Великий и Ужасный - 2 (СИ) - Капба Евгений Адгурович
Псевдо-интерлюдия.
Эссириэ Ронья, лаэгрим из клана Росомахи
Просто взять — и попрощаться с результатами многомесячных исследований? Просто похоронить их в большом письменном столе Главы Клана, чтобы ее в который раз просто погладили по голове и назвали хорошей девочкой? В десять лет после этих слов она готова была мурлыкать как кошка, в пятнадцать — сворачивать горы, в семнадцать… В семнадцать Эсси начала сомневаться в том, что отец всегда прав и непогрешим.
И вот сейчас, когда она докопалась до Очень Важной Тайны и почти нащупала разгадку, которая могла спасти множество жизней и уничтожить одну из величайших угроз — ей приказывают просто отдать материалы и вернуться? Ну, нет! В конце концов — она могла позаботиться о себе… Конечно, когда паинька и отцов любимчик Брегалад заставил ее сдать оружие и снять доспех — это был удар поддых. Но она не собиралась сбавлять обороты — Ронья-Росомахи всегда отличались упрямством, это была их клановая черта.
— И куда ты пойдешь? — спросил Брегалад.
Девушка дернула головой, оглядываясь.
— Пойду кофе попью! — как можно беззаботнее заявила она.
Хотя — и белая ладонь у самой крыши ночного заведения, и название «ORDA» не внушали эльфийке никакого доверия. Но свет из зала лился теплый и уютный, а кофе из стаканчика у смуглого бородача за уличным столиком пах очень аппетитно…
— Ну-ну… Денег-то хватит? Или одолжить? — братец иногда был совершенно невыносим.
Нерешительно позвенев клатчем, Эсси прищурилась и проговорила:
— Хватит! — и, увидев, что эльф выбирается из машины, подозрительно спросила: — Куда это ты собрался?
— Тоже решил кофе попить, — невозмутимо ответил Брегалад.
— Ты же терпеть не можешь кофе? Настоящему лаэгрим ведь не положено употреблять варварские напитки? — упускать возможности поязвить она не собиралась.
— Ну, не тебе же одной бунтовать! Про это заведение ходят легенды, и мне жутко интересно, откуда они взялись… Так что — почему бы и не позволить себе маленькую вольность перед возвращением к отцу? — отмахнулся Брегалад.
Фыркнув, Эсси сунула тубус с материалами подмышку и легко взбежала по выложенным каменной плиткой ступеням крыльца. Дверь была открыта, зал оказался почти пуст — только в углу негромко переговаривалась компания гномов. Не оглядываясь на брата, эльфийка подошла к барной стойке.
— Привет! — сказала она в пустоту. — Есть тут кто? Один кофе, пожалуйста!
Где-то под прилавком раздался жуткий грохот, а потом на свет Божий вылез огромный, серокожий, огненноглазый и черноволосый урук самого дикого вида. Тот самый, который рубил хуорна в Хтони, дрался на ринге в «Надыме» и читал Юлия Цезаря в библиотеке.
— Здра-а-асте! — сказал он и пригладил пятерней свои космы. — Знаете, а у нас сегодня акция: купи один кофе на песке и получи пирожное на выбор в подарок!
— Ой! — Эсси растерянная от всей ситуации в целом и от неожиданной встречи в частности никак не могла нашарить монеты в сумочке и, выложив на стойку четвертак, рылась в ней и чувствовала себя полной идиоткой. — А у меня… На капучино не хватит, да?
— Такое дело, — задумчиво почесал затылок урук. — У нас тут скидка образовалась — первый капучино, купленный после полуночи, продается за четвертак. А сейчас как раз одна минута первого, так что…
Отвернувшись, этот странный орк резкими, четкими движениями принялся орудовать над эспрессо-машиной, окруженный клубами пара, ароматами кофе, молока и корицы. И как он только угадал, что она любит корицу? Да и вообще — кофе, молоко и корица — это не совсем то, чем обычно пахнут черные уруки. Обычно это кровь, железо и гарь, уж она-то знала…
А еще — у него были очень мощные, мускулистые руки, и при этом — деликатные, аккуратные. И спина — широченная!
— Вот! — перед девушкой появилась большая белая кружка с кофе и блюдечко с голубой каемочкой, на котором лежало немножко кривоватое, но очень притягательное заварное пирожное. — Хм! Правда, я не уточнил заказ — капучино получился с корицей, пирожное — с творожным кремом. Не угадал?
— Угадали… — удивленно проговорила Эсси. — Хантале! То есть — спасибо!
— Мне тоже — по акции. Только кофе на песке, а пирожное — с белковым кремом, — проговорил Брегалад.
Орк воззрился на него своими страшными буркалами, потом демонстративно поднял к глазам запястье левой руки, посмотрел на несуществующие часы и заявил:
— Извини, парень. Акция работала только до семи минут первого. А сейчас — семь минут и тринадцать секунд, какая досада. Ценники — на прилавке, выбирай что угодно.
— Льле лаквениэн? — поднял бровь эльф.
— Ценник — вот он, — странный бариста пожал плечами и сделал вид, что очень занят протиранием стойки.
— Поня-а-атно, — протянул Брегалад. — Кофе на песке и заварное с белковым кремом, пожалуйста. Этого должно хватить!
И щелчком пальца отправил крупную платиновую монету крутиться по прилавку. Пижон!
Я смотрел на то, как блестящий кругляш достоинством в двести пятьдесят денег крутится по столешнице, и усмехался: всё-таки нашему брату-мужику только дай, что повыеживаться. Понты — наше всё! Явно, что в паре эльфов этот Брегалад был альфой, по крайней мере, еще совсем недавно. Старший родственник, скорее всего — брат. И девушка только что вылезла из-под его крылышка или, по крайней мере, хотела бы это сделать.
Эльф, кстати, выглядел впечатляюще: высокий, стройный, в той самой чешуйчатой броне, с винтовкой за плечами и каким-то хитрым короткостволом на бедре. Не типичный эльдарский витязь из местного аналога анимэ, но тоже очень даже грозный воитель. И не только на вид — я знал, на что он был способен с огнестрелом в руках.
Так или иначе — я намеревался дать девушке шанс, без всякой там задней или передней мысли. Ну, просто — нравилось мне чувствовать себя могучим. В конце концов, как говорил капитан Джек Воробей, «главное — это то, что ты можешь, и чего ты не можешь». И да, я тешил себя дурацкими надеждами. В конце концов — ну влюбился, не такая это и серьезная болячка, сама проходит со временем. Плоть слаба, дух животворит! А дух у меня — взрослого, видавшего виды дядьки, пусть и не растратившего дурацких романтических иллюзий — ого-го какой! Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, даже с родной Земли сбежать умудрился — так что мне какая-то там влюбленность, пусть и орочья! Пфуй, плюнуть и растереть.
Или не растирать и не плевать — по обстоятельствам.
Потому я сделал ему кофе на песке, достал с прилавка заварное, подал, как полагается, на блюдечке с голубой каемочкой, выделил от щедрот своих даже вилку с ножиком — мало ли он аристократ. Или там — дегенерат, они тоже ножом и вилкой печенье есть могут. А потом сказал:
— Падажжи, сейчас сдачу принесу.
И пошел в подсобку. Сдача у меня была даже тут, на кассе, но раз начали мощностями меряться — то надо держать фасон до конца. Так что я достал из-под лежака три мешочка с мелочью — там были в основном осьмушки и четвертаки, по сотне денег в каждой таре, отсыпал на глазок половину из одного из них и с гордым видом притащил всё остальное к стойке.
— Сдача!
ЛЯП! Мелочь в тряпичных мешочках глухо звякнула, эльф закатил глаза, эльфийка — улыбнулась. Ура! Улыбнулась! А то хмурая как бука ходила, аки дикий лесной житель, пусть и симпатичный. А вот так вот — настоящее солнышко. Солнышко, которое с пятисот метров простреливает печень хуорна одним выстрелом. Это всегда нужно в уме держать, иногда внешность куда как обманчива — мне ли об этом не знать?
В общем, эта Эзи, или Асси — как-то так ее звал Брегалад — уселась с самым независимым видом за один из столиков, а ее родственничек — за соседний. Я, пока суд да дело, вооружился тем самым квадратным трофейным тесаком и тихо-мирно принялся рубить овощи и ссыпать их в контейнеры. Запас на будущее никогда не повредит!
