Маргарита Гришаева - Высшая правовая магическая академия. Оперативные будни
– Но как?! – все еще не могла я поверить. Любые отслеживающие заклинания мы бы с Храном увидели сразу. Да вообще любые направленные на нас заклинания.
– Я уже понял, что на тебя ничего незаметно не повесишь. Гораздо проще подкорректировать охранные чары на академии. Стоило тебе покинуть территорию, как мне приходил сигнал. Правда, как именно ты покидаешь наши стены, мне увидеть не удалось, но вот узнать, куда ходишь, – вполне, – внимательно следя за мной, проговорил он.
А у меня внутри постепенно нарастала волна гнева.
– И вы просите у меня доверия? – иронично поинтересовалась я. – Если вы и так все знаете, к чему эти вопросы? «Зачем адептка Серас покидает академию? А не воровка ли она?» К чему эта игра? Чего вы от меня, в конце концов, хотите? – крикнула я, чувствуя накатывающую истерику.
– Хотел, чтобы ты сама рассказала, – признался он. – И то, что я знаю, куда ты ходила, не меняет того, что не знаю – зачем. Ты лазила в здание архива, пела в таверне. Но что ты делала в архивах? Крала документы? Или просто просматривала?
– А какая разница? Вы же сами сказали, такая мелочь вас не интересует, – съязвила я.
– Я уже говорил, хочу знать, как глубоко ты увязла и от каких проблем мне придется прикрывать тебя в будущем, – терпеливо повторил он, но это терпение, похоже, уже заканчивалось.
– Зачем вам меня прикрывать? Своих проблем не хватает? Так посадите меня и не мучайтесь! – истерила я. Пока я не пойму его мотивы, не успокоюсь.
Бриар подошел ко мне, присел на корточки, сгреб мои руки в свои ладони.
– Дия, спокойнее, ты опять разнервничалась, – мягко проговорил он, заглядывая мне в глаза. – Вон и плакать снова начала, – протянул руку и стер со щеки не замеченную мной слезинку. – Успокойся и запомни одно: что бы ни случилось, сажать тебя я не собираюсь. Я же поклялся, так? Чего тогда психуешь? Я просто хочу убедиться, что потом, в совершенно неподходящий момент, не случится беды.
– А если я кого-то убила? – нервно хохотнула я, пока он успокаивающе гладил меня по рукам.
– Ты? – скептически посмотрел он на меня. – Нашла убийцу, девочка-цветочек. Я, конечно, встречал детей-убийц, и такое в нашем мире бывает. Но даже если бы какие-то подозрения и были, после твоей вчерашней истерики стало понятно, что ты убить не сможешь. Такой шок сыграть невозможно, поверь мне, я на всяких «актеров» насмотрелся, – обеспокоенно нахмурился он. – И в связи со вчерашним хочу кое-что спросить. Касс, – он крепче сжал мои ладони, – кто такая Санди и что с ней произошло?
Дорогое мне имя острым ножом вошло в сердце, заставляя резко выдернуть свои руки из чужой хватки, чтобы хоть ими как-то закрыть открывшуюся рану.
– Откуда вы знаете это имя? – выдохнула я.
Бриар нахмурился еще сильнее.
– Не помнишь? Тебе приснился кошмар, ты называла это имя.
Я тихо выдохнула. Все еще было больно, но не так страшно, как от мыслей, откуда еще он мог узнать про нее.
– Это… – тихо выдохнула я. Ни за что не скажу правду. Хорошо, что на мне всегда мои амулеты. Что-то мне подсказывает, ложь он сейчас отслеживает. – Это… – По привычке потянулась к шее. Всегда тереблю кулоны, когда нервничаю. Но… На шее ничего не оказалось.
Магистр разочарованно вздохнул, встал и повернулся спиной.
– Не хочешь говорить – промолчи. Но врать не смей. Потом я верну все твои побрякушки, но сейчас ты либо молчишь, либо говоришь правду, – глухо прозвучал его голос.
Я закрыла глаза руками, чтобы не видеть этот пронизывающий взгляд вновь склонившегося надо мной магистра.
– Не скажу.
– Ладно, – мрачно кивнул он, – твое право. Давай договоримся так: свои маленькие девичьи секреты – как ты вскрываешь защиты, как создаешь ни на что больше не похожие артефакты, кто на самом деле твой кот и зачем ты все время перекрашиваешься, – можешь оставить при себе. Но вопрос, что тебе нужно в архивах, прости, не может остаться без ответа.
Самый простой и одновременно самый сложный вопрос. Соврать нельзя, а всей правды сказать я не рискну. Придется играть с фактами, причем очень осторожно.
– Я… ищу дело своих родителей.
– Ты их вспомнила. – Прозвучало как утверждение.
– Не совсем, – возразила я, – отрывочные воспоминания. Не много, но достаточно, чтобы понять, что их убили.
– Поэтому ты рыщешь в архивах, где хранятся уголовные дела, – понимающе кивнул он.
– Да.
– Почему ты просто не попросила помощи у меня или у Рика? – устало вздохнул магистр.
Я удивленно посмотрела на него. Меньше всего я ожидала, что он предложит помощь.
– Сложно просить помощи. Сама толком не знаю, что ищу, – честно сказала я. – Просто просматриваю все подряд.
– Все равно, – покачал он головой, – мы бы тебе оформили официальный допуск к архивам, чтобы ты не шастала по ночам.
– А так можно? – не веря собственной удаче, спросила я. Столько мучений и ночных перебежек, а тут просто – раз! – и у меня свободный доступ?
– Можно, – улыбнулся он.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я.
– Не за что, – кивнул он и снова устроился в кресле напротив. – Так, ну раз с основной темой у нас покончено, перейдем к наказаниям.
Я сразу напряглась.
– В смысле?
– Ты же не думала, что я оставлю без внимания внушительный список нарушений, – усмехнулся он, а мне резко поплохело от мысли, что же меня ожидает. – Будешь отрабатывать повинность в управлении, – объявил магистр, а я облегченно вздохнула.
– Вы мне сами запретили участвовать в расследовании, потому что это опасно, – вспомнила я.
– А кто тебе сказал, что ты будешь заниматься расследованием? – вопросительно приподнял он бровь. – Только канцелярия, и ничего больше. Будешь сидеть у меня под носом, заполнять бумажки, отчеты разные переписывать. Каждый день, сразу после занятий. Зато я точно буду знать, где и чем ты в данный момент занимаешься, – закончил он, наблюдая за моей вытянувшейся мордашкой.
Это, конечно, лучше, чем тюремные застенки, но все же.
– А как же делать уроки? – растерянно спросила я.
– Тоже в управлении, – заявил он. – И это еще не все. Я повешу на тебя маячок.
Прежде чем я успела возмутиться, он меня остановил.
– Да, ты имеешь право на частную жизнь, поэтому маячок будет лишь сигнализировать, если ты покинешь пределы академии. Возражению это не подлежит, – опять прервал он меня. – Либо так, либо вообще будешь все сутки проводить рядом со мной. Зато я не буду переживать, что тебя очередная тварь загрызла за забором, – пригрозил он. – И сразу предупреждаю, чтобы с медитацией ты не развлекалась, – скептически напомнил он прошлую отмазку. – Как только почувствую, что маячок исчез, я перемещаюсь к тебе, забираю, и мы переходим к плану номер два – тотальному контролю. А есть еще план три – запереть тебя в надежном месте на время расследования.
Я закрыла рот, понимая, что крыть мне, в общем-то, нечем. Но решила все же возразить.
– Вы понимаете, что теперь я за забор не сунусь и без вашей слежки?
– После умертвия я тоже понадеялся на твое благоразумие. В итоге вчера это закончилось твоим бесчувственным телом на руках у нас с Риком. Пожалей нас, старых, – мрачно усмехнулся он, – в следующий раз мое сердце такого зрелища не выдержит.
– Ладно, – сдалась я.
В конце концов, я ничего не теряю. Доступ в архивы мне обеспечен, а с работой в таверне я все равно хотела повременить. Сейчас действительно опасно гулять по городу ночью.
– Теперь вот еще что, прогульщица, на занятия пойдешь? – напомнили мне про учебу.
– А сколько времени? – спросила я, оглядываясь в поиске часов.
– Половина третьего, – сообщили мне.
– Нет смысла, – сокрушенно вздохнула я, понимая, что опять пропустила день. А вспомнив еще одну деталь, залилась хохотом, чуть ли не падая с кресла.
– Кастодия, – обеспокоенно позвал меня Бриар, – у тебя запоздалая истерика?
– Нет, – всхлипнула я. – П-просто я оп-п-пять умудрилась прогулять именно классификацию п-п-преступлений. Почему-то все мои проблемы и травмы всегда выпадают именно на этот предмет, – задохнулась я, – похоже, он проклят.
– Проклят или нет, – заметил магистр, – а спрашивать с тебя все равно будут по всей строгости. У тебя еще пять вопросов за опоздание висит, помнишь?
– Это несправедливо! – возмутилась я.
– Понимаю, сочувствую, – притворно пожалел он меня. – Но изволь отвечать по всей строгости.
– Ну, вы и…
– Кто? – ухмыльнулся он.
– Вредный преподаватель, – буркнула я вслух, мысленно дав другое определение.
– А я всегда считал себя самым добрым и отзывчивым среди преподавательского состава, – состроил он расстроенное лицо.
Я же, вспомнив первую встречу нашей группы с ним, снова громко рассмеялась. Да уж, отзывчивость и доброта были видны невооруженным взглядом.
– Похоже, ты пришла в себя, – заметил магистр. – Чувствуешь-то себя как? Голова не болит? К целителям тебя отправить?
