Закон охоты (СИ) - Васильев Андрей Александрович

— Самое время и место для философских бесед, — вздохнула Марго. — Был у нас один блаженный, теперь их двое. Беда…

— Не о том печалишься, — хмыкнула Светлана. — Не ровен час они на этой почве сойдутся. Дело-то молодое, опять же ситуация располагает. И социальной пропасти здесь нет, мы все в одной калоше сидим, все равны. Так что сначала взаимопонимание, потом обнимашки, а там, глядишь, и…

— Фу, какие ты гадости говоришь! — возмутилась Белозерова. — Я — и этот глист?

— Чего это я глист? — возмутился Аркаша. — Сама ты знаешь кто?

— По ходу, ты права, — хохотнула Марго. — Все к тому и идет!

Идущий последним воин обернулся, недовольно на нас глянул и укоризненно качнул головой.

— Молчим-молчим, — верно расценив его жест, сказал я, а после рявкнул на развеселившихся спутниц: — Хорош уже! Не будите лихо, пока оно тихо.

— Какое именно лихо? — уточнила Метельская.

— Не знаю, — я хлопнул ладонью по гладкой стене узкого тоннеля, — но подозреваю, что их тут много. Разных.

— Поняла, приняла, — мигом протараторила Марго. — Но совсем уж молча идти скучно. Свет, а чего ты еще про этот остров знаешь? Ну, тот, на который мы направляемся?

— В целом больше ничего, — помедлив, ответила ей оперативница. — Что могла — выложила. Да и сдается мне, что я про него, похоже, вообще ничего не знала. Про то, что там на самом деле происходит.

— Лучше бы про это и не узнавать, — невесело произнес Аркаша. — Мне кажется, нам там не понравится.

Ни согласиться с ним, ни возразить никто не успел, потому что в этот момент Глузд остановился, и при свете факела мы увидели, что дальше дороги нет. Тоннель, по которому мы шли, закончился, впереди находилась каменная стена.

— Пришли, — сообщил нам ближник Хозяйки. — Дальше нам пути нет.

— Так и нам тоже. — Я глянул на камень, выглядящий монолитным. — Тупик.

Нет, конечно, я догадывался, что все это обманка, что сейчас нам откроют проход, но чего бы и не подыграть этому суровому типу? Мне несложно, ему приятно. Наверное.

— Еремей, Фома. — Глузд взмахнул рукой, два воина уперлись в стену и потихоньку, помаленьку начали сдвигать ее в сторону. Та неохотно, с зубодробительным скрежетом, но начала отходить в заданном направлении.

В спертую атмосферу тоннеля в тот же миг проник свежий вечерний воздух, показавшийся нам если не райским наслаждением, то чем-то вроде того.

— Ка-а-а-айф! — выдохнула Марина. — Чего только в моей жизни не было, но такого счастья — никогда!

— Чего ты повидать-то успела, зассыха малолетняя? — мягко, по-отечески, осведомилась у нее Метельская. — В жизни! Сколько тебе? Восемнадцать? Меньше?

— Сколько лет ни есть — все мои, — насупилась девушка. — Раз говорю — значит так и есть.

— Ступайте. — Глузд неторопливо указал нам рукой на выход. — Дело к полуночи, самое время. Как выполните волю владычицы — возвращайтесь, мы станем ждать вас тут до рассвета. Не придете — ваша вина и ваша беда.

— А если подробнее? — уточнил я.

Мне, естественно, не мог не прийти в голову крайне простой и незамысловатый вариант, как выпутаться из всей этой истории. Теоретически ведь можно просто взять да и затихариться на острове до рассвета, не приближаясь при этом ни к каким мегалитам и вообще не отсвечивая. Ну, разве что за это время удалить из нашей компании потихоньку Аркашу, как лишнее звено, к примеру, скормив его Марго, а с рассветом податься куда подальше от гор и поближе к людям. Дальше же все вообще очень просто — аэропорт, самолет, Москва.

Вот только это, увы, не мой путь. Мне необходимо попасть в Навь, это та главная цель, к которой я иду не первый год, и путь к ней проходит под этими горами. Значит, я должен туда вернуться, со щитом, на щите — но должен. Только вот кроме меня тут еще люди есть, и у них на этот счет могут быть совсем другие соображения, причем ни винить их в этом, ни тем более осуждать не собираюсь. Может, оно так даже и лучше. Время бессмысленного скитания по горам прошло, в происходящем появилась некая ясность, и большой отряд мне уже не столько подмога, сколько в каком-то смысле обуза. Например, та же Белозерова мне даром в нем не нужна. Да что там — лично мне для спокойствия хватит одной Марго, чтобы было кому спину прикрыть.

Потому если есть шанс вернуться не всем, то его неплохо бы использовать. Вот только кажется мне, все не так просто, как хочется. Как, впрочем, и всегда в жизни.

— Если сгинете там — то беда. — Палец Глузда показал на выход, за которым уже виднелось темное небо и деревья. — И жизнь потеряли, и службу не исполнили. Погано то.

— Погано, — согласился я. — А в каком случае сработает вариант «вина»?

— Если надумаете обмануть нашу владычицу, — спокойно объяснил воин, — и дела не сделаете, и возвращаться до первых лучей солнца не восхочите. Мы на остров не ходоки что ночью, что днем, да и будь по-другому, все одно искать вас не пошли бы. На что оно нам? Не пришли — стало быть, либо сгинули, либо предали. Если мертвы — честь вам и хвала, ушли как воины. Если нет, если сподличали — за нас все сделают горы.

— В смысле? — тряхнула головой Метельская.

— Обмануть нашу владычицу — все одно что самому себя проклясть, — пояснил Глузд. — С того момента каждый камушек, каждая скала, каждая осыпь будет знать, что вы враги. Даже не враги, а хуже — клятвопреступники. И поступать с вами сообразно. А еще знайте: неважно, один слово преступил или же все. Ответ станете держать общо.

— Весело, — еле слышно произнесла за моей спиной Марго.

— Тут на острове власти госпожи нет, предатель может обитать без боязни, — равнодушно отметил воин. — Там, в долинах, в городах — тоже. Но путь отсюда туда все одно лежит через горы. Даже если озеро переплыть — и то. Смекаете?

Ну вот и все. Похоже, наша компания окончательно стала похожа на попугайчиков-неразлучников — мы теперь друг без друга никуда. Ну разве что только на тот свет.

— А если мы поручение не выполним, но сюда до рассвета как положено придем — тогда как? — уточнил я. — Мало ли как оно на острове получится?

— В эту ночь не исполните — следующая наступит, — равнодушно пояснил воин. — За ней еще одна. Ну а если вы и головы не сложите, и такого простого дела сладить не сможете — тогда не знаю. Тут госпожа наша решать станет, что с вами, лядащими, делать. Все, ступайте. Да помните — до первого луча солнца тут быть должны, потом мы дверь затворим и хода сюда вам уже вовек не будет! Прощения — тоже.

— Ага, — кивнул я и двинулся к выходу, следом за чуть ли не побежавшим вперед Аркашей.

Мир за пределами тоннеля, вход в который воины Глузда закрыли сразу после того, как последний из нас вышел наружу, и в самом деле показался мне раем. Небо, звезды, деревья, шумящие листвой, напоенный влагой воздух.

И — луна. Висящая, кажется, прямо над нами, огромная, уверенно идущая к полнолунию. Сколько там со слов Хозяйки осталось до крайней точки? Шесть ночей? Очень похоже на то.

Вот только как я ни вглядывался, никакой особой красноты в ночном светиле не разглядел. Как видно, для этого не обычный человеческий глаз нужен. Для этого надо быть тем, кто под луной живет.

— Видно, дождь недавно прошел, — с блаженством выдохнула Светлана. — Ох, хорошо-то как!

— Ага, — подтвердил я и глянул на часы, ожидая, что на циферблате будет все как обычно — никаких признаков жизни, только черные палки, оставшиеся от замерших еще невесть когда цифр.

Но нет! Прямо на моих глазах циферблат мигнул раз, другой, а после на нем начали менять друг друга разные экраны, сообщавшие мне о температуре воздуха, состоянии моего пульса и, наконец, оповестившие о том, что до полуночи осталось где-то полчаса.

— О как! — проникся я, мигом залез в карман и достал оттуда спутниковый телефон. — Ну-ка, удиви меня и ты!

Увы и ах, но второго чуда не случилось.

— Мой тоже мертв, — сообщила мне Метельская, мигом сообразив, что мне пришло на ум. — Даже не включается. А ведь аккумулятор точно не разряжен, я в этом уверена. Тьфу.