Галина Гончарова - Волшебникам не рекомендуется
И все-таки он улыбался!!!
В последние секунды перед неминуемой смертью, зная, что погибает не только он сам, но погибает его единственная дочь и его люди, погибает все, что при жизни любил Арэсти…
Он улыбнулся.
И этого Некромант понять не мог. Можно улыбаться, когда ты победил или за тебя отомстят, но кто мог отомстить за Арэсти? Никто теперь не посмеет пойти против его власти. Да ни у кого и прав таких нет! И сил тоже! Его власть теперь непоколебима, как никогда прежде. Никто не посмеет ее оспорить. Хотя… Они могут попытаться. Улыбка, появившаяся при этой мысли на лице Некроманта, могла довести до инфаркта даже дерево. Пусть попробуют. Ему как раз нужны новые слуги. Зомби, вампиры…
Но почему он улыбался?
Некромант не понимал мертвого мальчика. И не мог забыть. Даже если выход пройдет успешно, день все равно будет отравлен. Он посмотрел на себя в зеркало, проверяя, как лежат оборки воротника. Король должен выглядеть по-королевски. Безупречно. Эту истину Некромант открыл сотни и тысячи лет назад – и с тех пор всегда следил за собой. Пятна, складки, случайные прорехи на одежде – все подмечалось им и моментально устранялось. Жаль, что нельзя так же устранить пятна и складки в душе.
Некромант решительно шагнул к стене и коснулся ее ладонью. Каменная плита отошла в сторону, и за ней открылся проход в лабораторию.
Это была истинная лаборатория некроманта, как ее представлял непосвященный. Черные стены, отполированные до зеркального блеска. В потолке большое окно, чтобы наблюдать за движением звезд. Удобный каменный пол, на котором легко нарисовать любую фигуру, каменный же алтарь с канавками для стока крови, несколько полезных приспособлений, чтобы удержать тех, кто вырывается, стойка с ритуальными ножами, несколько шкафов с реактивами. Лаборатория для получения необходимых ингредиентов, оборудованная в соседней комнате, – так удобнее. Главным в этой комнате была функциональность – во всех ее проявлениях.
Рон– Тина, ты готова?
– Не фиг спрашивать, давай работать!
– Предупреждаю еще раз, это будет достаточно болезненно. Ты взяла кляп?
– Разумеется! Рон, хватит, а? Мне иногда кажется, что это у тебя будут забирать силу, а не у меня!
– А мне иногда кажется, что это ты будешь забирать силу, а не я!
Тина только фыркнула в ответ. Рон положительно был очарован этой женщиной. После долгого сидения в медальоне он думал, что уже никто и никогда не сможет его заинтересовать. И к женщинам относился очень потребительски. Не говоря уже о его планах по мщению верховному вэари. Вопреки всем прогнозам, Рон не собирался мстить всем подряд. Он отлично понимал, что большинство вэари виновны только в клинической глупости. А это лечится. Жизнью. Вот Таись ан-Криталь, верховный вэари, – это было другое. И его дочь. Чтобы и памяти от этого подонка на земле не оставалось. При одной мысли о верховном вэари у Рона стискивались зубы. Да так, что эмаль крошилась. Рон считал, что выживает и сохраняет здравый разум, чтобы отомстить. И тут его собственное подсознание сыграло с ним подленькую шуточку. Если несколько тысяч лет думать только о мести, если ненавидеть человека несколько тысяч лет – это что же будет?! Рон свихнулся бы еще в первые десять лет, не то что десять тысяч. Но «ужас вэари» желал сохранить здравый разум. Поэтому уже через два года великие планы мщения были отложены на полку – и Рон вспоминал о них, только когда у него было особенно плохое настроение. Все остальное время он старался занимать себя. Каждые тридцать часов он обязательно погружался в подобие транса, выбирая ночное время. Он старался изнурять себя наблюдением за своими хозяевами. Он занимал себя умственной работой, составляя, запоминая, перепроверяя цепочки заклинаний… Он жаждал свободы, стремился к мести, но – абстрактно. Вся его энергия была направлена внутрь, на сохранение своего рассудка.
И Рон дождался своего часа. Судьба любезно предоставила ему свободу, силу – и инструмент для мщения.
Во всяком случае, так он сначала подумал о Тине.
Тина же, не зная о великих планах «ужаса вэари», решительно опровергала все его расчеты. Она была умна, решительна, готова на все для восстановления справедливости. Рон восхищался ее разумом, хотя и не мог понять ее принципы. И собирался оставаться рядом столько времени, сколько понадобится, чтобы постигнуть вечно изменяющуюся натуру своей спасительницы. Сто лет? Тысячу? Или всю жизнь? «Ужасу вэари» казалось, что это будет очень интересным занятием.
От лирических мыслей его отвлек весьма недовольный голос волшебницы:
– Рон, черт побери!!! Долго ты будешь мне хвост крутить?!
– У тебя нет хвоста, – огрызнулся Рон. – Готовься! Активирую!!!
НекромантНекромант с удивлением смотрел, как в зеркальной стене, в его тайной, неприкосновенной и защищенной от всех вторжений лаборатории, проявляется странная картина.
Сперва возник город, недавно уничтоженный им. Потом изображение медленно скользнуло к помосту, где происходило жертвоприношение.
Чего ожидать, маг просто не знал. Но уж точно не нападения. Атаковать мага в его доме, где и стены помогают, попросту глупо. Скорее всего, ему хотят что-то показать. Поэтому он просто и внимательно уставился в зеркало. Изображение наплывало, не теряя четкости. Чернота стен ничуть не мешала неведомому режиссеру. Картины были такими четкими, словно Некромант смотрел в открытое окно. Помост был показан во всей красе. И Некромант увидел, как он сам и его люди скакали прочь сразу после проведения ритуала. А тело Арэсти осталось на помосте.
Ненадолго.
Некромант подумал, что наступает рассвет, но он ошибся.
С темных небес неожиданно хлынул свет. Теплый, мерцающий, золотистый. Он ласкал и успокаивал, он нежно касался израненной земли, заливал ее потоком теплого золотого меда – и Некромант даже через зеркало ощутил, какое умиротворение пришло вместе с этими любящими лучами.
Свет охватывал землю кольцом, не решаясь прикоснуться к помосту. Маг ждал. Сам не зная чего, он просто ожидал, пристально вглядываясь в зеркало. И его терпение было вознаграждено. Он заметил, что в одном месте свет особенно усилился. Он все уплотнялся и усиливался, пока угол зеркала не вспыхнул особенно ярко.
И в небе появилась дверь.
НекромантЭто было очень давно.
Им с Арэсти было всего по девять лет. И их тянуло на подвиги. Когда мальчишки узнали, что в старой башне живет привидение, удержать их не смог бы ни один ошейник. Итвор Ретан и Арэсти Эрнальт направились туда поздно ночью.
Итвор шел первым, Арэсти – вторым. Недолго. Арэсти был слишком смел, чтобы идти за кем-то по пятам. И когда они добрались до башни, Итвор пропустил приятеля вперед.
Сейчас Итвор не мог сказать честно – чего он хотел. Неужели он и тогда желал убить Арэсти? Вряд ли. Тогда у него не имелось еще причин ни для зависти, ни для ненависти. Или все-таки имелись? Вот уж чем Рону было неинтересно заниматься – так это анализом разума подлеца и предателя. Разве что хирургическим. Без наркоза.
Но Итвор сделал то, что сделал.
Он насмешливо приоткрыл дверь перед кузеном, шаркнул ножкой, подражая лакеям, – и, стоило Арэсти войти внутрь, тут же захлопнул дверь за его спиной и бросился бежать. Через час он лежал в своей кровати, накрывшись до ушей одеялом, и пытался представить, что случилось с Арэсти.
Он так и не уснул в ту ночь. А Арэсти явился утром, свежий и веселый, как всегда.
– Зря ты испугался, – сказал тогда мальчик. – Ты многое потерял.
– Что – потерял? – спросил Итвор.
– Теперь уже не важно, – отмахнулся Арэсти.
– Все-таки – что?!
Арэсти улыбнулся своей мягкой улыбочкой. Как же Итвор ее ненавидел!!!
– Этого ты никогда не узнаешь.
И сейчас Некроманту показывали дверь в ту самую башню.
Некромант видел, как мальчик влетел туда. Двери тут же захлопнулись – и ребенка окутала сплошная темнота. Темно было так, что он мог видеть только контуры человека в зеркале стены. Мальчик в зеркале неуклюже вытянул перед собой руки и сделал шаг. Потом еще один. Он осторожно нащупывал дорогу ногой.
Ему попалась еще одна дверь – и он толкнул ее в надежде, что там окажется выход.
И все залил мягкий золотистый свет. Точь-в-точь такой, который лился сейчас на израненную землю.
