Даррен Шэн - Дети судьбы
Если попадёшь к ним в руки, твои тысячелетние мучения в Озере Душ покажутся тебе приятным часом, проведённым на пляже.
Я сомневался, но угроза была достаточно сильна, чтобы гарантировать, что я останусь на волосок от ведьмы, когда она начнет спускаться вниз по туннелю.
Этот наклон был под довольно постоянным углом тридцати градусов.
Пол и стены были гладкие и сделанные из того, что было похоже на твердую скалу.
Но были формы, перемещающиеся внутри скалы, искривленные, жестокие, удлиненные формы, все тени, когти, зубы и усики.
Стены выкатились наружу, когда мы прошли — создания, пойманные в ловушку внутри достигали нас.
Но, ни один не мог прорваться.
— Кто это? — прохрипел я, потея от страха столько, насколько высушивала высокая температура туннеля.
— Существа всеобщего хаоса, — ответила Эванна.
— Я рассказывала тебе о них прежде — это и есть те монстры, о которых я говорила.
Они — сродни нашему отцу, хотя он не столь же силен как они.
Они заключены в тюрьму за ряд временных и пространственных законов — законы вселенной, по которым наш отец и я живем.
Если мы когда нибудь нарушим законы, эти существа будут выпущены.
Они превратят вселенную в ад ихнего изготовления
Всё падет пред ними.
Они вторгнутся в каждый часовой пояс и замучают каждого смертного, родившегося когда-либо — до
бесконечности.
— Именно поэтому вы были сердиты, когда узнали, что я был сыном мистера Тайни, — сказал я
— Ты полагаешь он нарушил закон?
— Да
Я была не права, но это было близко к этому.
Я сомневаюсь, был ли даже он уверен в успехе своего плана.
Когда он порадил Хиберниуса и меня, мы знали законы и повиновались им.
Если он был неправ насчёт тебя — если бы он дал тебе больше силы чем он предназначал — ты смог бы тайно нарушить законы и привести к краху всё что мы знаем и любим.
Она оглянулась на меня и ухмыльнулась.
— Держу пари что ты никогда не догадывался что ты был очень важен для мира!
— Нет, — болезненно сказал я.
— И я никогда не желал быть.
— Не волнуйся, — сказала она, её улыбка успокаивала.
— Ты вышел из игры, когда позволил Стиву убить себя.
— Ты сделал то, что мы с Хиберниусом считали невозможным — ты изменил то, что казалось неизбежным будущим.
— Ты хочешь сказать, что я предотвратил пробуждение Властелина Теней? — спросил я нетерпеливо.
— Это было причиной, почему я дал ему убить себя.
— Я счел это единственным способом остановить все.
— Я не хотел быть монстром.
— Мысль об уничтожении мира была невыносима.
— Мистер Тайни сказал, что один из нас должен стать Властелином Теней.
— Но я подумал, что если мы оба погибнем…
— Ты правильно пподумал, — сказала Эванна.
— Под влиянием нашего отца мир подошел к точке, где было только два будущего.
— Когда ты убил Стива и принес себя в жертву, снова открылось множество вариантов возможного будущего.
— Я не могла совершить этого — я бы нарушила правила, если бы вмешалась — но ты, будучи человеком, мог.
— Так что же произошло после того, как я умер? — спросил я.
— Ты сказала, прошло два года.
— Вампиры нанесли поражение вампирцам и выиграли Войну Шрамов?
— Нет, — ответила Эванна, сжав губы.
— Война все еще бушует.
— Но конец уже близок — конец, который очень не нравится нашему отцу.
— Лидеры стремятся к миру, Ванча и Харкат со стороны вампиров, Гэннен Хэрст со стороны вампирцев.
— Они ведут переговоры, обсуждают руководящие принципы, согласно которым обе стороны могли бы жить как одна.
— Другие выступают против них — тех, кто не желает мира, много в обоих кланах — но голос разума побеждает.
— Значит, сработало! — я с трудом дышал.
— Если вампиры и вампирцы заключат перемирие, мир будет спасен!
— Возможно, — промямлила Эванна.
— Это еще неизвестно.
— Под руководством Стива вампирцы установили контакты с людьми из полиции и военным руководством.
— Они пообещали им долгую жизнь и силу в обмен на поддержку.
— Они хотели развязать ядерную и химическую войну для того, чтобы подчинить себе мир и оставшихся в живых.
— Это все еще может произойти.
— Тогда мы должны остановить их! — закричал я.
— Мы не можем допустить…
— Тише, — успокоила меня Эванна.
— Мы пытаемся предотвратить это.
— Это причина, по которой я здесь.
— Я не могу слишком сильно соваться в дела человечества, но теперь я могу сделать больше, чем прежде, и твой поступок убедил меня, что я должна вмешаться.
— Мы с Хиберниусом всегда держались нейтральной позиции.
— Мы не были вовлечены в дела смертных.
— Хиберниус хотел этого, но я переубеждала его, боясь того, что мы нарушим законы и освободим монстров.
Она вздохнула.
— Я была неправа.
— Риск необходим и сейчас, и в дальнейшем.
— Наш отец рисковал своей попыткой дать выход хаосу — и я теперь должна рискнуть, пытаясь установить мир.
— О чем ты говоришь? — нахмурился я.
— Человечество эволюционирует, — сказала она.
— Такова его судьба, развитие чего-либо восхищает, а наш отец намерен это погубить.
— Он использовал вампиров и вампирцев, чтобы сбить человечество с его пути, сровнять города мира с землей, отбросить людей назад в темные века, для того, чтобы он снова смог их контролировать.
— Но его план провалился.
— Кланы ночи сейчас в поисках воссоединения и жизни, обособленной от людей, тайной, не причиняющей вреда, такой, какой они жили в прошлом.
— Из-за того, что они стали частью настоящего, наш отец не сможет уничтожить их.
— Он может вернуться в прошлое и изобрести другую причину, из-за которой они будут враждовать, но это будет сложно и займет много времени.
— Время, на этот раз, действует против него.
— Если он не сможет вызвать разногласия в кланах в течение следующего года или около того, то едва ли он будет в состоянии вызвать крах человеческого рода, как он того желает.
— Он может — и нет сомнений он это сделает — снова плести интриги в будущем и искать новые пути разрушить его, но некоторое время мир будет в безопасности.
Эванна замолчала.
Ее руки находились прямо перед ее лицом, освещая его черты.
Я никогда не видел ее такой задумчивой.
— Ты помнишь историю о том, как я была создана? — спросила она.
— Конечно, — ответил я.
— Вампир — Корза Джерн — хотел, чтобы вампиры могли иметь детей.
— Он преследовал мистера Тайни до тех пор, пока тот не согласился выполнить его желание, и смешав кровь Корзы Джерна и беременной волчицы и применив к ней свои магические силы, он породил тебя и мистера Толла.
— Это не было для него единственной причиной нашего сотворения, — сказала Эванна, — но все же одной из важнейших.
— Я могу родить ребенка вампира или вампирца, и они по очереди смогут иметь своих собственных детей.
— Но дети от меня будут отличаться от своих отцов.
— У них будет часть моей силы — не вся — и они смогут жить днем.
— Солнечный свет не убьет их.
Она пристально взглянула на меня.
— Новое поколение живых существ, усовершенствованное племя вампиров или вампирцев.
— Если сейчас я дам жизнь такому ребенку, это разделит кланы.
— Подстрекатели к войне обоих сторон будут использовать детей, чтобы выработать новое мировоззрение и привить жестокость.
— К примеру, если у меня будет ребенок от вампира, те вампиры, которые против мира, нарекут его спасителем и будут утверждать, что он был послан, чтобы помочь им уничтожить вампирцев.
— Даже если мудрых вампиров будет больше, и они заставят замолчать нарушителей спокойствия, вампирцы будут опасаться ребенка и подозрительно относиться к долгосрочным планам вампирского клана.
— Как смогут они обсудить условия заключения перемирия, зная, что теперь они подчинены вампирам, что они все время в опасности?
— Есть надежда, что Война Шрамов закончится, потому что обе стороны видят, что она может длиться бесконечно.
— Пока были живы Лорд Вампирцев и вампиры-охотники, каждый знал, что у войны есть предначертанный конец.
— Сейчас, когда Стив и ты мертвы, она может никогда не закончиться, и ни вампиры, ни вампирцы не хотят этого.
— Так что они готовы поговорить о мире.
— Но мои дети могут все изменить.
— С возродившейся надеждой на победу — либо для вампиров, либо для вампирцев, в зависимости от того, кого я выберу отцом моего ребенка — война будет продолжаться.
— Когда мои дети вырастут — а они будут расти быстро, поскольку они создания определенного количества магии — они будут вызывать ненависть и страх.
