Юрий Иванович - Обладатель
Мысли были грустными, и только встреча со старым другом помогла от них избавиться.
– Слушай, – Женька осмотрел Ивана со всех сторон. – Что-то нищенская жизнь на тебе не сказывается! По-моему, ты даже поправился.
– Это я от расстройства нервов пухну, – улыбнулся Загралов. – Ну и, спасибо Базальту, подкормил за два последних дня. Жру за обе щеки.
– А я ещё не завтракал, – известил Кракен. – Пошли вон туда.
Он затащил Ивана в какую-то кафешку.
– Если не голоден, то сразу начинай выкладывать свои беды. Когда я насыщаюсь, то не плачу от таких историй, организм не позволяет – вся жидкость уходит на образование слюны и желудочного сока.
– Ну да, ну да! Все вы, спруты, такие. Это лишь крокодилы плачут о доле поедаемой ими жертвы. – Иван улыбался и радовался от всего сердца, настолько ему было приятно видеть Евгения и общаться с ним. Может, именно поэтому он впервые о своих мрачных приключениях рассказывал уже не таким убитым тоном, а порой и сам посмеивался над своей глупостью и последовавшими мытарствами.
Когда дошёл до встречи с бомжами, на мгновение задумался и решил пока не сообщать о сигвигаторе. И поведал всё так, как говорил Базальту. Правда, после этого признался:
– Жень, я тут тебе не всё рассказал. Есть одна деталька, но о ней пока ни слова не говорю, для твоей же безопасности. Хочу вначале сам чуток разобраться, а уже потом обязательно поделюсь с тобой.
Кракен восхищённо покрутил головой:
– Ну, ты, чел, даёшь! Столько приключений, слежка, драки, тайны, да ещё и не всё?! Я думал, у меня житуха – веселей не придумаешь, но впору тебе позавидовать. За такие авантюры и похождения трёх квартир не жалко. Мало того, ты ещё и бонус получил: от своей стервочки избавился! Ха-ха!
– Хм! Тебя послушать, так я должен быть счастлив, как слон после купания. Кстати, а как ты узнал, что моя стервочка – хуже горгоны?
– Да я ведь тебе не раз говорил, еще в школе, что есть во мне некий талант то ли экстрасенса, то ли прорицателя. Выражается он только в одном: как только вижу человека, сразу замечаю в нём либо готовящуюся прорваться агрессию, либо намечающуюся попытку обмана. А когда немного с ним пообщаюсь, у меня перед мысленным взором словно картина абстракциониста возникает. И чем светлей и ярче тона на полотне, тем человек правильнее, честнее и добрее. Ну и наоборот… Причём эти краски не вокруг человека возникают, поэтому не путай с аурой. Скорей это у меня как бы абстрактные ощущения красками рисуются. Понял? Так вот, твоя мегера сразу пятном болота просматривалась, а это самые подлые и циничные душонки.
– М-да? А что же ты мне сразу это не рассказал?
– Склерозный ты мой! Неужели не помнишь, как я пытался это сделать? И почему наши отношения охладели, и мы почти перестали встречаться? Что глаза опустил, стыдно? А тогда и слушать меня не хотел, обижался даже.
– Извини… Сейчас-то вспоминаю и начинаю понимать, а тогда… Как говорится: пропал казак, когда с бабой связался. Теперь меня жениться и под угрозой смертной казни не заставят.
Друг от души расхохотался:
– Ну, до такой крайности тоже доходить не стоит. Всё-таки женщина – друг человека, и нам с ними жить. Просто надо сразу правильно выбирать, с какой тебе по пути.
– Ха! Это тебе хорошо: присмотрелся, побеседовал, и выбор сделан. А нам, «слепым», что делать? Между прочим, о твоей способности: как именно моя картина смотрится? В каких цветах?
– В нормальных, не переживай. Точнее описывать не буду, а то зазнаешься.
– Подобное я и подозревал, – не удержался от довольной улыбки Иван. – Но меня интересует: появились ли конкретные изменения с момента, допустим, нашей последней встречи?
– Ага, опасаешься, что стал человеконенавистником?
После кивка Ивана Кракен задумался. Несколько раз прикрывал глаза и шевелил губами, словно шептал что-то. И только минуты через три с некоторым удивлением сообщил:
– А ведь есть изменения, и значительные…
– В смысле? По моим ощущениям, я вроде прежний. Базальт даже удивляется, что я не мечтаю задушить эту стерву.
– Да с этим всё в порядке. Общая структура картины осталась без изменений. А вот парочка добавлений очень странные…
Он опять умолк, и заинтригованный Загралов его поторопил:
– Ну?! Рога у меня стали более заметны, или вообще как у оленя выросли?
Евгений прыснул и, показывая большой палец, похвалил:
– Молодец! Растёшь в моих глазах! Хотя для оленьих рогов у тебя в организме кальция не хватит. Мне в тебе несколько иное видится… Только скажи сначала, ты с зубами что в последнее время делал?
– Мм? – поразился Иван. Но, видя вполне серьёзный взгляд друга, ответил: – Могу гордиться, данные природой зубы на местах, и всего три пломбы. Последнюю поставил вот на этот зуб, два года назад. Вроде держится… А что?
– Да вот, на той самой картинке, у тебя на челюсти некая ярко-оранжевая полоска появилась. Точнее говоря, она в виде восьмёрки, кругами достаёт до ушей… Ну а второе: в районе сердца у тебя сейчас пятно в виде кляксы, размером с кулак, такого глубокого, насыщенного синего цвета. И если ярко-оранжевые цвета мне видятся часто, то вот такая синяя раскраска встречается впервые.
«Сигвигатор! – сразу догадался Загралов. – Он как раз там, в кармане! Надо же! Женька и в самом деле что-то такое видит…»
– Надеюсь, это не смертельно, – сказал он и безмятежно улыбнулся. – Если ты вообще все это не выдумываешь.
Кракен пожал плечами:
– Хочешь верь, хочешь не верь. Сфотографировать своё ощущение я никак не могу. – И перешёл на другую тему: – Статья о твоей жене-аферистке почти готова, только подправить осталось кое-что. Держи заработанное. Ну и в ведомости распишись… вот здесь…
– Ого! Приличные у вас гонорары! Спасибо! Почитать-то дашь?
– Вышлю тебе на мыло. А сколько тебе ещё денег надо? – Увидев недоумённый взгляд Ивана, Евгений рассмеялся: – Верю, что ты теперь невероятным богачом стал, но ты ведь вроде в Индию собрался?
Загралов вздохнул:
– Вначале следует найти работу надомника… Вот если бы я был писателем, завтра бы туда улетел. Там и в самом деле здорово.
– А видел там москвичей, сдавших свои квартиры здесь? Говорят, что целые посёлки русские оккупировали, – газетчик уже предчувствовал горячий материал, способный заинтересовать любого читателя.
Иван рассказал, что знал, а потом спросил:
– Ты долго ещё прятаться будешь?
– Видно будет…
– Кстати, – вспомнил Иван, – Базальт обещал тебе посодействовать в помощи против бандюков. В твоём районе у него знакомые, крутые вояки, любого на место поставят.
– Да оно вроде и хорошо бы, но не сегодня, так завтра проблема рассосётся, – отмахнулся Кракен. – И я вот что подумал: а тебе чего бояться? Живи в моей квартире, при любых вопросах говоришь, что снял жилье через агентство, а хозяина и видел-то всего раз. Я с собой и второй комплект ключей прихватил. Держи!
Загралов усмехнулся:
– И чего это я в иные страны прусь, если в Москве самые добрые и отзывчивые люди живут? И накормят, и приютят… Спасибо, дружище! От всей души спасибо!
– Да ладно тебе!..
Ивану неожиданно вспомнились вчерашние криминальные новости, и он тут же сменил тон на встревоженный:
– Ох, Женька, и что только здесь творится! Вон вчера, например, двоих бомжей нашли в подвале мёртвыми и со следами жестоких пыток…
– Да уж! Слышал я об этом кошмаре, – скорбно кивнул Кракен. – Скорей всего именно мне шеф сегодня и поручит материал собрать и статейку склеить.
– Надо же! Ты уж держи и меня в курсе: что там, кто этих бедолаг да за что. Потому что (только это строго между нами!) именно с этим самым Егорычем я выпивал в баре, до того как вспомнил про Базальта и отправился к нему. – Взгляд друга он понял правильно: – Именно! Вполне мог напиться с этим типом да отправиться ночевать с ним в тот подвал… И мы бы сейчас с тобой не разговаривали…
– Лихо сюжет закручен! Теперь уж я точно покопаюсь во всём этом деле.
Они еще немного поговорили, а потом Кракен спохватился, что ему надо бежать по делам, и, наскоро попрощавшись и сунув Загралову свою визитку («На всякий случай», – пояснил он), умчался. А оставшийся в кафе Иван, катая между ладоней пустой стакан из-под сока, задумался о том, что делать дальше.
Глава десятая
Пробой
Самым интригующим занятием ему представлялось исследование сигвигатора. В карманах лежали ключи сразу от двух квартир, но направиться в любую из них не позволяла осторожность. Прежде чем прикасаться к выпуклостям таинственного устройства, следовало всё продумать.
Лучший вариант – это работать в том же институте, что и Базальт, иметь свободный допуск в лабораторию и использовать экранированную камеру. Увы, пока Иван был такой возможности лишён. Даже если прямо сейчас пойти и устроиться на работу, не факт, что ему позволят хозяйничать точно так же, как Илье Степановичу Резвуну. А с другой стороны, попытка устроиться на работу хоть и принесёт финансовое облегчение, сразу лишит независимости и полной свободы действий.
