Бастарды Сибирской Империи (СИ) - Бунькова Екатерина

– Пфф! – прыснул парень. – За себя ответь хоть раз. Спорим, тебя сегодня снова отмудохают?

– А пыли дорожной вкусить не хочешь? – пригрозил Кирилл, продемонстрировав кулак.

Трофим не хотел, поэтому слегка отошел, но не отстал. Не отставали и остальные – то ли гулять пошли, то ли нас до города провожать.

– Ребят, а вы чего жуете такое вкусное? – спросила я, чувствуя, как рот наполняется слюной. Я не знала, почему, но с тех пор, как очнулась, постоянно чувствовала себя голодной.

– Пучки, – сказал Трофим. – И лопухи.

– Лопухи? – не поняла я. – А их что, едят?

Ребятня переглянулась. Похоже, я сморозила что-то странное.

– Вам что, правда память отшибло? – с жалостью в голосе спросила Алена. – Вы же сами нас учили когда-то, что можно есть, а что нельзя.

– Да? – я смущенно почесала в затылке. – Ну, видимо, теперь ваша очередь нас учить.

И ребятня научила – хоть и не без язвительных подколок Трофима.

.

Оказалось, что вокруг было просто дофига разнообразной еды! Дети рвали стволы некрупных лопухов, очищали их от жестких внешних волокон и угощали нас мягкой сердцевиной. То же самое делали и с другим растением, которое они назвали “пучкой”, и сочная сладковатая трубочка понравилась мне даже больше.

Пока мы шли вдоль чужих наделов – почему-то неестественно зеленых и свежих, несмотря на осень – то по краю вспаханной зоны находили щавель. Еще я узнала, что оказывается, головки клевера ну почти вкусные. А вот одуванчик – не очень. Дикие яблоки, кстати, тоже. Впрочем, с голодухи все отлично кушается.

– Велик и богат Урал, – вещал Трофим учительским тоном, явно копируя интонации Феофании. – И ежели ты тут родился, то знай о своем крае все. И тогда он тебя прокормит, даст кров над головой и… и вот эту траву, забыл, как называется, тоже можно есть. Но от нее потом горло саднит.

Трофим оказался хорошим учителем и весьма внимательным ребенком. Он даже нашел целую россыпь грибов на упавшей березе и долго и тщательно объяснял мне, чем ложные опята отличаются от съедобных.

Я, честно говоря, не особенно уловила разницу, но грибов мы набрали много, и Алена, чуть не приплясывая на месте, сказала, что вечером Агафья сварит “губницу”. Я спросила, что это такое, мне ответили, что суп из грибов. Вот только, почему он называется “губница”, не пояснили.

Но больше всего мне почему-то понравилась осока. Эта трава росла вдоль берега реки, и рвать ее было неудобно, а съедобной оказалась только нежная нижняя часть. Но я так увлеклась, что наелась от пуза и с каждой минутой чувствовала себя все лучше и лучше. Как будто организм говорил мне: “Спасибо за витамины, я их и ждал”.

Трофим еще предложил зайти в воду и пошурудить руками под нависающим берегом – авось, налим попадется. Но от этой идеи мы с Кириллом отказались: все-таки холодно слишком для игр в воде, да и дела были. Так что оставили разгулявшуюся у реки ребятню и пошли дальше.

Пора было решать взрослые проблемы.

Глава 15

Кирилл

До своей цели мы добрались к полудню. По адресу, выданному нам Глафирой, был не дом купца Муратова, а питейное заведение, при виде названия которого Лиза принялась ржать:

– “Толстый кабачок”, – хохотала она, держась за живот. – Вот умора…

Я не понял, что тут смешного. Ну да, название нелепое: как кабак, здание, может быть толстым? Огромным, большим – это да. А толстые – это люди.

Однако Лиза ухихикивалась до подхрюкивания.

– А что смешного-то? – решил я все-таки уточнить.

– Дак это так по-мужски, – утирая слезу, выдавила Лиза. – И главное: сразу несколько зайцев одним названием. Тут тебе и отличный рисунок на вывеску, и намек, что это питейное заведение. А самое главное – мужское достоинство обласкано по полному разряду. Буа-ха-ха!

Я глянул на вывеску, где красовался кабачок и две картофелины, и наконец понял, о чем она.

– Фу, Лиза, ну ты и испорченная, – скривился я. – Мне бы такое даже в голову не пришло. Я думал, кабачок – это кабак, в смысле, пивнушка.

– Да ладно? – не поверила она. – Ты посмотри, как точно картошка к кабачку пристроена. И “поза” у кабачка специфичная, и форма. Явный же намек. Походу, у хозяина заведения проблемы с размерами того самого.

Она снова захихикала.

– Даже знать не хочу о том, откуда тебе известно про “позу” и “форму” мужского достоинства, – сказал я.

Услышав это, Лиза резко заткнулась и задумалась. После чего на ее лице появилось весьма странное выражение. Мне же стало неловко.

– Извини, – сказал я. – Ляпнул, не подумав.

– Да ничего, – без обиды в голосе ответила девушка. – Зато ты пробудил во мне целый пласт памяти.

– Надеюсь, ничего плохого? – уточнил я. А то мало ли, при каких обстоятельствах она могла узнать подобное.

– Да, вроде, нет, – пожала она плечами. – Но возникли вопросы к моему возрасту.

Она в задумчивости почесала висок.

– Ну ладно, раз все нормально, я пошел тогда. Ты здесь будешь ждать?

– Ждать? – переспросила она. – Нет, конечно! Я с тобой.

– В пивнушку? – скривился я. – Не думаю, что там приятный контингент посетителей. Как бы они тебя не обидели, пока я с хозяином буду договариваться.

– День на дворе, – Лиза обвела руками улицу, заполненную деловитыми горожанами. – Сомневаюсь, что кто-то в такое время уже успел напиться до хамского состояния. А если и успел кто-то, его другие остановят – кто еще трезвый.

Она ткнула пальцем в стекло заведения. Оно было мутное и засиженное мухами, но видно было, что ажиотажа внутри не наблюдается.

– Ну, и в любом случае, я не собираюсь сидеть в зале, – подытожила она. – Мне тоже нужна работа.

– Что? Здесь?! – мои брови непроизвольно поползли наверх. – Лиза, но это явно низкопробное заведение для моральных уродов, пьянчуг и бандитов. Простите, я не про вас…

Последнее я пробормотал, словив на себе суровый взгляд какого-то бугая, что как раз собирался войти внутрь. Бугай прищурился, но, видно, расслышал только конец фразы и не был уверен, что речь шла о нем, так что лишь недовольно покачал головой и прошел внутрь.

– Лиза, молодой девушке, да еще и потенциально знатных кровей, в таком заведении не место, – понизив голос, продолжил я.

– Знаешь, у меня такое чувство, что из нас двоих тут не место тебе, – фыркнула та. – Матюгаться ты не умеешь, к кабакам относишься с презрением. Короче, весь из себя благородный барчонок, как Трофим говорит. А я девушка простая: обидят – вдарю с ноги по яйцам и убегу.

– Лиза! – у меня аж слова культурные кончились.

– Ну ладно: ногтем в глаз ткну и убегу, – поправилась она. – Так лучше?

– Лучше – это сделать, как Глафира сказала: я устраиваюсь к Муратову на работу, а ты следишь, чтобы я дошел. А я уже дошел, так что все, твоя работа закончена, ты меня до места сопроводила.

– Кирилл, – Лиза прищурилась. – Ты знаешь, что такое семья?

– Ну? – нахмурился я.

– Семья – это самый эффективный финансовый аппарат, – пояснила она. – Мы сейчас с тобой хотя бы временно, но семья. И у нашей семьи явные проблемы: жрать нечего, носить нечего, дом не в порядке, а впереди зима.

– Ну да, – кивнул я. – Поэтому я как мужчина должен зарабатывать деньги. А ты – помогать сестрам с бытом и детьми.

– Э! – возмутилась Лиза. – То есть, тебе бабло и приключения, а я – сиди дома и чугунки драй? А на фиг не сходишь? Могу послать без очереди!

– Да блин! – не сдержался я. – Что за странный разговор? Ну хочешь – иди. Но сама же потом взвоешь.

– Посмотрим. Может, тут и работы для меня нет. Но кто не рискует – тот не шикует, – пожала плечами Лиза и первой нырнула в полумрак не слишком чистого кабака. Пришлось последовать за ней.

– А ты тут жди, – велел я псу, снова увязавшемуся за нами. – Не позорь нас своими блохами и плешивостью.

Пес как будто возмущенно фыркнул, но все же сел на задницу сбоку от крыльца.