Варя Медная - Принцесса в академии
Я слышала, что именно так простым людям следует начинать знакомство. В лице девушки отразилось удивление, но она ответила вежливым пожатием.
– Мне сказали, что вам требуется продавщица, и я с удовольствием оказала бы вам эту услугу. Понимаю, что вы не сможете платить мне столько, сколько подобает при… – тут Магнус ущипнул меня, и я прикусила язык, – при… при моих способностях, но я всё равно согласна работать у вас, вот.
Она немножко поморгала и так же вежливо уточнила:
– А какие у вас способности?
– Ну… я отлично умею обращаться с цветами.
Разумеется, умею: мне их столько надарили за всю жизнь!
Девушка выдвинула ящик, достала анкету и сделала там пометочку.
– То есть у вас уже имеется опыт работы в цветочном магазине?
– Ээ… не совсем. Зато я превосходно подбираю нужные цветы.
Это совершенная правда: однажды папа спросил, какая из двух брошек больше подходит к его парадному мундиру: бриллиантовый ландыш или изумрудная орхидея.
– То есть сможете составлять букеты? – уточнила сотрудница.
– Безусловно! Мне всегда делали комплименты за превосходный вкус.
По правде говоря, тут я слегка засомневалась, вспомнив, что делали их придворные льстецы. Но лгать о таком – просто низость!
– Ваше семейное положение?
– Совсем скоро я выйду замуж, – уверенно ответила я.
– О, мои поздравления! – просияла она, но тут же слегка нахмурилась и, перегнувшись через стойку, сообщила доверительным шепотом: – Только лучше не говорите об этом хозяйке. Она ищет на эту должность одинокую девушку.
– А разве хозяйка не вы?
– Что вы! Я всего лишь обычная сотрудница. Просто с некоторых пор я не могу работать в лавке по вечерам, поэтому было решено нанять напарницу, которая сменяла бы меня во второй половине дня.
Я слегка расстроилась: я ведь уже расположила её к себе, а тут придётся очаровывать кого-то ещё, но что поделать.
– А почему нельзя говорить хозяйке о моем статусе?
Девушка перешла на такой шепот, что ответ пришлось практически читать по губам:
– Она считает, что разбитые сердца плохо сказываются на работе.
– А при чем тут разбитые сердца?
– Ну, мадам уверена, что любые отношения рано или поздно заканчиваются разбитыми сердцами, а клиентам будет неприятно видеть за стойкой страдающую цветочницу. Всё это она точно знает, потому что у неё самой разбито сердце из-за многочисленных измен её возлюбленного.
– Тогда я не буду говорить ей о свадьбе, – кивнула я. – Всё равно сперва надо найти жениха.
Эмилия одарила меня ещё одним честно-удивленным взглядом.
– Так когда мне начинать?
Девушка вытащила из ящика стопочку заполненных анкет, присовокупила к ним мою и, перевязав ленточкой, вернула всю пачку на место.
– Сперва вам нужно побеседовать с мадам. Запишу вас на один из ближайших дней.
– Зачем? Кажется, я идеально подхожу на эту должность.
– Это так, но, боюсь, может возникнуть загвоздка из-за вашего голоса. Сами понимаете: от цветочницы требуется коммуникабельность, улыбчивость и приятный голос. А ваш больше похож на мужской баритон.
Тут я сообразила, что, разговаривая с ней, забыла пищать.
– Что вы, это не мой! – воскликнула я и тут же поправилась: – Вернее, мой, просто сейчас он сам на себя не похож: я объелась мороженого. Знаете, продаётся тут на углу – клубничный пломбир с шоколадной крошкой, кусочками печенья, лепестками миндаля, воздушным рисом, карамельным сиропом, мятными пастилками и торчащей сбоку трубочкой.
– А рожок ещё закручивается вокруг запястья?
– Да-да, он самый!
– А, ну тогда, думаю, проблем не возникнет.
Знаете, врать – это как спускаться с горы на ледянках: достаточно в самом начале посильнее оттолкнуться ногами, а дальше несет уже само.
Эмилия снова достала стопочку, открепила верхнюю анкету и протянула мне:
– Вам повезло, хозяйка сейчас у себя и наверняка сможет с вами пообщаться. Отдадите это ей. И… – тут она искренне улыбнулась, – желаю удачи. Очень надеюсь, что вас примут. Мне недавно напророчили, что девушка с пауком и странным голосом, которая придёт в лавку, станет моей хорошей подругой. Правда, в пророчестве уточнялось, что паук говорящий, поэтому речь скорее всего шла о какой-то другой девушке.
Я потеряла дар речи, зато Магнус его обрел.
– Слава Пряхе! – выдохнул он. – А то у меня уже жвалы свело.
– О, – сказала девушка без всякого удивления, – ну надо же! А я ещё спорила, что пауки не умеют разговаривать. Кстати, раз уж ты говорящий, отличная татуировка: сердечко – так романтично! Уверена, от паучих отбоя нет.
– Да чего уж там, – небрежно отмахнулся Магнус.
Сердечко вспыхнуло густо пунцовым. Эмилия снова повернулась ко мне:
– Поскольку мы теперь подруги, предлагаю перейти на «ты». – Она сделала паузу, и я кивнула:
– Конечно!
– Тогда постой тут, я сообщу о тебе мадам Гортензии.
– Мадам… кто?
Нет, таких совпадений просто не бывает! Уверена, в этом королевстве полно жительниц с именем Гортензия, при этом необязательно гномок, и…
Тут наверху хлопнула дверь, послышался цокот каблучков, и на площадку вышла хозяйка лавки. Глаза заплаканные, ридикюль с киркой где-то оставила.
Подружка любвеобильного Рудольфо – а это, разумеется, была именно она – тоже меня узнала, я поняла это по прищуренному взгляду и собравшимся в гузку губам.
Эмилия подняла голову:
– О, мадам Гортензия, я как раз хотела идти к вам. Эта девушка откликнулась на объявление и…
Та жестом остановила её, не отрывая от меня пристального взгляда:
– Я всё слышала, Эмилия, можешь не утруждаться пересказом. Я с огромной охотой побеседую с этой барышней.
Морковные губы раздвинулись в широкой улыбке. Она сделала мне знак подниматься:
– Прошу в мой кабинет.
Не то чтобы я невезучая принцесса, но результат почему-то всё время получается не тот, на который я рассчитывала.
Эмилия ободряюще мне кивнула, и я, вздохнув, поплелась на второй этаж.
* * *Стоило мне зайти, позади раздалось какое-то шуршание. Я обернулась и увидела, что вьюнки оплетают дверь прочной сетью, отрезая обратный путь.
– Садись.
Голос мадам Гортензии сделался холодным, как вода для закаливания.
Стул с визгом отодвинулся, заехал сбоку, поднырнул под меня и придвинул к столу. Я даже ойкнуть не успела. Опустив глаза, я обнаружила, что им управляют другие цветы, похожие на те, что оплели дверь, только с гораздо более толстыми стеблями. Они стелились по полу змеевидными лианами. Магнус тут же оказался отсоединен от моего запястья и помещен на крупный желтый цветок, как на креслице, рядышком. На рот ему опустился лепесток-кляп. Паук возмущенно вытаращился, но мог только мычать.
– Итак, где и при каких обстоятельствах ты познакомилась с Рудольфо?
Низенький силуэт мадам Гортензии четко выделялся на фоне окна с цветными ромбовидными стеклышками. Свет бил мне прямо в глаза, и её рыжие волосы вихрились огненным ореолом. Рядом на стене висел под стеклом засушенный букет ирисов. Отчего-то он мне хорошо запомнился.
– Мы не знакомы! Я только сегодня прибыла в Затерянное королевство и…
Договорить я не успела, потому что с боков выбросились две лианы и пригвоздили мои руки к подлокотникам стула. На каждом запястье пристроилось по одному молочно-перламутровому цветку, похожему на кувшинку. Они обернулись к хозяйке в ожидании дальнейших распоряжений.
– Эй, вы не имеете права!
– Спокойно, детка, если ты говоришь правду, волноваться не о чем. Это всего-навсего правдоцвет. Ты ведь хорошая девочка, и тебе нечего скрывать?
Я сглотнула и кивнула.
– Чудно! А теперь ещё раз: откуда ты знаешь Рудольфо?
– Никогда его прежде не видела! – выпалила я.
Цветы на моих запястьях мягко колыхнулись, мигнув нежным перламутром.
Складка между бровей гномки разгладилась, она приметно успокоилась и кивнула. Правдоцвет слегка ослабил хватку, но не отпустил.
– Как тебя зовут? – задала она новый вопрос.
– Ливи.
Тот цветок, что был справа, не изменился, а вот лепестки левого начали активно пропитываться предупреждающим багрянцем. По прожилкам забегали искорки, запястье защипало.
– Ай!
Мадам Гортензия подошла ближе и удивленно нахмурилась:
– Это правда лишь наполовину.
– Ну, это сокращенное имя.
Тут какой-то небольшой бутончик, похожий на синий тюльпан, только с длинными колышущимися тычинками, взобрался к ней на плечо и что-то зашелестел лепестками на ухо. Мадам внимательно его выслушала и кивнула:
– Лизоблюдка прав: назови-ка полное имя.
Я в досаде уставилась на коварного Лизоблюдку: терпеть не могу проныр и стукачей!
– Имею полное право не называть, – отрезала я. – Друзья зовут меня Ливи.
