Галина Гончарова - Волшебникам не рекомендуется
Бессилие.
Бессилие, сводящее с ума.
Он мог наблюдать, что происходит с его временным пристанищем, но не более того. И даже это – не всегда. Большую часть времени он воспринимал себя как человека, тонущего в смоле. Хотя иногда случалось и нечто другое. Нечто, что могло развеять его скуку. Его не лишили чувства времени. И Рон знал, что находится в медальоне уже несколько десятков тысяч лет по летосчислению мира, в который его забросили. Он даже знал, что это за мир. И утратил всякую надежду на освобождение. В самом деле, волшебники приходили в мир Двенадцати Дев только за посвящением. А после посвящения тотчас отправлялись к верховному волшебнику за своим титулом полноправного вэари. Предположить, что медальон попадет в руки к кому-то из волшебников, Рон еще мог. Почему бы и нет? Чтобы не сойти с ума, он перебирал в уме все, что когда-то знал. В том числе и забавную книжку из какого-то богами забытого мира. Книжка представляла собой учебник математики, и там как раз рассказывалось об этой теории. Теории вероятности, так это называлось. Довольно забавное чтение. Хотя вероятность того, что его узилище попадет в руки к кому-нибудь из волшебников, была меньше, чем один к миллиарду. Вероятность же того, что волшебник, к которому в руки попадет медальон, окажется бунтовщиком, была и того меньше. Сколько шансов за то, что бунтовщик сможет освободить Рона из заточения, – волшебник даже не подсчитывал. Речь шла уже даже не о миллиардах, а о числах с двадцатью и более нулями.
Но недавно произошло кое-что очень интересное.
Когда медальон с сущностью Рона попал в руки к полубыку, волшебник просто отключился от реальности. Он не желал видеть одно и то же, день за днем, год за годом… Какая радость наблюдать за отпрыском одного из богов, если этот отпрыск ведет себя как обыкновенная скотина? Рон и не наблюдал. И пропустил тот исторический для Керата момент, когда с Минотавром покончили раз и навсегда. Он уловил только, что его медальон попал в руки кому-то другому. И невольно рванулся своей волей наружу. Он-то лучше других знал, что справиться с Минотавром в мире без магии – задача для целого войска. И не хотел ничего пропустить. Он знал, что прорваться к реальности будет очень сложно, но любопытство, сохраненное в полном объеме, жгло не хуже крапивы. И Рон медленно направился к поверхности. Или к тому, что он воспринимал как границу раздела его мира – и окружающей вселенной. И тут его ждал первый удар. Стоило ему потянуться своей волей на поверхность, как какая-то теплая сила подхватила его сущность. У Рона было полное ощущение, что не он рвется наружу, но кто-то пробивается к нему. Он попробовал дотянуться до незнакомца, но было поздно. Словно исследователь, поняв, что в руках у него не простой медальон, кивнул (хорошо, магический так магический, потом разберемся) и отложил его в сторону. Или не в сторону? Определенно не отложил. Рон по-прежнему чувствовал контакт с новым хозяином медальона. И чувствовал гораздо сильнее, чем раньше. Кажется, владельцем медальона на этот раз оказался маг.
В первый момент Рон обрадовался. Но на смену радости быстро пришло отчаяние. Маг? Ну и что дальше? Как только этот маг станет полноправным в среде вэари, медальон с Роном непременно попадет в руки верховному волшебнику. А тот наверняка позаботится, чтобы на Рона в ближайший миллион лет никто не наткнулся.
И все же…
Второе потрясение ждало Рона, когда он наконец смог сканировать внешний мир. Новым владельцем медальона оказалась женщина. И не просто волшебница. Но женщина, которая могла стать равной ему. Мало того, в ее речи промелькнуло имя Орланда ан-Криталь, которое Рон с некоторых пор люто ненавидел. И Рон приложил все усилия, чтобы оставаться на поверхности.
Но потрясения продолжались. Из разговоров женщины с ее спутниками Рон понял, что Тину (ее звали Тина, и Рон готов был повторять это имя по сто тысяч раз на дню, как молитву!) можно назвать мятежной волшебницей. У нее наличествовали большие трения с верховным волшебником и его отвратительной дочуркой, у нее отсутствовал проводник, да и вообще во многом она напоминала того же Минотавра. Хотя и в хорошем смысле слова. Просто она обладала огромной мощью, но как ей пользоваться – совершенно не представляла. Но свято место пусто не будет. И Рон решил воспользоваться силами его новой владелицы в своих интересах.
Вообще-то он должен был оставаться совершенно беспомощным. Но там, где речь идет о магии, всегда найдутся разные ловушки, ограничения и обходные пути. Например, когда человека связывают веревками, он может напрячь мускулы, а потом, когда его оставят в покое, расслабить их – и веревки уже не будут завязаны так туго. И Рон провернул нечто подобное, когда его развоплощали и заточали. Да, его лишили многих способностей. И что? Если у тебя хватит сил и ума, выход всегда найдется!
Сейчас Рон решил медленно и осторожно замыкать себя на новую владелицу медальона. Он не знал, кто она такая, но чувствовал ее силу. И силы этой было более чем достаточно для предсмертного проклятия. А если у нее есть какие-то проблемы с верховным волшебником, то девочку скоро могут убить. И в миг перед смертью своей силой и яростью она сможет разрушить медальон, в котором заточили сущность Рона.
Что делать дальше, Рон не особенно представлял, ведь, вырвавшись на свободу, он оказался бы даже в худшем положении, чем призрак. Но так далеко он и не заглядывал. Выбраться бы! А там уже по обстоятельствам! Когда проведешь несколько тысячелетий в заключении, поневоле разучишься строить далеко идущие планы. Даже одного тысячелетия более чем достаточно.
А потом был миг, когда на женщину и ее спутников напали в пустыне. Рон отчетливо помнил, какая дикая ярость охватила его тогда.
Если их убьют, он может навсегда остаться в заточении!!!
Даже мысль об этом была непереносима!
И Рон потянулся к женщине всеми крохами силы, которые ему удалось сохранить, всей яростью, всей страстью и любовью к жизни, свободе, солнцу…
И ему ответили.
Он знал, что связи между ними еще недостаточно сильны для предсмертного проклятия. Но даже то, что им удалось, вызывало восхищение. Женщина спокойно пропустила через свой разум его ярость и безумие. Так спокойно, словно это был легкий летний ветер. Кентавры были уничтожены. А Рон запоздало испугался.
Он полностью утратил контроль над собой в этом поединке. Что было бы, если бы он сжег своей яростью разум женщины?
Не сжег. И благодарил за это всех богов, которых только мог вспомнить, клянясь быть осторожнее впредь. Когда они оказались в саду Двенадцати Дев, Рон был уверен, что его узнают. Уж ему-то было известно, каковы силы Двенадцати. Его и узнали. Но Миара и ее сестры свято соблюдали нейтралитет. Рон слышал, как о нем отзывались. Он пытался позвать сам, но Миара упорно не отвечала, разговаривая с волшебницей.
Только чуть позже Рону пришла в голову мысль, что Миара сделала для него все возможное. Не нарушая закона и оставаясь лояльной к верховному волшебнику (кто бы посмел сомневаться в ее правоте?), она сделала все, чтобы Рон понял, с кем его связала судьба. А если можешь понять, значит, можешь и управлять. Поэтому Рон ожидал, когда темнота разорвется и он впервые сможет говорить с другим человеком. Ожидал. Но смог выговорить всего пять или шесть слов. Только назвать себя и попросить о помощи. Потом мир вокруг него опять сомкнулся, и Рон погрузился в черноту. Этот разговор отнял у него так много сил, что он фактически проспал и разговор с верховным волшебником, и перемещение Тины в другой мир по блуждающему вектору, и все время, которое она пробыла в городе мертвецов. Рон не знал, что волшебница собирается освободить его. И поэтому, когда он почувствовал, что чья-то воля зацепила его и потащила на поверхность, ужасно растерялся.
Первым его побуждением было – сопротивляться. Он собрал все силы, чтобы ударить по противнику, но тут же опомнился. Медальон находится у того же хозяина, это он точно знает. А значит, что бы с ним ни происходило, хуже не будет. Эта девочка, Тина, не похожа на человека, которому доставляют удовольствие чужие страдания. Если она и причинит ему зло, то только неосознанно. Хотя ему от этого будет не легче. Но выбора не было. Какими-то остатками магии Рон понимал, что происходит. Женщина пыталась его вытащить. Вытащить или в другой носитель, или… в живое тело?!
Последнему он верил с трудом. Чертовски хотелось надеяться, но тысячи лет убивают любые надежды медленно, верно и болезненно. Весьма болезненно.
У Рона было два выхода. Или сопротивляться и, возможно, погубить и себя и волшебницу – Рон сумел оценить затраченную ею силу. Это было очень много, буквально на пределе ее возможностей. Если она пропустит через себя еще немного силы, то просто сгорит.