Екатерина Стадникова - Сердце тени. Книга 2
– Од-должу, конечно. – Финн вернулся к своему столу.
Пока тот искал пузырек с чернилами, Джулиус поймал себя на том, что украдкой поглаживает едва угадывающуюся под плотной тканью обложку.
– Что вы можете мне сказать о Ветренице? Она не опасна для студентов? – спросил он.
– Нет, Сэр! Ветреница кро-откая, как цветок в кадке. – Ректор методично проверял содержимое многочисленных ящичков. – А от-откуда такой интерес?
– Она напала на меня сегодня утром.
Признание немало озадачило собеседника. Ректор выпрямился и удивленно посмотрел на Джулиуса.
– Нет, никакой агрессии или злого умысла, – поспешил исправиться тот. – Она… призналась мне в любви и едва не задушила в объятьях.
– Такого раньше не сл-случалось, – едва сдерживая улыбку, сообщил Финн. – Может, в-вам просто «повезло»?
– Да уж… – протянул Коллоу.
– Вын-вынужден спросить, в-вы ничем ее не спровоцировали? – Ректор присел на корточки, погрузившись в поиски с утрированным рвением.
– Нет, – твердо ответил Джулиус. – Господин Отто рассказал, что то растение, которое я рекомендовал, Ветреница и есть. Хотелось лично убедиться.
– Насколько мне изв-известно, она безразлично относится к людям. – Финн протянул закупоренную склянку чернил. – Все, что положено о ней з-знать карликам, доставляющим Ветренице подкормку, касается яд-ядовитых шипов, которыми можно нечаянно пораниться. Но яд не смертельный.
Следовало поставить ректора в известность о планах Ордена относительно Варлоу и Фьюри, но Коллоу справедливо решил повременить с подобными заявлениями. Во-первых, это произойдет не завтра. А во-вторых, ему не терпелось поскорее разобраться с делами и успеть прочесть хоть пару страниц из книги, навсегда запомнившей его юным.
* * *Девочка проснулась в полной темноте и с трудом нащупала зеркальце, занудно повторявшее: «Поднимайся, Эмьюз. Через полчаса нам нужно выйти».
– Может, ну его? – не открывая глаз, спросила Лют. – Тут тепло и хорошо, чего тебе делать на вокзале?
– Раз решила, нужно собираться, – шепотом ответила она.
– Обещаю выспаться за двоих, – сладко зевнула та.
Стараясь не шуметь, Эмьюз взяла зубную щетку, расческу, набросила на плечи халат, великодушно предоставленный Робин, и поспешила умываться.
– Где ты? – спросил Тангл из зеркальца, когда девочка уже бежала вниз по лестнице, завязывая шарф.
– Спускаюсь, – ответила она.
– Я у барельефа с оборотнем, – сообщил наставник и пропал.
Эмьюз страшно волновалась. Она совершенно не представляла, как следует вести себя в подобной ситуации. К примеру, можно ли будет радоваться встрече с Росарио, если все вокруг грустят?
– У тебя что, нет шапки? – Тангл сурово сдвинул брови.
– Нет, Сэр, – с опаской призналась девочка. – Зато есть капюшон и шарф.
– Будем надеяться, что ты не замерзнешь, – вздохнул тот. – Я собираюсь лететь довольно быстро.
В большом холле Руфус призвал маску, подхватил свою подопечную и открыл себе дверь. Низкое косматое небо отражало свет рыжих фонарей. Ветер улегся и больше не тревожил тяжелые тучи, готовые подарить усталому городу первый снег.
Переданный Клаусом свиток покоился в ящике стола. Руф не спешил заглядывать в него. Он ждал чего-то подобного, только прочесть не хватало смелости. Тангл находился в полной уверенности, что послание от смотрящих в ночь имеет отношение к Натану, потому что вариант с Найджелом отпал вчера.
Эмьюз же старалась быть образцовой ношей. Она осторожно вслушивалась в дыхание наставника и стук его сердца, пытаясь понять, что тот чувствует сейчас и о чем думает.
С высоты город выглядел потрясающе! Он переливался точно драгоценный, как кристалл Орина в оправе черного камня. Игрушечные домики, белый пар, поднимавшийся ровными столбами из труб на черепичных крышах, – сонная сказка, которую так опрометчиво пропустила Лют.
Руфус приземлился посреди пустого перрона, подальше от назойливого света бирюзовых фонарей.
– Почему никого нет? – робко поинтересовалась мисс Варлоу.
– У нас еще минут пятнадцать-двадцать в запасе, – сообщил тот. – На вокзал следует прибывать заранее.
Тангл напряженно молчал.
– Вы жалеете, что взяли меня с собой? – Эмьюз потупилась.
– Нет, с чего ты вязла? – Руф положил руку девочке на плечо. – Просто мне кажется, чем меньше ты будешь открывать рот, тем меньше вероятность простудиться.
Глупая шутка никак не спасла положение.
– Мне немного совестно, что ты тут мерзнешь, – признался Тангл.
– Я не мерзну, – возразила Эмьюз. – А вам, наверное, грустно. Но даже если я тихонько постою, вы уже не один.
Руфусу оставалось только поражаться способности этой девочки прощать. «Варлоу определенно обладает тайным знанием, которое мне, дураку, недоступно», – отметил он про себя.
– Вам самому не холодно? – Эмьюз сосредоточено изучала носки своих ботинок. – Форма не выглядит теплой.
– Она такая, как нужно, – улыбнулся Руф. – Это трудно объяснить. Я не знаю, как ее шьют и из чего, но форма – вторая кожа. Она дается раз в жизни и всегда впору. После посвящения ты получишь свою и все поймешь.
– А когда оно будет, посвящение?
В небе вспыхнула яркая черточка, вырвавшаяся из облаков.
– Это решаю не я, – признался наставник. – Могу сказать, что это довольно странная процедура. Она проходит здесь, в замке, точнее, под замком. В месте, которое называется «Сердце Тени». Считается, что именно туда упала Призма больше тысячи лет назад.
– Мне будет страшно? – зачем-то спросила девочка.
– Не думаю. – Руфус развеял маску. – Дайне было, а мне нет. Ты же не боишься высоты?
– Какая высота в глубине? – удивилась Эмьюз.
– Не хочу портить тебе предвкушение своими рассказами. – Наставник извлек из кармана почти плоскую металлическую коробочку с отбитым углом. – Конфету?
Он ловко открыл крышку и продемонстрировал аккуратно уложенные разноцветные леденцы.
– С удовольствием! – Мисс Варлоу кокетливо подхватила полы мантии и изобразила потешный реверанс.
– Возьми желтую, они кислые, а то для траура у нас слишком счастливые лица, – посоветовал Руф.
– А я уже красную присмотрела, – вздохнула та.
Сейчас Руфус жалел только об одном: о том, что не наладил отношения с этой девочкой раньше. Под ее наивным взглядом он ощущал себя распоследним гадом и прекрасно понимал мальчишек-антропоморфов. За тот удар его определенно стоило вычеркнуть из списка последователей Шутника.
– Эмьюз, если у тебя есть какие-нибудь вопросы, – начал Руф, – ты всегда можешь обратиться ко мне, какими бы нелепыми они тебе ни казались. Не только потому, что чувствую себя виноватым. С тобой приятно болтать. Звездный почти здесь. Я, наверное, передам тебя Тэсори, а сам буду вынужден заняться… другими делами.
– У меня есть вопросы, – призналась девочка. – Хочется больше узнать о вас и о Леди Дайне Уиквилд. Думаю, Все-помню Галерея впустила меня потому, что там есть портрет Леди Дайны.
– Не сегодня, хорошо? – Голос наставника сделался по-настоящему грустным. – Когда-нибудь – обязательно, но не сегодня. История получится длиннее, чем на пять минут.
– Тогда скажите, почему вы ничему меня не научили, когда Лют уже столько всего умеет? Только не откладывайте, а то я решу, что вам нельзя верить, – набравшись наглости, выпалила Эмьюз. – Из-за того, что я дефективная?
– Кто тебе сказал такую чушь? – насторожился Руф.
– Вы, Сэр. Пусть не мне, а господину Натану. – Девочка смотрела не мигая. – Не собиралась подслушивать… так вышло случайно.
«Сейчас не помешало бы провалиться сквозь землю», – участливо сообщила совесть.
– Я был не в себе, – самое нелепое оправдание из всех и единственное пришедшее на ум. – Почему я учил Лют? Не так много она, кстати, и знает. Лют ничем другим не интересовалась, кроме себя, разумеется. Мы наверстаем, обещаю.
Тем временем волшебный поезд плавно опустился на рельсы и пронесся мимо в полной тишине.
– Почему нет гудка? – Эмьюз осторожно взяла наставника за руку.
– Из-за Маркуса, – пояснил тот.
Когда клубы пара рассеялись, двери вагонов распахнулись разом, и на перрон вышли немногочисленные пассажиры. Оказалось нетрудно догадаться, что большинство из них – Танцоры. Мисс Варлоу насчитала четверых мужчин и двух женщин в безупречно-черной форме со знаками отличия, остальные же были одеты, как ректор Финн.
– Мы подойдем? – Она никак не могла отыскать взглядом Росарио.
– Да, – словно опомнившись, отозвался Тангл.
Люди не спешили расходиться, они молча подтягивались к последнему вагону. Вдруг Эмьюз заметила на себе пристальный взгляд. Невысокая полная женщина в жемчужном одеянии отстала от остальных и точно дожидалась их с наставником. Ее смуглое круглое, как блин, лицо с пухлыми губами, носом-картошкой и чуть раскосыми глазами излучало доброту.
