Андрей Прусаков - Я – утопленник
Я все прекрасно понял. Или пан, или пропал.
– А сроку тебе один день!
– Почему один? – воскликнул я. Послезавтра наступали сороковины.
– Потому, что я так желаю! Ступай!
Я поспешил убраться и не искушать судьбу. Я так и не узнал, поймали Анфису или русалка смогла ускользнуть. Плевать, главное, спасся, когда уже не думал, что спасусь. Ну, Архип, ну, сукин сын! Как вовремя успел! В голове царила сумятица. Мысли клубились и разлетались, как придонный ил от моего движения. Я плыл в сторону Литейного. Не знаю, как, но я мог ориентироваться под водой. Нет, я не запоминал рельеф дна или какие-то приметы, просто знал, куда плыть. Будто в голове вертелся маленький компас…
Я покинул реку у Потемкинской. Спуска к воде здесь не было. Я прочел заклятье. Водяной столб поднял меня над Невой, и я спрыгнул на асфальт набережной. И спохватился: на мне ведь нет одежды! Представляю, что начнется на улицах. Прогулка нудиста… Впрочем, ночь, людей мало. Проезжавшая по набережной иномарка притормозила. Я увидел прижавшееся к стеклу любопытное женское лицо. Я торопливо облекся в призрачную одежду и перебежал дорогу. Вот и Потемкинская. До заветной дыры идти далеко, и, пройдя мимо оранжереи, я перемахнул через забор. Пересек заболоченную протоку по горбатому деревянному мостику, вспоминая, как в детстве с другом ловил тут рыбу и поймал несколько плотвичек. До сих пор помню, какие они были красивые и как в банке гордо нес их домой… Сейчас вряд ли тут осталась рыба…
Я рассчитывал встретить лешака на старом месте, там, где он любит лежать на лавочке. Но, подойдя ближе, почуял присутствие чужого. Это не Леший. Я замедлил шаг и притаился за кустами.
– Эй, старик! Сегодня хорошая ночь. Выходи, поговорим!
Темный! Зачем Упырь пришел сюда, что ему нужно?
Я сидел за кустами в десяти метрах от них, но было так темно, что мощная фигура лесовика едва угадывалась среди деревьев. Контуры Темного еще более расплывчаты и черны, мне казалось, он то сливался с тьмой, то выплывал из нее жутким угрожающим силуэтом. В парке тихо, город гасил огни, и я на миг ощутил себя в настоящем лесу, в самой чаще. Зацепившись за кроны деревьев, огни мегаполиса не могли проникнуть сюда, отдавая парк лесной первобытной тьме.
– Я чую, Свят-камень здесь. Отдай его мне, – от голоса Темного веяло спокойствием и уверенностью, что ему не откажут. Не смогут отказать.
– Зачем он тебе, Упырь?
– А тебе он зачем, старик? – спросил ночной гость. Он сделал упор на последнее слово, произнеся его презрительно и громко.
– Чтобы такие твари, как ты, не поганили мой лес! – в голосе Лешего послышалось рычанье зверя.
Упырь расхохотался:
– Твой лес? Где? Что ты называешь лесом? Этот город давно мой, старик, а если до тебя не доходит, то я объясню. Ты живешь здесь просто потому, что у меня нет на тебя времени.
– Тогда попробуй, отбери камень у меня! – зарычал лешак.
– Я владею городом, старик! Не тебе со мной тягаться, – спокойно, словно подтверждая свершившийся факт, сказал Темный.
Леший заревел и напрягся. В этот миг в нем более ничто не напоминало человека. Я видел зверя на двух ногах, сильного, страшного зверя, но Упырь стоял спокойно. Я бы испугался, а он не боялся. Я подумал, что он вообще не умеет бояться.
– Все, что мне нужно, – это камень! Отдай его и живи, как жил. Я тебя не трону.
– Нет!
Луна явилась в просвете облаков, освещая два напряженно застывших силуэта. Упырь оскалился. В проблеске лунного света я увидел его лицо. Оно было лицом человека, но в нем не было ничего человеческого. Темный был без очков, и мне подумалось, что его глаза, как в фильмах ужасов, вот-вот вспыхнут кроваво-красным огнем… Но не вспыхнули – напротив, они излучали тьму, и слабый лунный свет, подобно сигаретному дыму, втягивался в них, как в две бездонные вытяжки.
– Этот лес – все, что у меня осталось! – медленно проговорил Леший. Его слова складывались в непоколебимую, не разрушаемую никакими доводами стену. Он упорно называл Таврический сад лесом, но я к этому привык. – Если отдам камень, все здесь погибнет.
– Здесь давно все погибло! – хмыкнул Упырь. – Оглянись вокруг, Леший, и скажи себе правду! Люди уничтожили это место, отравили землю, воду и воздух! Они хотят жить в мире смерти, зачем ты мешаешь им? Когда Свят-камень станет моим, они получат то, к чему стремятся. Отдай его.
– Ты глуп, Упырь. Камень не поможет тебе!
– А ты его спрашивал? – засмеялся Упырь.
– Ты ничего не знаешь о камне! Он не дает силу тому, у кого ее нет.
– Мне не нужна его сила. Мне надо, чтобы он был у меня! Отдай.
– Если хочешь, забью его тебе в глотку!
Наступила тишина. Я тщетно прислушивался, но больше соперники не издали ни звука. И вдруг я почувствовал творящуюся во тьме магию. Фигуры Лешего и Упыря все так же застыли напротив, но вокруг бушевала невидимая, но вполне ощутимая буря. Ветви на деревьях трещали и ломались, сорванные неведомой силой, в воздухе кружился мусор из опрокинутой ветром урны. На площадке разлилась сила, равной которой я не встречал, два потока схлестнулись, стремясь побороть и поглотить друг друга.
Сколько это продолжалось, не знаю. Я отчаянно переживал за Лешего, боялся, что Темный сломает старика, и мои опасения стали оправдываться. Леший закачался, пытаясь опереться о дерево. Я видел, как ему тяжело. Если он погибнет, то погибну и я!
Я выскочил из укрытия и помчался на Темного. Если не заметит, приложу так, что до Невы кубарем покатится! Но Упырь заметил и на мгновенье замер в растерянности. Мой кулак был на полпути к его физиономии, когда он опомнился и успел что-то сделать. Меня отбросило прочь. Кувыркаясь в воздухе, я рухнул в кусты. «Дурак с кулаками! Магией надо было», – мелькнуло в голове.
– Ты жив? – ошеломленно проговорил Упырь. Одним прыжком преодолев разделявшие их метры, хозяин Таврического обрушился на Темного и подмял, как подминает жертву медведь. Когти взметнулись и ударили. Упырь яростно завыл. Пасть лесовика щелкнула, и мне показалось, что он откусил Упырю голову. Но тот, видимо, увернулся, потому что борьба продолжилась. Я с трудом выбрался из кустов и приблизился к ним, не решаясь вступить в бой. Нет, я не боялся, я видел: Леший справляется.
Но Упырь ужом выскользнул из лап лешака и откатился в сторону. Леший тяжело дышал и не преследовал мертвеца – видно, силы его были на исходе. Я посмотрел на Темного: половина лица обглодана, костюм в лохмотьях, сломанная рука бессильно болтается вдоль тела.
– Ладно, старик, – произнес Упырь с нескрываемой яростью. – Скоро я приду снова! А ты, червяк, пожалеешь, что не сдох! – сказал он мне, повернулся и скрылся во тьме.
Леший стоял, провожая врага взглядом, затем хрипло вздохнул и опустился на землю. Первая мысль была: срочно вызвать «Скорую», но я вспомнил, что с таким пациентом они ничего сделать не смогут. Нечистая сила не в их компетенции. Я подхватил его, но лешак отстранился, тяжело побрел в сторону скамейки и сел на нее. Я видел, что битва отняла у него все силы. «А старик-то совсем слаб», – подумал я, стараясь, чтобы жалость не отразилась на лице.
– Стар я уже, для драки не гожусь, – вымученно проговорил Леший. – Другой бы давно помер, рассыпался трухой, а я все живу… Вот и думаю: зачем? – Он сделал паузу, жадно заглатывая воздух. – Не затем ли, что меня ждет дело?
Он надолго замолчал. Я видел и знал, каким грозным может он быть, но сейчас Леший напоминал несчастного, покинутого всеми старика. Наверное, даже я смог бы отобрать у него артефакт. Но я не хотел губить его, ведь только камень дает ему силы держаться против нечисти. Без него лесовик погибнет, и в городе останется лишь один владыка – Темный. Нет, в этой войне я не на стороне Темного.
– Почему ты не использовал камень? Упырь мог убить тебя!
– Камень ему не нужен, – тяжко проговорил лесовик.
– Зачем же он дрался с тобой? – удивился я.
– Не камень ему нужен, а власть над городом. Он правду говорит: город все равно достанется ему. Рано или поздно. Упырь сильнее меня и сильнее Слизня. Он у живых души глотает… Я один, а у него много слуг.
Я не сразу понял Лешего, потом вспомнил, что слышал о Темном. Он ведь торгует наркотиками! А наркоманов много, и они долго не живут. Быть может, умирая, они пополняют армию Упыря? Ведь наркоманы знают, что умрут не своей смертью, и все равно сидят на игле. Значит, они – самоубийцы и могут остаться между жизнью и смертью, как я. Теоретически. На деле же никому не дано знать, кто станет жить после смерти, а кто нет. Тот же Упырь изумился, увидев меня живым после падения.
Но кое-что я до сих пор не понимал.
– Леший, – спросил я. – Ведь камень у тебя? Почему он не помог убить Упыря? Почему ты его не использовал?
– Я не могу брать его силу. Только владеть.
Я не понял. Как же это? Какой смысл владеть и не пользоваться?
