Андрей Прусаков - Я – утопленник
– Смотри, у него и крови-то нет! Он мертвец, поняла, мертвец! – Русалка засмеялась.
Я с силой оттолкнул ее в сторону:
– Юля, не верь ей, я живой! Все не так, как тебе кажется… – В голове царил полный хаос. Зачем я тянул и сразу не рассказал все? А сейчас, как дурак, открещиваюсь от очевидного.
Юля открывала рот и не могла произнести ни слова. Я представлял, что она чувствует. На ее глазах зарезали человека, а он стоит, как ни в чем не бывало, и разговаривает, словно его ударили пальцем, а не ножом…
– Он утопленник, смотри, он и тебя в воду утащит, будешь такой, как я! – истерично крикнула Анфиса, и я не выдержал. Повернулся и бросился на нее, но русалка не отступила, а неожиданно прыгнула навстречу, прижавшись и повиснув на мне. Мы с грохотом упали на пол. Я схватил ее за горло и тряс, сжимая изо всех сил. Анфиса клокотала пережатым горлом, и я не сразу сообразил, что она смеется. Я не мог задушить покойницу, которая не дышит! Тогда я оставил ее и посмотрел на Юлю.
Она пятилась к двери. Глаза широко раскрыты и безумны.
– Юля, – произнес я как можно мягче, хоть это было и нелегко. – Не верь ей. Я жив. Я живой! Я тебя люблю!
– Бабушка правду говорила, – прошептала она, нащупала замок и выскочила наружу.
– Это неправда! Не слушай никого! – закричал я вослед. – Я живой!!
Ответом был топот ног по ступенькам. Бежать за ней не было сил.
Я вернулся, намереваясь схватить Анфису и четвертовать ножом. На куски порублю! Но в квартире тихо, лишь в ванной журчит вода. Я кинулся туда, чувствуя, что опоздал. Хитрая Анфиса вновь вовремя смылась. За двести лет она овладела магией лучше меня, простого утопленника.
Но самое страшное не это. Уйдя так, тем же манером Анфиса могла вернуться, едва кто-то откроет воду. Юлька была в опасности. А я не знал, как ее защитить.
Как мне уберечь Юльку? Я думал, что Леший знает ответ. Во-первых, он старый и мудрый, во-вторых, ему наверняка известно, как противостоять колдовству Водяного, ведь прогонял же он жуткого пса и остальную нечисть? И еще о камне надо спросить. Я должен знать, из-за чего меня Упырь мучил? Только ночи дождаться. Днем Леший не покажется.
Остаток дня я тупо убивал. Слонялся по комнате, глядел в окно, стараясь запомнить вид из него, словно уезжал далеко и надолго. Пил воду. Смотрел телевизор, поражаясь тому, как бездарно тратят время те, кто делает такие передачи, и те, кто их смотрит. Пролистал несколько книг, думая, что все написанное в них – чушь. Хотя бы потому, что их авторы понятия не имеют о таких, как я, о целом мире мертвых, существующем у них перед носом. Тогда что вообще они знают о жизни? Знают, что смерть может быть не концом, а продолжением, такой же частью жизни, как детство или старость?
Это был мой предпоследний день. Завтра последний. Затем я исчезну для живых и окончательно перейду в мир мертвых. Так заведено. Но я все равно не хочу в это верить. В детстве мне нравилась сказка о двух лягушках, упавших в крынку с молоком. Одна сложила лапки и утонула, а другая молотила всеми конечностями, пока молоко не сбилось в масло, и – выскочила из кувшина… Всю жизнь я старался быть такой лягушкой. Если не мог взять умом или знанием – брал трудолюбием и усидчивостью. Я мог заставить себя просидеть неделю за конспектами, если это было нужно, зубрить, не выходя из дома, не поддаваться на уговоры Костика или Пита сходить «поколбаситься». Да, я был целеустремленным. «Был…» Вот уже в прошедшем времени о себе думаю… А как еще думать о мертвом?
Я включил магнитофон, и мертвый Фредди Меркьюри запел бессмертную «Who wants to live forever?». Как мило. И как вовремя… Я вспомнил, как «торчал» от этой песни раньше, размышляя о вечности, которая мне, молодому парню, была, в общем-то, ни к чему. И сейчас не нужна, дали бы дожить свое!
Я вспомнил об Архипе. Ведь он первый сказал о камне! Правда, быстро прикусил язык, но я запомнил. Не знаю, как Леший, но Архип не станет скрывать от меня эту тайну. Не должен. И уловки Анфисы обязан знать. Он мне не откажет. Не в том он положении сейчас. Чем ждать ночи, лучше сплавать к Архипу. Я быстро оделся, выпил воды на дорожку и устремился в сторону Фонтанки. Меня била дрожь. Быть может, сейчас я узнаю что-нибудь обнадеживающее. Быть может, еще появится шанс выбраться из этой загробной мути…
Я нашел спуск, где рядом со ступенями на воде покачивались несколько катеров. Если аккуратно пробраться между ними и нырнуть, никто ничего не заметит. Не хотелось поднимать шум и шокировать случайных прохожих, ныряя в Фонтанку в одежде. Но не вышло. Навстречу неожиданно поднялся детина в тельняшке:
– Ты куда?
Я остановился. Объяснять что-то типу, скошенному лбу которого позавидовал бы неандерталец, я не собирался.
– Никуда. Посидеть хочу.
– Сиди в другом месте, – недобро проговорил мореман. – А здесь не надо.
– Твоя, что ли, пристань?
– Иди и сиди в другом месте. – Он выразительно повел плечами. – Что, непонятно?
– Непонятно, – с вызовом сказал я. Ну, и что он мне сделает? Утопит?
Из ближайшего катера, белого, с хромированными иллюминаторами, донеслись крики и женский смех.
– Гуляете? – спросил я.
– Гуляем. И ты гуляй!
Отвернувшись от громилы, я демонстративно подошел к краю набережной и стал всматриваться в иллюминатор. Похоже, там проходила оргия.
– Че, не понял? – Он схватил меня за рукав и дернул, разворачивая к себе. Этого я и ждал. Покачнувшись, я издал театральный вскрик и повалился в воду. Надо отдать должное морячку: реакция у него была отменная. Он почти удержал меня на пристани, но, чтобы не упасть самому, выпустил из захвата. Я упал в воду между катерами и ушел на дно. Там прошептал заклятье, сделавшись невидимым, и быстро поплыл в сторону Обводного. «Пусть теперь ищут», – злорадно подумал я.
Хоть Архип и сообщил свой новый «адрес», найти утопленника оказалось непросто. Раньше я нечасто бывал в этом районе (под водой – и вовсе никогда!) и, проплывая по Фонтанке, часто высовывал голову наружу, пытаясь сориентироваться. Повезло, что зрительная память хорошая, к тому же перед путешествием просмотрел карту города и прикинул, как плыть: по Фонтанке и направо, в Крюков канал, а там по прямой. Других ответвлений от Фонтанки нет, и Крюков канал я нашел без проблем. Канал узенький, даже Фонтанка казалась мне небольшой, а тут я чувствовал себя рыбой, попавшей в трубу. Крюков был мелковат, но, в общем, относительно чист и прозрачен. Спустя пятнадцать минут я выплыл на перекресток Крюкова с Мойкой и осторожно высунул голову: справа мост и гранитная набережная, прямо по курсу лежит покрытый травой покатый берег Новой Голландии. Мне надо налево. Там должна быть какая-то арка… Через двести метров я вновь вынырнул и радостно улыбнулся: арка была прямо надо мной. Наполовину прикрытая разросшимися деревьями и кустами, огромная красная арка с красивыми полукруглыми нишами и лепниной напоминала триумфальные ворота. Белые ионические колонны поддерживали ее, нависая над узкой, одетой в гранит протокой, за которой виднелся маленький мостик и какой-то сад.
Я проплыл туда и очутился в небольшом искусственном озере. Найти утопленника в заросшем водорослями водоеме было непросто, особенно если он сам не хочет встречаться. Я рассчитывал, что Архип узнает меня и не станет прятаться. Так и случилось.
– Здорово, Андрюха!
– Здорово, Архип!
Мы пожали друг другу руки. Мне показалось: утопленник стал лучше выглядеть. Если так можно сказать о мертвеце.
– Как ты здесь?
– Хорошо! – сказал Архип. – Хорошо, когда свободен и никому не должен!
– Это точно.
– Вот думаю: не уйти ли из Невы? Мало ли речушек в округе? Не о всех Водяной знает. А мне много не надо. Буду жить сам себе господин. И ты так сделай. Может, вместе и уйдем?
Я промолчал. Там видно будет.
– Архип, дело у меня к тебе. Очень важное.
– Ну, садись тогда. Дело спешки не любит.
Мы уселись на дно. Трава надежно укрыла нас от людей и нелюдей. Над головой красиво переливалась сполохами света водная рябь. Небо так не могло.
– Архип, расскажи мне о камне!
– О… каком камне? – запнулся Архип, и я понял, что он точно что-то знает.
– О Свят-камне. Однажды ты говорил о нем, я помню! Мне очень надо знать!
– О нем Слизень не велел сказывать.
– Брось, Архип, – жестко проронил я, – плевать на Слизня! Еще неизвестно, может, это он хотел тебя убить.
– Нет, это Анфиса сделала! – убежденно произнес утопленник. – Я знаю, и мы еще посчитаемся!
– К черту Анфису! Ты расскажешь о камне или нет?!
Мне стало неловко за истеричный тон, но подействовал он убедительно. Старик задумчиво почесал под мышкой:
– Ладно, расскажу…
Ничего конкретного я не узнал. Откуда взялся Свят-камень – никто не ведает, из людей о нем вообще ни один не знает – живому существу не дано познать его силу. Для живых он просто странный булыжник. Но известно, что сила в нем способна море из берегов поднять или гору обрушить. Еще Архип знал, что раньше камнем владел Слизень, теперь – лешак, а кто до этого – неведомо, да мне и наплевать. Меня интересовало одно: если камень настолько могуч, то может ли он сделать меня живым?
