Макс Фрай - Сундук мертвеца
– Однако я не за тем к вам пришел, – примирительно сказал я Хранителям Харумбы. – Извините, что явился в таком настроении. Я знаю, что для вас оно невыносимо; с другой стороны, исправится мое настроение еще нескоро. А дело спешное. Вы должны знать, что как минимум один из ваших так называемых гостей способен околдовать человека, увидевшего Харумбу во сне. И уже сделал это. Заставил беднягу читать Проклятие Йарра – знаете, что это? Ладно, неважно, просто одно из множества смертных заклятий, которых у нас в Угуланде сочинили куда больше, чем способов исцелять.
– И этот сновидец послушался? – изумленно спросил один из Хранителей, явно выражая общее недоверие. – Проснулся и выполнил приказ?
– А куда деваться, когда тебя заворожили ритмической речью, которая, как выяснилось, прекрасно работает и в устах мертвеца. Кучу народу успел убить, сам о том не зная; убил бы еще больше, если бы мы не приняли меры. Теперь с этим делом покончено, но в Харумбе наверняка будут появляться и другие сновидцы. Никто, кроме вас, не сможет их защитить.
– Но как? – нестройным хором откликнулись Хранители.
Нашли кого спрашивать.
– Понятия не имею, – честно ответил я. – Откуда мне знать, как у вас все устроено. Вряд ли в Харумбе есть тюрьма для особо опасных преступников. Лично я бы постарался задраить все входы и выходы, чтобы Харумба больше никогда никому не снилась, как было в прежние времена. Но если бы вы знали, как это сделать, наверняка сами прикрыли бы лавочку, не дожидаясь моих советов. Как вариант – сторожите теперь вашего гостя по очереди; понимаю, что занятие невеселое, а что делать? Куанкурохцы вон против Йохлимских ветров на границе по очереди стоят, тоже не сахар, но ничего, привыкли, жизни себе без этих дежурств уже не представляют. Впрочем, можно просто найти хорошего отставного полицейского, совсем дряхлого, собравшегося помирать, и предложить ему бесплатную вечную жизнь в Харумбе в обмен на работу – присмотр за Нуфлином. В идеале нанять хотя бы двоих, а лучше троих, чтобы следили посменно, даже у мертвых людей должны быть радости кроме работы, тем более, кода впереди вечность, а работа – Нуфлин Мони Мах. Я бы, честно говоря, на второй день спятил, но старого грыза такой ерундой не проймешь…
Пока я говорил, с лиц Хранителей явственно уходило напряжение. Похоже, идея нанять надзирателей пришлась им по душе.
– В общем, дальше думайте сами, – завершил я. – Уверен, в ваших же интересах приструнить Нуфлина. Магистры его знают, кого он завтра речами заворожит. А я, пожалуй, пойду. Устал. На моей родине в таких случаях говорят «как собака». Но у меня дома сейчас живут два пса, поэтому я точно знаю: так сильно собаки не устают.
– Извини за плохой прием, – сказал один из Хранителей, тот самый, который предупреждал меня, что в Харумбу лучше не лезть. – Когда ты появился на побережье, мы были уверены, что без крупных неприятностей не обойдется. Твое желание получить голову Нуфлина Мони Маха звучало как колокольный набат. Вообще-то оно и сейчас звучит. Но говоришь ты при этом вполне разумные вещи.
– Да, – согласился я, – рядом со мной бывает непросто, я знаю. Вон один ваш родич недавно чуть куманским медовым ножом меня не прирезал, а я только тем и провинился, что навестил его в не самый свой радостный день…
Вместо того чтобы вежливо выразить сожаление в связи с невыдержанным поведением своего родственника, Хранители Харумбы дружно расхохотались. Видимо, вообразили эту сцену. Ну или просто обрадовались, что рассорившемуся с ними Иллайуни не так уж прекрасно живется, как он им расписывал. Как минимум одна серьезная проблема у него точно есть.
– Извини, – сквозь смех пробормотал тот, что стоял ближе всех ко мне. – На самом деле, надо бы тебе посочувствовать, но Горда Ойян Цан Марай! С куманским ножом! Гоняется за тобой! Вот это история!
И расхохотался еще громче, да так заразительно, что даже я расплылся в улыбке. Не новой сияющей, а в старой, своей. Кривой и вообще довольно дурацкой, но уж какая есть.
Спасибо Иллайуни, сам того не ведая, помог разрядить обстановку. Теперь я его должник. Знать бы еще, чем рассчитываться. Оставить в покое до конца года? Нет, так не пойдет, я буду скучать.
Я развернулся, чтобы уходить, но Хранители меня остановили.
– Мы не читаем чужих мыслей, по крайней мере, очень стараемся избежать такого несчастья, но человеческие желания похожи на громкий, хоть и неразборчивый крик, – сказал один из них. – Игнорировать этот шум невозможно, особенно когда его источником становится человек могущественный и несдержанный вроде тебя. Поэтому мы знаем, ты хотел что-то от нас потребовать. И собирался настаивать любой ценой. Но почему-то не стал. Передумал? Обиделся? Рассердился? Извини за настойчивость, но с такими, как ты, лучше расставаться без недомолвок. Чтобы потом не гадать, что у тебя на уме и каких сюрпризов ждать наутро.
– Что вы, я не рассердился. Наоборот, перестал. Я действительно хотел попросить вас: «Передайте Нуфлину Мони Маху, что Клари Ваджура стал одним из Йохлимских ветров, такая ему выпала великая судьба. А Магистр Хонна в голос хохотал, обнаружив, что его пытались извести примитивным старинным заклятием. Скажите ему, что сэра Шурфа я лично избавил от проклятия Йарра на Темной Стороне, а Джуффин с моей легкой руки спас еще целую кучу народу. Ничего не получилось, зря старался старый дурак, пусть знает». Очень этого хотел, со вчерашнего дня подбирал обидные формулировки, чтобы его проняло. И аргументы, чтобы убедить вас передать мое послание, слово в слово. Но потом передумал.
– Почему?
– До меня вдруг дошло, что впереди у Нуфлина целая вечность и никаких интересных дел, чтобы отвлечься от мыслей о поражении. Так долго никто не должен страдать. Пусть лучше думает, будто месть удалась, других радостей у старика все равно нет, и это само по себе такое суровое наказание, что дополнительных, пожалуй, уже и не надо. Так что, если сочтете нужным, можете рассказать Нуфлину Мони Маху, как я рыдал у вас под забором от бессильной ярости, пока не прогнали. Мне не жалко, а для дела так лучше: глядишь, угомонится на радостях, займется выращиванием фиалок, вам же легче будет его сторожить.
Хранители растерянно молчали. Похоже, я снова их удивил. Я и сам себя удивил, чего уж.
– Спасибо, что выслушали, – сказал я. – И даже с ножами не гонялись. Хотя, может, и стоило бы. Когда уже научусь держать себя в руках.
Договорил, развернулся и пошел обратно, в сторону берега, через рощу, полную черных птиц. Хотя мог бы прямо отсюда уйти домой Темным Путем. Но какое-то дурацкое чувство, сродни скорее дремучему суеверию, чем настоящей интуиции, настойчиво требовало, чтобы я пересек эту грешную рощу дважды, туда и обратно, а не в один конец.
Глупо повиноваться предрассудкам, но спорить с собой еще и на эту тему у меня не было сил. И так уже наспорился на сто лет вперед.
Знать бы еще, кто именно в этих спорах победил.
* * *– Деньги на бочку, – сказал я сэру Джуффину Халли. Заодно озарил его сиянием своей новой улыбки, решив, что такое начало ни одной беседе не повредит. – Ты проиграл сто корон, гони. Мне как раз позарез нужны деньги, я на знахаря поистратился. В смысле на шамана. Все, что было в карманах, ему отдал.
– На шамана? – нахмурился Джуффин.
– Ага. На умпонского. Обожаю экзотику. Если бы не это, мог бы и обойтись. В смысле, ничего страшного не случилось, просто несколько синяков, не о чем говорить. Прости, я еще не в себе, мету что попало вместо того, чтобы по порядку рассказывать. Но сто корон все равно за тобой. Я честно их выиграл, прошел Темным Путем прямо в пещеру, где спал Клари Ваджура. С помощью призрака профессора математики, но она теперь мой домашний призрак, так что вряд ли это было жульничество.
– Да жульничество, конечно, – ухмыльнулся шеф. – Как вообще все, что ты делаешь. Но я не в обиде – при условии, что узнаю метод. Выкладывай давай.
– Метод – проще не бывает. И подойдет кому угодно, а не только мне. Достаточно правильно сформулировать: «Хочу оказаться там-то рядом с таким-то». А не просто «рядом с таким-то». Вот и все.
– Интересно! – обрадовался Джуффин. – Сейчас проверим. Если…
И, не закончив фразу, исчез.
– Ты опять пришел без гостинцев, – сказал Куруш, с укором взирая на меня с верхней полки книжного шкафа.
– Без, – подтвердил я. – И мне даже не стыдно, потому что я совершенно не виноват. С утра сидел в пещере в Умпонских горах, потом гулял по Пустой Земле Йохлиме, а сейчас пришел сюда прямо из-под стен Харумбы. Ни в одном из этих мест нет ни кондитерской, ни завалящей пекарни. Даже жареные орехи на улицах не продают. Да и откуда бы там взяться улицам.
– Какие печальные места оказывается есть в Мире! Зачем они нужны? – изумился буривух, вылупившийся из яйца в Столице Соединенного Королевства, а потому о родине своих предков, диких арварохских лесах имеющий сугубо умозрительное представление.
