Макс Фрай - Слишком много кошмаров
– Ух ты! – восхитился Малдо. – Это же лучше всего!
– Что – лучше всего?! – опешил я.
– Что тебе было, как ты выражаешься, «не по себе». То есть, кроме удивительных улиц Черхавлы зритель получит гнетущие предчувствия странника, попавшего в зачарованный город, и его смутный ужас перед неведомым. Самое драгоценное!
– Погоди. Ты правда думаешь, что людям такое понравится? Да они побегут из твоего Дворца Ста Чудес, как от анавуайны. И будут совершенно правы. Я бы и сам побежал.
– Но это же не настоящий страх, – простодушно улыбнулся Малдо. – Чужой и совсем короткий. Что-то вроде страшного сна с гарантированным пробуждением. А ты сам говорил, это бесценный опыт.
Кстати, да, говорил. Кто ж знал, что семена моей болтовни упадут на такую благодатную почву!
– Я тебе в тот раз ещё кое-что говорил, – напомнил я. – О том, почему закон запрещает Мастерам Совершенных Снов делать подушки с кошмарами. Невозможно предсказать заранее, кто сколько способен вынести и на чём сломается. Ни один человек не знает этого даже о себе. Поэтому сознательно пугать других, конечно, ещё не покушение на убийство. Но шаг именно в этом направлении.
– Ладно, – растерянно сказал Малдо. – Будь по-твоему. Не хочешь вспоминать Черхавлу – не надо. Мне кажется, ты здорово преувеличиваешь, но я пока не придумал, как тебя переубедить.
– И не придумаешь. Потому что – никак. Малдо совсем увял. И уткнулся в меню.
– Зато я могу попросить сэра Кофу, – сказал я.
– О чём? – с деланным энтузиазмом спросил он.
– Вспомнить для тебя прогулку по Черхавле. Мы же с ним вместе там были. И ему, в отличие от меня, вполне понравилось. По крайней мере, было интересно. Скажу тебе больше, Кофа ещё и истинную природу Черхавлы время от времени прозревал. Которая – чистый свет. Зато разноцветный. Эффектное зрелище.
– Правда? – восхитился Малдо. – Думаешь, он согласится?
– Сложно так сразу сказать. Кофа человек непростой. Но я очень его попрошу.
– Спасибо! – просиял Малдо. – Тогда следующая порция за мой счёт. «Бесконечное блаженство Харрави» годится?
– Я бы, если можно, предпочёл конечное блаженство, – усмехнулся я. – Впрочем, ладно, рискнём.
Куиррр.
Не знаю, кто такой этот Харрави, но толк в блаженстве он, безусловно, понимал. То есть о воздействии поименованного в честь него напитка на человеческий организм я ничего путного сказать не могу, поскольку чирикал про себя «куиррр» после каждого глотка, как заведённый. Но мне и вкуса вполне хватило, чтобы запомнить этот благоуханный жидкий огонь навсегда. И сделать пометку в уме: «Заказывать при всякой возможности».
На Малдо «бесконечное блаженство» тоже произвело сильное впечатление. В смысле, он выдул его практически залпом. А потом оперся руками на стол, опустил на них голову, подбородок на кулаки, так что я уже собирался заржать и спросить: «А у тебя-то откуда знакомые среди шимарских картёжников?» Но в этот момент Малдо печально сказал слегка заплетающимся языком:
– Я переоценил свои способности.
– В каком смысле?
– Думал, что могу трое суток кряду не спать, работать, как проклятый, а потом ещё и пьянствовать, как ни в чём не бывало. Ну, в крайнем случае, потеряю контроль, драку затею или песни петь начну – это мы уже проходили, не страшно. Даже весело. Но! До драк и песен сегодня не дойдёт, прости, потому что я просто усну. Здесь и сейчас, за этим столом. Моё слово твёрдо.
И действительно закрыл глаза и блаженно засопел. Сперва я думал, он притворяется. Разыгрывает меня, уж не знаю, зачем. Просто так, чтобы было, чтобы внезапно расхохотаться и вскочить. Но время шло, Малдо спал, потихоньку оползая вниз в тщетных попытках устроиться поудобнее.
По-хорошему, надо было бы его куда-нибудь деть. В смысле доставить в место, более походящее для долгого крепкого сна, чем белоснежный зал трактира. Дом Малдо в Скандальном переулке для этого вряд ли годился. Во-первых, он под завязку забит необходимым для колдовства хламом; на моей памяти, из-за него даже входная дверь не открывалась. А во-вторых, ночью туда наверняка заявятся неугомонные Новые Древние архитекторы и как начнут колдовать! Даже страшно подумать, во что может превратиться человек, задремавший в подвергнутом трансформации здании. В дверную ручку? В оконный карниз? Или в целых четыре лестничных пролёта? Надо будет спросить Малдо, когда проснётся. Или не надо? Судя по тому, какая каша творится в его бедной гениальной башке из-за моей болтовни про страшные сны, я на него плохо влияю.
Зов Нумминориха положил конец моим размышлениям.
«Тут такие дела, – сказал он. – Девочки из Ордена Семилистника помогли спящему, которого я нашёл. Во всяком случае он открыл глаза, улыбнулся и исчез».
«То есть проснулся у себя дома. Очень хорошо».
«Да, отлично получилось. Потом меня провели Тёмным Путём обратно, ко Дворцу Ста Чудес. Оттуда я пошёл по новому следу, довольно быстро нашёл ещё одного спящего на Узкой улице, даже не стал тебя беспокоить, потому что девочки его сразу разбудили, и по-моему, с ним тоже всё хорошо».
«Здорово, – сказал я. – Ищешь дальше?»
«В общем, да. Но тут, понимаешь, уже не восемь, а девять следов. Один, получается, совсем новый».
«Драть вас всех в сарае через лисью трещину!»
Я не то чтобы нарочно так красиво выбранился. Само вырвалось. Похоже, культурное влияние сэра Джуффина Халли на моё сознание даже сильнее, чем я до сих пор предполагал. Хотя, казалось бы, куда ещё.
«Ух ты! – восхитился Нумминорих. – Такого я ещё не слышал».
«Ещё наслушаешься, – пообещал я. – Причём сегодня же, если наши дела и дальше так замечательно пойдут. Подожди меня там пожалуйста. Я сейчас».
Я расплатился с трактирщиком, спросил, нет ли у него комнаты для усталых гостей, но тот в ответ так скривился, что это даже под маской было заметно. Ответ неудовлетворительный, зато понятный. Судьба Малдо Йоза, таким образом, была решена.
Отработанным жестом я спрятал спящего гения в пригоршню, между большим и указательным пальцами левой руки. С точки зрения всякого посвящённого в тайну гильдии столичных портовых грузчиков, живой человек не имеет принципиальных отличий от сундука или одёжного шкафа. В смысле его можно уменьшать и переносить, как любой другой груз. До сих пор все мои жертвы описывали состояние пребывания в микромире, как приятное и расслабляющее. Или вообще никак не описывали, потому что проспали всё приключение. Малдо, скорее всего, ждала та же участь: когда я поднялся из-за стола, он как раз начал храпеть.
Уладив эту проблему, я шагнул из трактира в свою гостиную. Глупо таскать уснувшего приятеля в пригоршне, когда в твоём доме добрая дюжина спален для гостей. Или даже больше. Я их, честно говоря, до сих пор так и не сосчитал. Вечно отвлекаюсь на что-нибудь по дороге.
Чем плоха моя голова – она не слишком вместительна. И когда в неё приходит одна прекрасная идея, всем остальным, включая просто здравые соображения, приходится выйти. Потому что места не хватает на всех.
Вот и сейчас так получилось. То есть, куда деть спящего Малдо я сразу придумал, молодец. Зато не сообразил, что появиться в собственной гостиной – идеальный способ потерять кучу времени. Потому что гостиная – единственное помещение в Мохнатом Доме, о котором можно с уверенностью сказать, что пустым оно не окажется.
Оно и не оказалось.
Собаки – это ещё ладно бы. В конце концов, мы с ними знакомы не первый год. И за это время они успели не только убедиться, что иногда я становлюсь совершенно бездушным гадом, способным предпочесть какие-то унылые занятия, именуемые «срочными делами» бесконечному счастью быть облизанным в нос, но и смириться с этим прискорбным фактом. И перестать пытаться меня переделать. Все бы так.
Что касается кошек, с ними совсем просто. С Армстронгом и Эллой у нас с самого первого дня установилось полное взаимопонимание, потому что устроены мы примерно одинаково. Сутками напролёт можем не замечать друг друга, потому что в мире куча других интересных дел, зато если уж заметим, сразу любим, преданно и безоглядно, целых пять минут кряду. Таких прекрасных минут!
Меламори, впрочем, говорит, что я и с людьми примерно так же обращаюсь. И при этом не умею мурлыкать – совсем дрянной, негодный кот. Но тут уж ничего не поделаешь. В смысле мурлыкать я всё равно не научусь, нет такого магического заклинания, я специально узнавал, хотел её насмешить, но не вышло.
Всё это я к тому, что кошки и собаки, поджидавшие меня в гостиной, не представляли серьёзной угрозы дальнейшим делам. Увидев их, я сразу нахмурил брови и объявил:
– Я буквально на несколько секунд. Считайте, вообще не приходил!
Друппи печально взмахнул ушами и вернулся на своё место, откуда вскочил было, чтобы как следует извалять меня по полу. Всё-таки он очень воспитанный пёс, хотя с виду ни за что не скажешь.
