Терри Пратчетт - Ночная Стража
Но только до поры до времени.
Повсюду, куда ни глянь, блестел металл. Чтобы победить, этому войску достаточно было стоять на месте. Если враг бросится в лобовую атаку, то вылетит с другой стороны строя в виде фарша.
– Некоторые из них стражники в отставке, шеф, – прошептал Дикинс. – Многие в свое время в армии служили. Есть, конечно, и молодые, которым не терпится в бой, сам знаешь, как это бывает. Ну, что думаешь?
– Честно говоря, это страшное зрелище, – как на духу признался Ваймс. По крайней мере у каждого четвертого были седые волосы, и для многих из собравшихся тут воинов зловещее оружие служило элементарным средством опоры. – Не хотел бы я вести их в бой. Если скомандовать этой толпе «Кругом!», на землю градом посыплются конечности.
– Они полны решимости, шеф.
– Понимаю, но война мне не нужна.
– О, до этого не дойдет, шеф, – заверил его Дикинс. – Мне уже доводилось стоять на баррикадах. Обычно все заканчивается мирно. К власти приходит новый человек, людям становится скучно, и все расходятся по домам, понимаешь?
– Но Ветрун – псих, – напомнил Ваймс.
– Назови хотя бы одного, который им не был, шеф, – ухмыльнулся Дикинс.
«Если не “сэр”, то хотя бы “шеф”, – отметил Ваймс. – А ведь он старше меня. Что же, придется соответствовать».
– Сержант, – сказал он, – я хочу, чтобы ты отобрал лучших из тех, кто участвовал в боях. Двадцать человек. Кому доверяешь как себе. Пусть идут к Расхлябанным воротам и будут наготове.
Дикинс непонимающе уставился на него.
– Но те ворота заперты, шеф. И они ж прямо за нами. Я думал, может…
– К воротам, сержант, – повторил Ваймс. – И пусть следят за тем, чтобы никто не подкрался и не отпер их. И надо усилить охрану мостов. Установить противоконные ежи, натянуть проволоку… Я хочу, чтобы любой, кто попытается атаковать нас со стороны моста, получил хорошую трепку, понятно?
– Ты что-то знаешь, шеф? – спросил Дикинс, склонив голову набок.
– Скажем так: я пытаюсь рассуждать как противник. Ясно? – Ваймс подошел ближе и понизил голос: – Ты знаешь историю, Дей. Никто, у кого есть хотя бы капля здравого смысла, не пойдет в лоб на баррикады. Значит, они будут искать наше слабое место.
– Но есть и другие ворота, шеф, – с сомнением в голосе промолвил Дикинс.
– Верно, но если они захватят Расхлябанные, то попадут на улицу Вязов и по ней галопом примчатся прямо туда, где мы их меньше всего ждем, – сказал Ваймс.
– Но ведь ты… как раз там их и ждешь, шеф.
Ваймс наградил его пустым взглядом, смысл которого понятен любому сержанту.
– Считай, уже сделано, шеф! – с энтузиазмом рявкнул Дикинс.
– Но на всех баррикадах должно остаться достаточно защитников, – добавил Ваймс. – И нужна пара патрулей, чтобы могли быстро добраться туда, где станет жарко. Сержант, ты знаешь, как это делается.
– Так точно, шеф. – Дикинс лихо отдал честь и усмехнулся.
Он повернулся к строю.
– А ну, слушайте меня, вы, сборище! – закричал он. – Я знаю, что многие из вас служили в армии! Кто помнит «Как взмывают ангелы»?
Несколько наиболее внушительных сувениров приподнялись над строем.
– Отлично! Так, хор у нас есть! Это солдатская песня, понятно? На солдат вы мало похожи, но клянусь богами, я заставлю вас петь по-солдатски! Подхватывайте за мной. Правое плечо вперед! Шагом марш! Как взмывают ангелы дружно в ряд! Дружно в ряд! Дружно в ряд! Пойте, мамины дети!
Марширующие подхватили за теми, кто знал слова.
– Как взмывают ангелы дружно в ряд! Дружно в ряд! Дружно в ряд!
– Поднимают головы – и летят! И летят! И летят! – пел Дикинс, когда колонна завернула за угол.
Ваймс стоял и слушал, пока голоса не стихли в отдалении.
– Хорошая песенка, – похвалил молодой Сэм, и Ваймс вспомнил, что он сейчас слышит ее впервые в жизни.
– Это старая солдатская песня, – сказал он.
– Правда, сержант? А почему в ней поется об ангелах?
«Да, – подумал Ваймс, – просто поразительно, какие чувства взмывают на поверхность вслед за этими ангелами. Настоящая солдатская песня, сентиментальная и немного похабная».
– Я помню, обычно ее пели после боя, – ответил он. – Старики плакали, когда ее пели.
– Почему? Вроде такая веселая песенка…
«Они вспоминали тех, с кем ее уже никогда больше не споют, – подумал он. – Но ты сам все поймешь. Уж я-то знаю».
Через некоторое время патрули вернулись. У майора Маунтджой-Дубса хватило ума не требовать письменных рапортов. У солдат уходила на них целая прорва времени, и все равно читать эту безграмотную писанину было невозможно. Подчиненные докладывали по очереди и устно. Капитан Препиракль, намечавший на карте план операции, иногда тихонько присвистывал.
– Ух ты, вот это размерчики. Чес-слово. Почти четверть города оказалась за баррикадами!
Майор потер лоб и повернулся к рядовому Габитассу, который прибыл последним и, судя по всему, собирал сведения с бо́льшим рвением, чем все остальные.
– У них там что-то вроде границы, сэр. Я подъехал к посту на улице Героев, снял шлем, чтоб показать, что я, типа, не на службе, и спросил, что происходит. Человек сверху крикнул, что все в порядке, большое спасибо, все баррикады уже готовы. Я спросил, а как насчет закона и порядка, а он ответил, что у них этого добра навалом.
– Никто в тебя не стрелял?
– Никак нет, сэр. Но вот на других улицах, с нашей стороны… Люди кидали в меня камни, а какая-то старуха опрокинула из окна на меня горшок с мо… ночную вазу. Э… И есть еще кое-что, сэр. Э…
– Говори.
– Мне, э… показалось, что я узнал некоторых, сэр. Там, на баррикадах. Гм… Это наши люди, сэр…
Ваймс закрыл глаза в надежде, что, когда они откроются, мир станет лучше. Но когда он их открыл, то снова увидел розовое лицо новоиспеченного сержанта Колона.
– Фред, – вздохнул он, – по-моему, ты не до конца уловил саму идею. Есть мы, есть они, так? Солдаты, то есть они, Фред, должны быть по ту сторону баррикад. Если они находятся по нашу сторону, значит, баррикад у нас, считай, нет. Понимаешь?
– Так точно, сэр, но…
– Вот ты собираешься записаться в армию, Фред. Думаю, очутившись там, ты сразу поймешь, что армейские очень серьезно относятся к тому, кто на какой стороне.
– Но, сэр, они…
– Фред, как долго мы знаем друг друга?
– Два или три дня, сэр.
– Э… Правильно. Да, конечно. А кажется, что дольше. Ладно, неважно. Но почему, скажи мне, я прихожу сюда и узнаю, что ты опять напропускал людей с целый взвод? Или ты опять думал метафизически?
– Все началось с брата Билли Букли, сэр, – начал оправдываться Колон. – Он привел с собой дружков. Все местные ребята. А потом пришли друг детства Масхерада и еще один тип, сказался сыном соседа Дрыннов, они с Дрынном часто выпивали вместе…
– Сколько, Фред? – устало спросил Ваймс.
– Шестьдесят, сэр. Может, сейчас уже больше.
– А тебе не приходило в голову, что все это может быть частью хитроумного замысла противника?
– Никак нет, сержант, не приходило. Не могу представить, как Уолли Букли может быть частью умного плана – его ни хитрым, ни умным ну никак не назовешь. Его и в полк-то зачислили только после того, как кто-то написал краской буквы «П» и «Л» на его башмаках. Мы их знаем, сержант. Большинство из этих людей вовсе не собирались задерживаться в армии, просто хотели мир посмотреть ну и, может, показать этим, ненашенским, кто тут главный. Они и подумать не могли, что старушки в родном городе будут плевать им вслед, сержант. Такое любого может подкосить. А уж булыжник в голову тем более! В них ведь и булыжниками кидались.
Ваймс сдался. Ну да, все верно…
– Хорошо, – сказал он. – Но если это будет продолжаться, очень скоро с нашей стороны баррикад окажется весь город.
«Хотя все может закончиться намного, намного хуже», – подумал он.
Люди развели на улице костры, кто-то принес котелки. Но большинство предпочли традиционный анкморпоркский способ убивать время – то есть околачивались поблизости, ожидая, а что будет дальше.
– Кстати, сержант, а дальше-то что? – спросил Сэм.
– Они нападут с двух сторон, – ответил Ваймс. – Кавалерия обойдет город снаружи и попытается ворваться через Расхлябанные ворота. Это как бы самый легкий путь. А солдаты и стражники… ну, те, кто еще не перешел на нашу сторону, подкрадутся к нам со стороны моста Призрения.
– Вы уверены, сэр?
– Конечно, – сказал Ваймс.
В конце концов, именно так все и было. Ну или почти так.
Он сжал пальцами переносицу. Когда он в последний раз спал? Спал, а не дремал или валялся без сознания.
От усталости мысли начинали путаться. Но он знал, как будет прорвана баррикада на улице Паточной Шахты. Всего одна фраза в учебнике истории, но он помнил ее. Крепости берут двумя способами: либо с помощью предателей, либо через какую-нибудь заднюю дверцу. Исторический факт.
