Застенец 4 (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Когда мы попрощались, я заскочил в банк, чтобы открыть счет и положить деньги. Их должен забрать Куропаткин, когда все выполнит. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов вероятность, что нотариус обманет. Но тогда он не получит вознаграждение. А деньги — пока единственная мотивация, которую я мог ему предоставить.

Теперь же путь мой лежал в иномирье. Мне предстояло пройти по следам Ирмера и Александра, и не развалиться раньше времени. До того момента, когда придется применить силу.

Неподалеку от кьярда, в одном из домов, привычно оказались люди Максутова. Я даже не понял, как почувствовал их. Не создавал форму, не выплескивал дар, просто знал, что они находятся там. Первый пьет чай, изредка поглядывая в окно, а второй читает газету. Ну да, интересного там сегодня написали изрядно.

Один из них меня сразу заметил. Тот самый, который пил чай. Он тут же сообщил второму, и теперь оба прилипли к окну. Но вместе с тем никаких решительных действий не предпринимали. Значит, Максутов предупредил о моем прибытии. Точнее, отбытии. А как же еще, если князь лично посоветовал мне заняться «своими делами».

Зато на улице меня встретил Миша, приковыляв навстречу.

— Добрый вечер, Коля, — кивнул он. — Кьярда я запряг.

— Запряг? — удивился я.

— Да эти, — махнул он на тот дом, где скрывались люди Максутова, — сказали, что ты вечером придешь.

Я криво ухмыльнулся. Ну да, чего тут удивляться? Что князь видит каждый мой шаг наперед? Хотя, мне казалось, я смогу его удивить. Возможно даже — неприятно.

— И там еще кое-что… — замялся конюх.

— Миша, я не очень люблю сюрпризы. Что ты мне приготовил?

— Да не я. В общем… Сам погляди, — указал он на конюшню. Мне даже заходить туда перехотелось. В последнее время когда говорят: «Коля, тебя ждет сюрприз», то самое приятное, что там может оказаться — иномирная тварь. Ну, или Падший. А то бывает и похуже.

В конюшне меня встретило недовольное ржание Васьки и… Лиза. Девушка сидела по-турецки, не обращая никакого внимания на возмущение кьярда. Она оказалась облачена в великоватый дорожный костюм, видимо, отцовский, и держала перед собой заплечный мешок наподобие моего.

Увидев меня Дмитриева поднялась на ноги и решительно тряхнула головой. Будто бы даже не мне, а сама себе.

— Что ты тут делаешь?

— Жду, — ответила она. — Я иду с тобой.

— Куда это ты идешь со мной? — удивился я еще больше, хотя, казалось, уже некуда.

— Неважно. Куда ты, туда и я. Тебе понадобится помощь. Я много думала о тебе, пыталась смотреть… в будущее.

— И увидела кровь, кишки и…

— Я не увидела ничего. Только непроглядную тьму. И мне стало страшно. За тебя.

— Лиза…

— Я знаю все, что ты хочешь сказать. Наверное, сейчас не самое лучшее время для таких признаний. Но я… — Лиза часто задышала, ее щеки налились румянцем. — Люблю тебя.

— Лиза…

— Я знаю, — вновь торопливо перебила она, — что ты не можешь ответить мне тем же. Ты любишь свою Варвару Кузьминичну. Но это все неважно!

— Нет.

— Нет?

— Да дай же мне хоть слово вставить. В общем, дело не в том, кого я люблю или не люблю. И не в том, какие опасности могут ожидать меня на пути. Туда, куда я иду, добраться сможет только один человек. Я и по поводу кьярда-то сомневаюсь. Тебе прохода не будет. Взять тебя с собой, значит, дать погибнуть. А этого я не позволю.

Я подошел к ней и мягко взял за плечи.

— Ты очень умная и отважная девушка. Прийти сюда и сесть рядом с этим, — указал я на Ваську, — это храбрость, граничащая с безумием. Но ты должна остаться, чтобы приглядеть за пацанами. За Протопоповым, у которого нет собственного мнения, за Горчаковым, который вечно витает в облаках. За нашими футболистами. У них вообще нет никаких защитников, понимаешь?

Глаза Лизы налились слезами.

— Я обещаю, что когда вернусь, когда все закончится, я заберу тебя, хорошо?

— Если вернешься, ты хотел сказать?

— Нет, когда. Я сделаю для этого все необходимое. Смерть не входит в мои планы.

— Скажи хоть, куда ты отправляешься?

— Ты верно увидела. В непроглядную тьму. А теперь иди, пока тебя не хватились. И береги себя. И пацанов.

Я дождался, когда Дмитриева медленно и нерешительно, будто в любой момент норовя обернуться и броситься ко мне, вышла из конюшни. И тяжело вздохнул.

— Хорош-ш-шая самка. Сильная.

— Васька, уж ты хоть помолчи, — бросил я раздраженно. — Пойдем, путь предстоит долгий.

— И тяжелый, — почему-то довольно произнес кьярд.

С этим я спорить не собирался. Потому что Василиск был прав. Мы медленно выбрались наружу. Легкий морозец щипал нос, но кьярд решительно бил копытом землю. Он напротив казался невероятно разгоряченным.

Я достал перчатку, влил в нее силу и рванул на себя лоскут мира, открыв проход в ближайший. Мы ворвались в него на полном ходу, и мне понадобилось немалого труда, чтобы осадить застоявшегося без движухи Ваську. Нет смысла торопиться, путь действительно предстоит долгий.

Но ко всему прочему, я хотел сделать кое-что еще. Одновременно нерациональное, однако, как мне казалось, невероятно нужное. Я поднял кьярда в воздух, вертикально над тем местом, где мы находились, скастовал на себя Холодный след и вновь вытащил Перчатку.

Возвращение в мой мир вышло не столь помпезным, как уход из него. Однако теперь я оказался над защитным магическим куполом. И в лучах закатного солнца мог оглядеть весь город. А увиденное мне очень не понравилось.

Такой я Самару не помнил даже в самые жаркие летние дни. Когда весь город выбирался поближе к природе, на многочисленные дачи и фазенды. Когда большая часть людей уезжала в отпуск, а оставались трудиться лишь самые «проклятые». Когда пробки заканчивались, не успев начаться, потому что количество машин уменьшалось в несколько раз.

Центральные улицы были пусты. По двум главным артериям — Московскому шоссе и Ново-садовой изредка мелькали фарами залетные автобусы. А все чаще грузно волочились танки или БТР-ы.

Рядовые горожане на проспектах и улочках не встречались, а вот людей в военной форме я заметил с лихвой.

Единственное — у самого выезда из города, по направлению к Сергиевску, Тольятти, Саратову, да что там, по всем направлениям, виднелись пробки. Серьезные, такие в яндекс-картах рисуют даже не красным цветом, а черно-бордовым.

В несколько рядов толпились легковушки, фуры, автобусы. И, по всей видимости, все были плотно забиты людьми. А мне стало ясно только одно — Самару эвакуировали. Полностью и безвозвратно. Запасная столица сама расползалась в разные стороны, лишь бы не нарваться на очередную необоснованную агрессию магов. По воле нового правителя страны. Кто там должен был им стать? Премьер? Вот все-таки надо было больше ходить на уроки обществознания, а не мотаться по соревнованиям.

Новость, мягко говоря, не очень. Значит, в довольно скором времени здесь будет жарко. Что придумали военные — оставалось только гадать. Но если они останутся, да еще сюда стянут все войска, в том числе союзные, оцепив город плотным кольцом, то, как ни странно это звучит, у на есть шанс.

А вот если зеленых человечков после эвакуации отведут вслед за гражданскими на безопасное расстояние, тогда жди беды. Значит, скоро сюда полетят ракеты, начиненные ядерными боеголовками. И сколько тогда протянут маги? Как долго продержится щит? Боюсь, Император не учел всех рисков. Да и в таком случае невозможно предусмотреть все. Всегда вылезет неучтенный фактор.

Впрочем, меня удивляло то, с какой легкостью Его Величество пошел на такой безбашенный шаг. Будто он знал что-то, о чем даже не догадывались все остальные. Как шулер, у которого в колоде сразу два козырных туза. Романов никогда не был глупцом. Лицемером, напыщенным индюком, моральным уродом — это сколько угодно. Но не глупцом. Значит, у него есть какой-то план. И это мне понравилось еще меньше.

С противоположного берега Волги виднелось несколько видов бронетехники, отдаленно похожих на танки. Вот только длинные стволы их оказались задраны под слишком крутым углом. Насколько несведущ я в военных делах, но здесь понял — артиллерия. С каким-нибудь красивым цветочным названием. Значит, вот чем нас собираются утюжить уже довольно скоро. Хотят взять магов живыми? Для чего?