Ольга Онойко - Шаг невидимки
Обзор книги Ольга Онойко - Шаг невидимки
Ольга Онойко
Шаг невидимки
Внимание! Данный текст написан и опубликован с ведома и разрешения Сергея Лукьяненко, автора мира Дозоров.
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
© О. Онойко, 2014
Среднего роста, жилистый, смуглый, он вышел из поезда Улан-Батор — Москва в четыре часа пополудни. Начинался август, но лето выдалось нежарким. Порывы ветра несли морось и холод. Зажав маленький чемодан коленями, приезжий некоторое время стоял у противоположного края перрона, пропуская толпу.
Он не был монголом. Черты лица его, тонкие и твердые, казались бы европейскими, но кожа была слишком темной. Иссиня-черные волосы падали до плеч. Борода не росла вовсе. Необычная внешность делала неопределимым и возраст: приезжему могло быть и около тридцати, и около пятидесяти.
Пока он рассматривал здание вокзала и темные входы, куда проваливалась толпа, сзади торопливо подошли двое, мужчина и женщина, одинаково русоволосые, как брат и сестра. Мужчина осторожно тронул приезжего за плечо.
— Извините…
Тот обернулся.
В голубых глазах стыл царственный свет гималайских снегов.
* * *Неприятно оказываться единственным опоздавшим.
В конце концов, кто-нибудь мог оказать любезность и задержаться на две минуты — за компанию с заместителем по кадрам. Но нет: ровно две минуты одиннадцатого было на часах, когда я вошел к шефу, созвавшему экстренное совещание, — и едва ли не полный состав Ночного Дозора Москвы уставился на меня с укоризной.
— Вот и Антон, — нарушил молчание Борис Игнатьевич, выразительно глянув на часы. — Можем начинать.
Я сел, чувствуя себя отщепенцем.
Но вместо ожидаемой речи — задания, сообщения, негаданной выволочки — Гесер меланхолично опустил глаза в лежащие перед ним бумаги, явно что-то перечитывая, и не первый раз.
Мышцы спины напряглись, будто я должен был вскочить и побежать, едва уяснив сказанное шефом. На знакомые лица легло отражение моей мрачной мины.
— Разрешаю курить, — неожиданно сказал Борис Игнатьевич. Никто не шелохнулся; Гесер почти брезгливо, тыльной стороной пальцев, оттолкнул загадочные документы и заговорил.
…На берегу Восточно-Сибирского моря у подножия сопки Пээкинэй стоит город Певек. Там был маленький, но удивительно сильный для такого города Ночной Дозор: один маг первого уровня и два — третьего.
Был.
Со вчерашнего утра Светлых Иных в городе не осталось.
Как ни странно, полное ужаса и тоски сообщение прислал Гесеру глава певекского Дневного Дозора. Растерянный Темный запретил подчиненным любые действия и, забыв о разнице цветов, отправил три отчета — Инквизиции и московским Дозорам, которые формально не считались главными по России, но все же располагали максимумом ресурсов. К отчетам прилагалась просьба — мольба! — о помощи.
Веселый и в общем-то безобидный ведьмак, первый уровень бравший с изрядной натугой, страшно боялся, что его обвинят в тройном убийстве и злостном нарушении Равновесия.
И еще — что тот, кто смел всех Светлых Иных города, с равной легкостью сметет Темных.
Их нашли в собственном офисе: шефа и одного из дозорных — за компьютерами, второй вышел покурить; его тело сильно обгорело — уже мертвый, падая, он уронил руку с сигаретой на свитер. На трупах не обнаружилось следов насильственной смерти не только в обычном мире, но и в Сумраке; и в здании, разумеется, ни малейших следов битвы.
Даже отпечатка ауры убийцы — не было.
Выглядело это так, словно у трех здоровых мужчин, Иных большой силы, одновременно — по словам экспертов, между десятью и половиной одиннадцатого утра, — отказали сердца.
— И что по этому поводу приходит вам в голову? — вполголоса спросил Борис Игнатьевич.
— А это не могло быть… немагическое воздействие? — робко предположил кто-то.
— Исключено, — со вздохом сказал шеф. — Лучшие специалисты проверяли.
— Может, кто-то вроде Дикаря? — спросил один из новеньких, хорошо подкованный в новейшей истории Дозоров, но плохо — в обычной теории.
— Такой мощи? — только и ответил Гесер.
— Заезжий?
— Иной, который смог намертво закрыться от мага первого уровня и стереть свой след до полного исчезновения? Да они все наперечет… И потом, что такому делать в Певеке?
Повисло молчание.
— И на океане бывают шторма, — наконец высказался Семен. — Сумрак не инертен… Не могло это быть что-то… ну, скажем, лишенное сознания? Выброс…
— Выбросы не стирают следов, — заметила Ольга.
— Значит, все-таки — маг?
— Новое Зеркало? — проговорил я. — Как-никак у нас… — и осекся.
— Вот именно, что у нас, — раздраженно сказала Ольга. — Это же тундра!.. — Она воспользовалась разрешением закурить и продолжила: — Там был безупречный баланс до вчерашнего утра. Они дружили, Антон! Пили вместе! Темные со Светлыми…
— Тундра, — покорно согласился я и обернулся к Гесеру.
Шеф смотрел на меня.
И в тихий московский кабинет рванулся ветер Ледовитого океана.
Мне представилось, как из арктических льдов встает погребенный чудовищное количество лет назад Иной, в котором годы и мощь выжгли все человеческое. Темный Иной, чья сила столь велика, что трое не последнего разбора магов не заметили его приближения, а сам он как нож сквозь масло прошел через их охранные схемы. Темный, рядом с которым древний Фафнир показался бы котенком. Темный, одержимый жаждой убийства, точно истомившийся в запечатанной бутыли джинн…
— Мне тоже пришла такая фантазия, — вслух ответил Гесер. Я не удивился, потому что и не думал закрываться от кого бы то ни было. — А ты знаешь, что подходящего на эту роль Иного просто не существует? Обо всех, кто обладал подобной силой или хотя бы мог ее достичь, есть какие-то сведения…
— А сколько лет ведутся записи? — спросил я, и шеф на мгновение задумался.
— Такая грандиозная акция, как ввержение Темного монстра в тысячелетнюю спячку, — медленно сказал он, — проводящаяся за Полярным кругом… до изобретения письменности? Нет, невозможно.
Я сглотнул.
— Да что записи, — проговорил шеф, — есть ведь Иные старше любых записей… Никаких сведений.
— Хорошо, — деловито сказала Ольга. — Давайте отвлечемся от монстров. Почему шеф певекского Дозора… Я имею в виду, оставшийся в живых шеф так паникует? Может быть, ему известно немного больше, чем он сообщил?
— Ему известно не больше, чем мне, — ответил Гесер. — Там рядом Малый Анюй. Северный артефактный схрон.
Молчали долго. Мозговой штурм исчерпал себя; все мысли были о том, что лежит в Северном схроне и что произойдет, если древние диковины угодят в руки обезумевшего Темного. Почему-то, несмотря на все аргументы против, эта версия казалась самой правдоподобной.
Артефакты привязаны к природным зонам. И немудрено: они — изобретение ведьм и ведьмаков, жестко сцепленных с природой. Артефакт можно везти в любую точку земного шара, использовать где угодно, но на тысячелетнее хранение он ляжет лишь там, где ему будет спокойно, — то есть в родном краю. Европейские артефакты вроде Когтя Фафнира хранятся в Швейцарии, в Берне, азиатские — во Внутренней Монголии. Есть схроны в Америках, Австралии, Африке. А диковины северян, помнящие мамонтовые стада и каменные топоры, плоды странной и мрачной культуры Заполярья, зыбкого поля, которое по загадочности и непредсказуемости уступает лишь району Гималаев, — легли в Северный артефактный схрон.
У шефа пискнул мобильник.
— Да, — глухо сказал Борис Игнатьевич, — да… Да, мы принимаем предложение о сотрудничестве. Экспертная комиссия будет выслана в ближайшее время. По моим сведениям, Инквизиторы уже летят на место. Да. Ну-с, — сказал он, оглядев собравшихся, — кто хочет повидать Чукотку?
* * *Чакрадэви шла в тенях.
Она шла так быстро, как могла. Тигры и леопарды оборачивались ей вслед; царственные быки, повелители многочисленных стад, провожали налитыми кровью глазами; покачивали хоботами мудрые слоны. Только людей не было в тенях. Ни мудрейший из брахманов, ни сам Махараджа не могли ступить в мир призраков, подвластный ей, шудре-чернавке. Для такой власти требовалось достоинство иное, нежели кожа, цветом подобная расплавленному золоту, или тилак высшей варны, ярко наведенный между бровей.
Чакрадэви шла в тенях.
Она была родом с юга, из племени чола; богов ее народа завоеватели-арии назвали данавами и объявили злыми духами. О да, для ариев они и впрямь не расточали благ! Когда старая ведьма, от старости ставшая чернее чернильного ореха, нашла ее, девушка ни вздоха не потратила на колебания.
Чакрадэви была Темной Иной.
Две с половиной тысячи лет спустя таких, как она, назовут ведьмами и отличат от волшебниц по признаку использования магических предметов. Пожалуй, услышав слово «ведьма», Чакрадэви поняла и приняла бы его: на ее языке это означало просто «знающая». Тогда же, спустя тысячи лет, ее определили бы как ведьму первого уровня. Она была еще очень молода, но боги любили ее, мир призраков ложился к ее ногам, и тени легко поднимались навстречу, отворяя врата к сокровенному. Выточенные из лазурита фигурки духов бренчали, подвешенные к ее шейной гривне, браслеты с бубенцами гремели на руках и ногах, шуршало новое яркое сари. Пускаясь в путь, Чакрадэви нарядилась, подвела прекрасные лотосовидные глаза и умастила волосы кокосовым маслом.
