Саймон Грин - Пути, которые не избираем
Неповоротливые крытые повозки со скрипом ползли вперед, их тяжелые деревянные колеса, глубоко погружались в грязную дорогу. Грязь, дерьмо и отбросы были повсюду, и мухи висели густыми облаками в дымном воздухе. То и дело хорошо одетый человек проезжал верхом на покрытой попоной лошади, разгоняя всех со своего пути. И, наконец, верхом на осле проезжал горбатый пастух, гнавший стадо миниатюрных мамонтов, примерно тридцати сантиметров роста, они весело попискивали, когда топали через грязь.
Ой, какие милые, — неожиданно сказала Сьюзи. Мы с Томми уставились на нее, и она с большим достоинством посмотрела на нас в ответ.
Мы вновь отвернулись к улице.
Судя по архитектуре, я бы сказал, что мы оказались где–то в шестом веке, — сказал Томми. — Римская империя уменьшилась и распалась, и доминирующие кельты ведут войну против вторгшихся саксов. — Мы со Сьюзи с удивлением взглянули на него, и он ощетинился. — Я много читал об этом периоде. Это действительно очень интересно.
Мне все равно, если это крайне увлекательно, мы не должны быть здесь, — сказала Сьюзи. — Мы по крайней мере на пятьсот лет промахнулись от того момента, когда должны были прибыть. Кто–то облажался.
Это не может быть ошибкой, — сказал Томми. — Старец Отец Время не допускает ошибок. Фактически, он и известен тем, что не допускает ошибок.
Он и не ошибся, — сказал я. — Кто–то еще вмешался.
Ярость на мгновение ослепила меня, я ударил в ближайшую ко мне стену, повреждая руку о твердый кирпич и не тревожась, а почти смакуя боль. Я пытался что–то сказать, но охвативший меня гнев сжал мне зубы, и раздалось лишь рычание. Томми начал пятится назад. Ярость пульсировала в моих кишках точно раскаленный уголь, сгибая меня, пока я не впился взглядом в грязную землю. Горячие, беспомощные слезы пылали в моих глазах и я снова ударил в стену.
Сьюзи приблизилась ко мне, бормоча тихие слова, приводя меня в чувство своим спокойствием и непоколебимостью. Я дышал тяжело, с придыханием, словно меня только что ударили, но невозмутимость Сьюзи, медленно передалась мне, и я совладал с собой. Я затолкал гнев поглубже в себя, чтобы выпустить его позже, когда появиться тот, на ком я оторвусь. Я глубоко вздохнул и кивнул с благодарностью Сьюзи. Она кивнула в ответ. Она поняла.
Я посмотрел в переулок на Томми, который выглядел очень неуверенно.
Все в порядке, — сказал я своим лучшим разумным голосом. — На мгновение, я немного расстроился, но сейчас я в порядке.
Разумеется, — сказал Томми, медленно и неохотно приближаясь ко мне. — Просто, на секунду, ты выглядел… совсем другим, приятель. Я никогда не видел тебя таким. Словно ты мог погубить весь мир, и глазом не моргнуть.
Я хмыкнул.
Ты слишком серьезно относишься к легенде обо мне.
Томми посмотрел на меня с сомнением, а затем снова перевел взгляд на улицу.
Ну, по крайней мере, в шестом столетии Темная Сторона выглядит действительно более мирной, чем та, к которой мы привыкли.
Пока он произносил это, показывая рукой на медленно движущийся трафик, что–то огромное и горбатое, замотанное в развевающиеся тряпки и высохшие внутренности, вышло на середину дороги на длинных, словно ходули, ногах, возвышаясь надо всем остальным. У него была голова, похожая на череп лошади, и длинные много–сочлененные руки, которые заканчивались ужасными когтями. Он рванул по улице на порядочной скорости, каркая словно большая птица, и все остальные поспешили убраться с его пути. Один запряженный волами фургон среагировал слишком медленно, и существо впечатало его в грунтовую дорогу тяжелой ногой. Фургон взорвался под давлением, выбрасывая извозчика вперед, и существо наступило и на него, также, превратив его в кровавое месиво. Высвободившиеся волы разбежались, ревя от страха, пока существо равнодушно продолжало свой путь. Стая двуногих крыс, размером с ребенка, выбежала из переулка напротив нас, и накинулись на мертвого извозчика. Они с ликованием пожирали кровавое месиво, набивая в спешке свои пищащие пасти человеческими руками. В считанные минуты, от извозчика не осталось ничего кроме его костей, которые крысы аккуратно собрали и унесли с собой, когда поспешили обратно в переулок.
Никто не обращал внимания. Люди продолжали идти, возможно, чуть более торопливо, чем до этого. По обе стороны от грязной дороги мужнины, женщины и остальные не поднимали своих голов и спешили, озабоченные только собственными делами. С другой стороны улицы приближалось огромное пламя, высотой больше чем окружающие здания, горящее столь ярко, что трудно было разглядеть, было ли что–нибудь посреди огня. Оно дрейфовало через толпы, потрескивая и дымя, но удерживая жар в себе. Мимо, цепляясь за стены здании промчалась гигантская многоножка с головой полной щелкающих ртов. И огромный шар спрессованных личинок вяло катился по центру дороги, всасывая полезные остатки из взбитой грязи. Я посмотрел на Томми.
Мирно. Конечно. Да ладно, Томми, ты должен знать, что Темная Сторона никогда не была мирной.
Ты уверен, что мы все еще в Темной Стороне? — внезапно спросила Сьюзи. — Я имею в виду, из того, что мы знаем, подобное дерьмо естественно для шестого столетия.
Я указал на ночное небо. Даже через дрейфующий дым, созвездия ярких звезд все еще горели словно бриллианты в темноте, и огромная полная луна смотрела вниз, как огромный немигающий глаз.
Ладно, — сказала Сьюзи. — Давайте подумаем логически. Кто обладает достаточной мощью перехватить путешествие во времени? Достаточно могущественный, чтобы помешать самому Старцу Времени и отправить нас сюда? Это должен быть очень короткий список.
Без вариантов, — сказал я, вновь ощутив быстрый прилив гнева. — Лилит. Дражайшая Матушка. Я должен был догадаться, что она присматривала за мной. Вполне возможно… она теперь постоянно за мной присматривает.
Замечательно, — сказал Томми. — Это действительно пугает. А я то считал что моя семья была странной… С чего бы Лилит захотела, чтобы мы оказались здесь, в шестом веке?
Чтобы держать нас подальше от создания Темной Стороны, — сказала Сьюзи. — Должно быть там есть то, что она хочет скрыть от нас. То, что мы сможем использовать против нее.
Тогда почему она полностью не блокировала наше путешествие? — спросил я. — Нет, думаю, что она хотела, чтобы мы оказались здесь. Сейчас. Она хотела, чтобы я увидел Темную Сторону, какой она была, до ограничений и контроля и до того, как Власти отдалили ее от того, чем она предназначена была быть. Единственным местом на Земле, полностью свободным от влияния рая и ада.
Лилит существует здесь и сейчас? — спросила Сьюзи.
— Нет. Она была сослана в Лимбо к этому времени. Мне так кажется.
Кажется? — изумился Томми. — Я действительно думаю, что это то, в чем ты должен быть чертовски уверен, дружище, прежде чем мы сделаем следующий шаг! Я требую, знать точную ситуацию, прежде чем я покину даже этот переулок.
Я поднял бровь.
Позор тебе, Томми Забвение. Мне казалось, вы, экзистенциалисты, не верите в неизбежность?
Существует время и место для всего, — ответил Томми с большим достоинством. — Я голосую за возвращение домой. Кто еще голосует за возвращение домой?
Придержи язык — сказала Сьюзи, и Томми немедленно замолк.
Мы не можем узнать что–нибудь полезное, скрываясь в этом переулке, — сказал я. — Нам стоит выйти и осмотреться, поговорить с людьми. Узнать точно, какое это время. Подозреваю, что знаю, почему Лилит выбрала шестой век. Это, в конце концов, времена короля Артура и Мерлина, когда старые боги и невиданные силы все еще открыто ходили по Темной Стороне.
Конечно! — воскликнул Томми, сразу же просияв. — Артур и Камелот! Рыцари Круглого стола! Самое героическое и романтическое время в истории!
Только если тебе нравиться бедность, паршивая еда, и вши — сказала Сьюзи. — Ты думаешь о средневековых фантазиях об Артуре, написанных гораздо позже французскими аристократами, которые облачили всех рыцарей в броню и добавили девиц в беде.
Реальный Артур был просто военачальником варваров, основным нововведением которого стало использование массированной кавалерии против саксов. Это тяжелый, мрачный, и жестокий век когда большинство людей жили недолгой, убогой, и очень трудолюбивой жизнью, и гарантированное будущее было только у рабов. — Она остановилась, как осознала, что мы с Томми уставились на нее. — Ладно, я смотрела документальный фильм, понятно? Мне нравятся документальные фильмы. У кого–то здесь с этим проблемы?
Боже упаси, — сказал я. — Если это действительно времена Камелота, сомневаюсь, что они обрадуются нам. Мы должны найти способ выбраться отсюда, и вернуться во времени туда, где мы должны быть.
Мы не можем связаться со Стариком Время, — сказал Томми. — Он предельно четко об этом сказал помнишь? Короче, мы должны признать очень реальную возможность того, что мы можем застрять здесь. Навсегда. Я имею в виду, кто в этом времени обладает огромной мощью, необходимой для путешествий во времени? Каким образом?
