачеху как подобает — у входа в дом вместе со всеми.

— А, ну да, ну да. Как-то я об этом позабыл. Но знайте, Анджел, я доложу вашей матери обо всех ваших неуспехах. Прошу в холл, соблюдаем традицию.

Гувернер идет впереди меня, не дает ринуться к двери. А голоса слуг тем временем сливаются в шепотки, мачеха как будто бы что-то привезла вместе с собой. Или кого-то? Мне до ужаса любопытно. Может, собачку? Многие дамы любят некрупных собак, я бы с удовольствием посмотрел на такую. Вот только боюсь, что после слов гувернера мачеха точно взбесится. И что дальше будет совершенно не ясно. Накажет? Наорет? Запрет где-то или прикажет оставить без ужина? Нет, вчера она была очень мила со мной, но сегодня — кто знает.

— Не вздыхайте так отчаянно, юноша, сами во всем виноваты, пришло время отвечать за свои поступки! Я не стану молчать. Ваш отец вас вконец распустил. Виданное ли дело, везде одни неумехи. А как вы держите в своей руке меч?

— Как учили, господин…

— Не знаю, кто вас мог так научить. Это просто немыслимо.

— Отец.

— Не смейте лгать об отце!

Я промолчал. Нет, гувернера я даже кусать не стану — слишком противно. Как-нибудь иначе ему отомщу, осталось способ понадежней придумать. Кусать, так уж Лиззи, уверен, она на вкус точно сироп, ну или джем, может быть, даже с перцем. Такую тронуть губами, получить чуточку ее жизни — настоящее удовольствие, я в этом даже не сомневаюсь. Вот только па говорит, что нельзя трогать никого из слуг, как бы сильно этого не хотелось. Слишком опрометчиво и непременно приведет вампира к осиновому колу, многие именно на этом и погорели. Да и на эльфийскую кровь налететь можно, слишком много полукровок сейчас развелось. Нет уж, я лучше потерплю немного, выберу кого-то другого, подальше от нашего уютного логова.

— Кохес, помоги госпоже, видишь же, ей одной не справиться.

Слуги буквально наводнили холл, чтобы выстроиться в четкую линию, когда мачеха войдет в дом. Сейчас же они безотрывно смотрят в окно, чуть не прилипли к нему, а на улице явно что-то происходит. Вон и гувернер мой все хмурится. Да и Кохес, наш дворецкий, не торопится выйти наружу. А уж он-то отцу служит верно, недаром тот его подобрал на обочине дороги. Кохес ни плаща при себе не имел, ни достойной одежды, вообще ничего, держался за старое дерево, чтоб устоять в грозу на ногах.