Тайные поручения (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Однако, как ни сложно правителю было рассказывать, он продолжил:

— Несколько дней назад вокруг кружили твари. Их было больше, чем обычно. Но мы просто не совершали вылазок. А потом пришел он… Столько силы, столько могущества…. Такому нельзя противиться. Ни я, ни Анфалар, поднявшиеся до кощеев с помощью Осколков, не смогли ничего сделать.

— Что с Анфаларом?

— Он забрал. Его и еще с десяток людей. Схватил их, словно пучок сорной травы и сказал, что каждый день будет убивать троих. А потом придет снова, пока мы не отдадим ему ее.

У меня внутри все оборвалось. Самый худший сценарий сбылся. Крон искал мою нечисть самостоятельно, но понял, что легче заставить глупых букашек сделать это за него. Или хотя бы указать на того, кто ее прячет.

— Как давно это было?

— Позавчера. Скоро он вернется. У нас нет никаких шансов.

— Есть один вариант, — сказал я, чувствуя, как горлу подступает ком. Потому что делать это мне хотелось меньше всего.

— Матвей, сс… Прошу тебя, умоляю. Сс… я дам любой зарок, только не возвращай меня ему.

Возвращай? Меня обожгло от этого слова. Я внимательно поглядел на Форсварара, который устало смотрел на меня.

— Кого он искал? Лихо?

— Нет, — тихо ответил правитель. — Он сказал, что мы должны найти ему Юнию.

Я не успел даже слова промолвить. Меня поглотила невероятная черная волна, окунув в давно ушедшие дни. Лихо применила большую часть своих сил, чтобы показать мне нечто сокровенное.

Не было ничего. Ни неба, ни земли, ни света, ни тьмы. Ни красивейших Трех Пиков в белоснежных горах, ни Серебрянки, крохотной речки, бегущей внизу, ни зеленого полотна Безвременного Леса.

Весь мир сузился до узкого плато, где он настиг нас. Здесь существовал лишь чудовищный страх, заполнивший собой все пространства. И гигантский бог, стоявший передо мной. От его поступи содрогалось все внутри, от его взгляда учащенно колотилось сердце, от его голоса холодело нутро. Он был недоволен.

— Ты очень расстроила меня, Ведара, — наконец произнес он.

У меня затряслись колени, хотя обратился крон к другой. Крепкой, когда-то очень давно невероятно красивой женщине. Давно, но не теперь. Ныне ее облик был нетипичным для представительниц нашего рода: ни людей, но и ни богов. Один зрячий глаз, второй, заросший, открывался лишь во время истинных откровений, перекошенное тело, горб: все это — уродство за нарушенную клятву. Раньше, до Созидателя, она принадлежала другому богу. И предала его.

Мать врала мне, что это ее наказание за силу и глупость. Когда я была маленькой, я принимала ее слова за чистую монету. И недоумевала. Почему боги не наказаны за свое могущество? На это мать смеялась, как умела только она. Чуть ссутулившись и закрыв беззубый рот, словно стесняясь собственного облика.

— Ты не поверишь, Юния, боги страдают в разы сильнее, чем мы. Чем больше сила, тем серьезнее за нее спрашивают. Просто никто этого не рассказывает.

Я не верила. Отказывалась верить. Я видела не так много богов в своей жизни, еще четверых кроме Созидателя. И никто из них не выглядел несчастным. Разве что когда они умирали. Тогда эти грозные исполины мучались так сильно, что на подобное не хотелось смотреть. Созидатель и твари убили всех, кто вторгался на его земли. Он жил по праву сильного, единственного закона, главенствующего во все времена во всех мирах.

— Прошу вас, господин, я лишь хотела сохранить жизни своих дочек, — торопливо сказала мать. — Как только я увела их, я бы вернулась.

— Кто разрешал тебе уводить их? Твои дочери — моя собственность.

При этом взгляд Созидателя лишь скользнул по сестре. А вот на мне он остановился. Мне всегда было не по себе, когда бог разглядывал меня. Потому что я ощущала эту искреннюю заинтересованность, которая невероятно пугала. Хуже, чем гнев Созидателя, могло быть только его внимание.

— К тому же, ты лжешь! — коротко и гневно воскликнул крон. — Я знаю, каких трудов и страданий тебе стоить снимать мои муки. Знаю, потому что столько лет испытывал их, прежде чем не встретил тебя. Ты бы не вернулась. Никто бы в здравом уме не вернулся.

— Я бы вернулась! — настойчиво сказала Ведара.

Я поражалась храбрости матери. Во мне не было и сотой доли ее отваги. Никто в таком тоне не мог говорить с Созидателем.

— Мир вокруг рушится, господин, неужели вы не видите? Боги прогневали Сущее. Открылись сотни проходов и даже смертные спасаются бегством. Мы наблюдаем закат этого мира.

Один из виновников всех бед, про которые говорила Ведара, поднял голову, будто мысленно обращаясь к мирозданию. Хмурое небо не ответило, потому Созидатель лишь пожал плечами.

— Даже если так. Ты убежала, покинула меня, нарушила слово. Я знал, что этот день настанет. Предавший один раз — предаст снова. Видимо, нарушенный зарок тебя ничему не научил. Теперь стоит мне щелкнуть пальцами и ты превратишься в жалкое подобие живого существа. Гниющую изломанную мерзость, которая с трудом шевелится и дышит. Поверь, я не угрожаю, я говорю, что с тобой будет.

Все знали, что бог не лжет и не запугивает. Особенно я и мать. Лишь добившись подобного рода силы, существа могли говорить открыто.

К тому же, мы понимали его истинную суть, которую сестра, как самая слабая в роду, не видела. Для нее Созидатель являлся просто большим и сильным мужчиной. Тогда как мы познали его черную извращенную душу.

Внезапно что-то вспыхнуло в желтом глазу Ведары. Я не увидела это, лишь почувствовала, и меня заколотило от страха. Я знала мать. Несмотря на десятилетия плена и служения, она не утратила гордости и самолюбия. И лелеяла надежду на другую жизнь. Потому что считала, что мы имеем на это право.

Созидатель тоже часто понимал это. Сквозь услужливую улыбку, граничущую с насмешкой, в тоне благочестивых и льстивых комплиментов он ощущал истинную природу моей матери.

— Так гори ты в божественном ледяном огне Внутреннего мира вместе со своими уродливыми тварями! — оскорблений показалось мало, потому мать плюнула на землю. — Ты, гнусное подобие бога. Я видела твои мысли. Ты самое жалкое…

Она не успела договорить. Созидатель схватил мать за горло и резко поднял перед собой. Я услышала лишь глухой хруст, после чего бог откинул Ведару прочь, словно заплечный мешок.

На мгновение мы встретились с ней взглядами и на глазах против воли выступили слезы. Я понимала, что теперь часы матери сочтены. Но боялась даже не этого. Все мы в руках бога являлись игрушками. Мне было больно осознавать, как станет мучиться мать. И бог это заметил.

— Юния, меньше всего я хотел бы, чтобы ты плакала, — сказал он, подходя и трогая мое лицо своими огромными пальцами. — Подумай сама, из-за чего я терпел эту несчастную гордячку с тупоголовой старшей дочерью? Только ради тебя.

Он приблизился так сильно, что его горячее дыхание обжигало меня. А еще я чувствовала, как притихла сестра. Ей не повезло в жизни. Несмотря на внешнюю красоту, она не в полной мере унаследовала нашу силу. Не умела быть привлекательной или отталкивающей, когда этого хотела. Все то, что у меня получалось буквально по щелчку пальцев.

— Я долго ждал, пока ты расцветешь, подрастешь. Думал, ты станешь истинной невестой бога, несмотря на происхождение. Но раз уж Ведара выкинула такую глупость, придется все ускорить.

Мать хрипела, держась за сломанную гортань, но ничего не могла сделать. Она была сильной, многократно сильнее любого смертного. Однако сейчас бог подавлял ее. К тому же, нарушенный зарок не позволял ей черпать энергию из источника. Потому мать можно было сравнить с обычной женщиной.

— И она увидит все, — ласково улыбался Созидатель, тогда как я была готова рухнуть в обморок. — Как одна ее дочь умирает, а вторая становится моей слугой.

Я не успела понять, что произошло. Просто бог мгновенно вытянул руку и череп сестры хрустнул в его пальцах, обрызгивая меня кровью и содержимым головы. Мать, которая не могла кричать, лишь судорожно мычала, вытянув руку вперед. По щекам ее текли слезы.