Юрий Иванович - Обладатель-полусотник
– Попытки передать санаторий на баланс иной организации, с последующим «закрытым» аукционом – одно из самых кощунственных преступлений. Особенно оно аморально, поскольку касается места проживания самых почетных наших граждан, перед которыми держава и все мы в неоплатном долгу. Они проливали кровь за Родину, за нашу свободу и независимость, а посему достойны более приличного существования, чем было тут ранее. Хорошо, что в самом начале нашего шефства были сделаны подробные записи того жуткого состояния, в которое превратили объект чиновники от Министерства здравоохранения. Кроме этого имеются показания многочисленных свидетелей, которых мы привлекли в помощь проживающим здесь ветеранам.
– Они больше не имеют права здесь проживать! – выкрикнул один из прихлебателей, прибывших в свите депутата. – Им и так позволяли это последние два месяца лишь по доброте душевной настоящего хозяина.
Вот тут и подвинул своего шефа чуть в сторонку прибывший с опозданием главный администратор научно-производственного комплекса:
– Спешу сообщить собравшимся, что по имеющемуся законодательству, перепрофилированный из санатория дом престарелых может переходить лишь в собственность лиц, там проживающих. Потому что большинство ветеранов, находящихся здесь, остались без своих квартир, отобранных у них обманом или под влиянием обстоятельств…
– И кого это волнует? – это уже депутат не выдержал. – Тем более что их переводят в иные «санатории»! И вообще…
– Я не договорил! – резко повысил голос Загралов, и одновременно с этим один из фантомов оттуда лишь самую малость нарушил нормальную сердечную деятельность обнаглевшего депутата. – И по закону: «…если проживающие здесь лица на благоустройство санатория внесли сумму, превышающую оценочную себестоимость объекта, объект переходит в их коллективную собственность». Кстати, там еще много льгот, полагающихся именно ветеранам Великой Отечественной войны. Так что «Красный молот» со всеми прилегающими территориями уже давно принадлежит им.
Побледневший, а потом и посеревший депутат, ухватившийся за грудь, не мог и слова вымолвить. Зато вновь раскрыл пасть прихлебатель из его окружения. Может, это и не прихлебатель был, а теневой сутенер самого депутата, уж больно напористо он выкрикивал:
– Все это обман! Нет таких законов! Поэтому предупреждаем последний раз: немедленно покиньте объект! Иначе все будете немедленно арестованы за сопротивление правоохранительным органам!
Пока неслись эти выкрики, Иван делал вид, что вчитывается в экран наладонника, а сам по внутренней связи выслушивал подсказки со стороны фантомов силового отдела. Те давали информацию по всем, кто прибыл вместе с депутатом. И когда обнаглевший прихлебатель поднял руку, собираясь отдать команду «На штурм!» прибывшим с ними мордоворотам, с импровизированной трибуны последовал окрик:
– А кто это у нас такой крикливый?! Ратующий за справедливость? Смотрим… Спасс, Вадим Георгиевич, руководитель преступной группировки, занимающийся вымогательствами, аферами и незаконной торговлей недвижимостью. Не далее как вчера вручил взятку одному из министров в сумме восьми миллионов трехсот тысяч рублей. Тогда как позавчера получил средства на вышеупомянутую взятку в количестве пятнадцати миллионов четырехсот тысяч рублей. Три дня назад он дал разоблачительные показания на своих конкурентов, которых кратко можно назвать «бандой Соломейко». Пять дней назад по его наводке были арестованы руководители транспортного холдинга «Атос», спекулирующие партиями подержанных автомобилей. То есть крысятничает гражданин Спасс даже в отношении своих подельников. А что уж говорить о его отношении к самому святому, к нашим ветеранам? И вот такой ублюдок еще ратует о справедливости?!
Вадима Георгиевича никто за сердечную мышцу не щекотал. Но он побледнел и посерел не хуже стоящего рядом депутата. К тому же и несколько других шестерок из депутатской свиты уставились на него с плохо скрываемой ненавистью и угрозой.
А Иван, поклонившись стоящим рядом с ними ветеранам, продолжил:
– Этих людей никто не имеет права ущемлять, обижать и тем более обворовывать! Они будут жить здесь! И будут жить хорошо! – может, это и звучало излишне пафосно, но увешанные наградами орденоносцы и в самом деле заслуживали счастливой и обеспеченной старости. – Поэтому предлагаю нашей доблестной полиции немедленно спровадить отсюда всех посторонних лиц, прибывших с незаконными требованиями. Ну а следователям проявить должную настойчивость в расследовании преступлений, совершенных особо циничными горлопанами.
Видно было, что состояние самого депутата становилось все хуже. Остальные его прихлебалы благоразумно решили промолчать и не лезть открыто в свару. Видимо, каждый из них имел предостаточно грехов в своей биографии.
Но вот гражданин Спасс прозвучавшими обвинениями оказался настолько шокирован, что потерял последние остатки благоразумия. Его переполнило бешенство, а скорее всего, превалирующая в его характере злоба потребовала немедленного устранения главного обвинителя.
Поднятую изначально руку он медленно опустил. Но потом ею же сделал какой-то замысловатый жест и ткнул коротко в направлении Загралова. Из числа бодигардов отвалили два мордоворота и решительно стали заходить со стороны на импровизированную трибуну, которая располагалась на летней площадке санатория. Этим они отвлекли все внимание на себя, да и обладатель именно на них перенаправил воздействие фантомов оттуда.
Тогда как наибольшее зло вдруг последовало со стороны невзрачного типа с остекленевшим взглядом. Он и стоял-то чуть в стороне, и его можно было принять за одного из водителей прибывших лимузинов. Но именно этот, с виду безразличный ко всему наркоман, вдруг достал пистолет и принялся стрелять в сторону Загралова и целителя Хоча.
Но еще перед первым выстрелом действия невзрачного типа заметила одна из женщин-ветеранов, стоящая по левую руку от Ивана. Вот она и бросилась прикрыть своим телом глазеющего в другую сторону администратора. Престарелая дама была в парадном кителе, украшенном целым иконостасом наград, так что ее движение в сонме сияния и отблесков наверняка и сбило прицел у стреляющего типа. И четыре пули из шести достались именно бесстрашной женщине. Еще одна пролетела выше людей, а последняя ранила по касательной Хоча в правое плечо.
Пистолет убийцы оказался четырнадцатизарядным. Но в седьмой раз выстрелить он не успел. Ему нанесли удар оттуда фантомы, да и в следующее мгновение он оказался придавлен к земле сразу несколькими бросившимися на него полицейскими. Все-таки доблестные служители закона умели обезоруживать преступников, и в данном случае сплоховали не по своей вине. Изначально все было перекручено в расстановке приоритетов.
Дальнейшие события вырвались из-под контроля обладателя. Действовал он скорее по наитию, спонтанно. Подхватывая падающую на него женщину, он непроизвольно отдал команду «Гасите тварей!». Так что духи таюрти не слишком церемонились. Хорошо еще, что все они действовали в полном сознании и не слишком усердствовали в умерщвлении депутата и его свиты.
Да и полицейские с омоновцами, уже давно почесывающие от нетерпения руки, словно с цепи сорвались. Скорее всего, воспользовались отличным предлогом наказать тех, кого постоянно боялись и кого больше всех ненавидели. Поэтому вместо ущемления стариков и персонала санатория, рьяно набросились на солидную группу телохранителей депутата. Его тоже потоптали изрядно, как всех из его свиты.
Не меньше досталось вопящим чиновникам, приехавшим воевать с помощью параграфов и извращений в законе. Их тоже никто не любил и защищать не собирался.
Результат оказался более чем печален, как потом было объявлено в итоговом коммюнике. Депутат умер от обширного инсульта. Стрелявший тип оказался со свернутой шеей. Давший ему команду стрелять субъект – со всеми поломанными конечностями. Так его потом и судили, облепленного гипсом. Погибли и те два мордоворота, которые отвлекали на себя внимание обладателя. Причем причина гибели – неудачное сотрясение мозга. Все остальные отделались разными по тяжести травмами и переломами.
Господин Хоч остался на ногах, ему сделали лишь небольшую перевязку.
А вот с отчаянной дамой, своим телом защитившей администратора «Империи Хоча», пришлось повозиться. На самом деле она погибла. Не спасли от пуль и многочисленные награды, чуть задержавшие свинец, но глубоко впившиеся в тело. Дальше уже все было во власти обладателя.
Иван лично отнес старушку в медпункт санатория, там быстро снял с нее матрицу естества и сотворил полноценный физический фантом. При этом ни капельки не задумывался над тем, есть ли у него для этого силы и не займет ли незнакомая ему до сей поры женщина место, предназначенное для более ценных или однозначно родных людей. Да и потом о чем-то сожалеть ему просто совесть не позволяла.
