Лилия Касмасова - Если свекровь – ведьма
Когда мы вышли, то увидели большой белый автобус перед крыльцом. Сигнал выключился, дверь водителя хлопнула, и из-за автобуса вышла алая Жасмин.
– Ну! – крикнула она, мчась к Денису. – Вот, я их привезла!
В больших обзорных окнах автобуса я увидела прилепившиеся к стеклам лица преступной семьи Реймс. Тетушки, бабули, девушки и те две девчушки глядели на нас. Мужчины, похоже, уступили дамам все сидячие места.
– Ну так выпустите их! – сказал Денис.
Жасмин хмыкнула и, недовольно надув и без того толстые губы, вернулась в автобус.
Передние и задние двери с лязгом разошлись, и бедные арестованные стали выходить.
Мужчины так и остались в смокингах. А вот дамы… Вместо блестящего атласа и таинственного шикарного бархата на них были непонятные балахоны из какой-то рогожки или даже мешковины. Подпоясаны дамы были веревками, а на ногах красовались… лапти!
– Это у них что, арестантские робы, что ли? – спросила я Дениса тихо.
Денис засмеялся:
– Нет. Одежда для шабаша. По традиции.
Я вспомнила, что говорил Денис в самолете. Что ведьмы Реймс провели шабаш, и Жасмин их за это арестовала.
Но, похоже, кое-кому было плевать на традиции. Среди серо-невнятной толпы сияло золотое парчовое платье Далии.
Золотая Далия подскочила к Жасмин и закричала:
– Вы собираетесь снимать с нас эти мерзкие браслеты?
И правда, я заметила на левых запястьях дам красные браслеты «Превед», такие же, как у Мелиссы.
Жасмин оглянулась на Дениса, тот уже шагал к автобусу:
– Снимай со всех, кроме Далии Георгиевны.
– Что-о? – взревела Далия.
– Вызывать существа, исполняющие желания, запрещено, – тихо сказал Бондин.
– Наверное, вам придется надеть браслет, да помитриловей, и на меня тоже, – прозвучал тихий и уверенный голос Маргариты.
Она выходила из автобуса, опираясь на любезно протянутую руку стоявшего на земле, перед лестницей, толстого краснощекого Мордациуса, того, что любит есть яичницу на завтрак.
– Придется, – с огорчением кивнул Денис.
Ничего не понимаю. А! Маргарита же снова глава клана, а потому будет отвечать за преступления Далии. Что там было за вызов джинна? Вечная ссылка в Сибирь? Или пожизненное лишение магии?
Глава клана, насколько я помню, получает половину наказания. Половина вечной ссылки – это сколько? В любом случае ужас. Тем более Маргарита не виновата.
И вообще…
– Я ведь тоже была главой клана, – сказала я. – Значит, и меня надо арестовать…
Маргарита покачала головой, подошла к нам:
– Ты была главой пять минут. Так что не мели ерунду, девочка. – И Маргарита протянула левую руку Денису.
– У меня нет с собой толстого браслета, – сказал Денис.
– Я могу сбежать, – сказала Маргарита. И вздохнула: – Только жаль будет покидать мой домик с садиком.
Боже, боже. Как же это несправедливо. И печально! И есть только один способ спасти Маргариту…
Оправдать Далию!
Но как?
Я могу взять вину на себя. Я не принадлежу к этому клану больше. У меня вообще нет клана. Я волк-одиночка. Я ведьма, которая бродит сама по себе. А значит, никто не разделит со мной наказания.
Может, у Далии были не такие уж ужасные желания… Может, за них всего лишь лишат магии навсегда. А я и так привыкла жить без магии. Но вот если Сибирь… А что… Была же я готова поехать в Сибирь с Мишей. Теперь поеду без Миши… Зато, может быть, с магией. В Сибири тоже люди как-то живут. Там ведь и города большие есть. Наверное. Как там… Сибирск. Новый. То есть Новосибирск.
– Это я вызвала джинна! – выпалила я.
Бондин вытаращил на меня глаза. Далия покосилась недоверчиво. А Маргарита сказала:
– Очень мило и очень глупо. Ты апельсин-то не можешь сотворить. А уж вызвать джинна и подавно.
Гости не заходили в дом, а окружили нас – и слушали.
– И как ты его вызывала? – спросил Бондин.
Я пожала плечами. Сказки – они ведь откуда-то взялись. Это же вроде слухов, так?
– Потерла лампу, – сказала я.
Гости ахнули испуганно.
Ай да я! Похоже, попала в точку.
– Вика, прекрати этот цирк с конями, – сказала Маргарита, раздражаясь.
Но тут встрял Бондин:
– Когда ты вызвала джинна, Вика?
Я снова небрежно пожала плечами:
– Сразу как приехала. Нашла лампу. На чердаке. И захотела вызвать джинна.
Что я плету? Они же засмеют меня. Есть ли тут чердак вообще?
– Прямо сразу как приехала, так и на чердак побежала? – усмехнулся Бондин.
Вот пристал.
– Да, – сказала я. – Мишу спросите. Он пошел торт на кухню относить. А я по дому гуляла.
– Я не должен был оставлять тебя одну! – раздался сердитый голос Миши – он стоял на крыльце. А Крыска держала его под руку и жалась к нему, будто на дворе был мороз, а Миша был печкой. Миша крикнул: – И чего тебя на чердак понесло!
Ну он и тупица. И почему я раньше никогда ему не врала? Например, сказала бы, что обожаю футбол, или что была на работе, а вовсе не сидела в кафе с подружками?
Денис сказал:
– Да ты ведь, когда приехала, еще и ведьмой не была.
– Ну и что! – сказала я. И чуть не сказала, что Аладдин тоже не был ведьмой. Но они бы тогда точно засмеялись, мне кажется.
А Денис говорит:
– Раз ты не была ведьмой, то не подпадала под юрисдикцию Департамента МИ-13.
– Да?.. – не поверила я.
– Точно.
– Значит… меня не накажут?
– Нет.
– И никого не накажут?
– Накажут, – сказал Денис и посмотрел на Далию: – Того, кто подбил молодых людей на побег с территории, где проводится инспекция.
– А кто подбил? – не понял Миша.
– И не зря! – торжествующе сказала Далия. – Я смотрю, Вика больше тебе не невеста?
– Нет, – насупился Миша.
– Поздравляю, – сказала Далия.
– Далия, ты бы хоть не хамила, – сказала Маргарита.
– И потом, – сказала Далия, не обращая внимания на слова матери, – вовсе никто ни на что их не подбивал.
– Мелисса, – обернулся Бондин, – вы ведь подтверждаете свои слова?
– Какие еще там у тебя слова, милая Мелиссочка? – Далия тоже повернулась к Мелиссе и буквально прожигала ее взглядом.
– Я не… – промямлила Мелисса под этим взором и еще под взорами десятков глаз. – Я ничего такого не говорила.
– Мелисса, – обратился к ней Денис, – за побег и за применение зелья – ссылка в Сибирь или исправительные работы.
– Мелисса, возможно, моя будущая невестка, – внушительно сказала Далия. – И я, инспектор, не позволю вам ее запугивать!
Мелисса улыбнулась, хотя и слабо. Мишу она заполучить хотела (а тут без согласия его матери никак не обойдешься), но вот в Сибирь ехать – не очень-то.
Похоже, она колебалась.
– У меня есть запись показаний Мелиссы, – сказал Денис.
– Запись? – встревоженно повторила за ним Далия. Свирепо посмотрела на Мелиссу: – Что ты там насочиняла, Мелисса?
– Ничего, – Мелисса отступила за Мишу.
– Мелисса рассказала все лично мне, – сказал Денис.
Далия сердито сказала Мелиссе:
– Ты что-то рассказывала инспектору?
– Нет, – тихо пискнула Мелисса из-за спины Миши.
– Мама, – с укором произнес Миша.
– Но я записал наш разговор на диктофон, – спокойно сказал Бондин.
Далия сказала самоуверенно:
– Любую запись можно…
– Сфабриковать, – кивнул Бондин.
– Изменить голос магией, изменить слова и так далее, – отмахнулась Далия.
– У меня есть свидетель, который подтвердит, что запись подлинная, – сказал Бондин.
Ох ты. Как он узнал, что я пряталась под окном? Неужели кот рассказал?
А Денис посмотрел на меня. И все посмотрели.
– Наверняка тут какое-то недоразумение, – сказала Далия, угрожающе глядя на меня.
Она что же, думает, я как Мелисса? Испугаюсь ее?
– Да, я могу подтвердить, – сказала я с вызовом.
– Что ты можешь подтвердить? – спросила Далия.
– То, что это вы подначили Мелиссу сбежать! – выпалила я. – И любовное зелье ей дали! И сами себя заледенили! Через зеркальце! Чтобы мы все на Мелиссу подумали!
– Ах ты… – Далия бросилась ко мне, взмахнула рукой.
Я от испуга невольно прикрыла руками голову.
И на Далию выплеснулся водопад – ниоткуда, из воздуха. Она завизжала, потом стала ругаться совсем не по-дамски. Потом выкрикнула:
– Ты видишь, Миша, что она со мной сделала?! А ты еще хотел на ней жениться! Колдует против твоей родной матери! Никакого уважения!
О чем она? Это я, что ли, водопад сотворила?
Я, все еще жмуря от страха один глаз, опустила руки. «Превед» на запястье Далии дымился. Ничего себе. Что же она со мною сделать хотела?
– Мама, но ты же первая начала, – отозвался Миша.
А Дмитрий Васильевич, выбравшись из толпы к нам, снял с себя овчинный тулуп, накинул на плечи промокшей жене, а потом сказал ей сердито:
– Так это ты меня заколдовала? Ты совсем рехнулась? И сына чуть под монастырь не подвела! Его же сослать могли за побег!
На ногах у Дмитрия Васильевича были валенки. Так вот чьи ботинки остались в зале! Видимо, он сильно боялся замерзнуть.
