Вадим Панов - Охота на Горностая (сборник)
Он отвернулся и отошёл к окну.
По соседним крышам гуляли голуби, качались провода, на кремлёвские звезды наплывал вечер.
– Займёшься аукционом? – негромко спросил Рослав.
– Всё будет в лучшем виде, друг! – Авид хлопнул его по плечу. – Мы всех сделаем!
Интересно, когда это они успели стать друзьями?
Частный жилой дом
Посёлок Переделкино, ул. Тренева
07 сентября, пятница, 10.21
Сворачивая на Переделкино, проезжали мимо белоснежной церкви о девяти верхах, с удивительными куполами – зелёным, синим, красным и золотым, а ещё двуцветными, где цветные полосы плавно сходятся к венчающему луковку кресту. Под ворчание шаса об уличной духоте и климат-контроле, Рослав опустил стекло и по пояс высунулся из машины – залюбовался. Даже знаменитый храм в самом сердце величественной зоны Кадаф не произвёл на него такого впечатления.
– Слушай, – спросил он, щурясь на ослепительное сусальное золото, – а как в Тайном Городе к этому относятся?
– К чему? – не понял Авид.
– Ну, храмы? Религии? Ведь вы же верите в Спящего, а они…
– Придёт же в голову, – фыркнул Авид. – Спящему всё равно, верю я в него или нет, он же спит. Мы живём бок о бок с навами тысячи лет и платим налоги этим кровопийцам, и платим, и платим, и платим, и конца края…
– Ты отвлёкся, – кашлянул Рослав, уже наловчившийся в беседах подобного толка.
– Короче, – Авид сбавил скорость и завернул с шоссе на улицу между дачными участками. – Не знаю, как там остальные, а мы к этому никак не относимся. Тут сезонные колебания на рынке недвижимости не всегда предсказать можешь, а ты говоришь – религия. Спящий с тобой, друг мой. Кстати, мы приехали…
Участок оказался изрядных размеров, акров пять, если не шесть, но запущенный и совершенно бестолковый. Горками свалены поленья, да такие огромные, что из них впору корабли строить, а не отапливать дома. Проглядывало подобие газонов, но всё заросло сорняками, и клёны, повсюду клёны – настоящая роща. В общем, бардак. Увидела бы мама – в обморок бы упала от такого небрежного отношения к саду.
И дом не лучше, тут терраса, там пристройка, окна на первом этаже некрасиво забраны решётками – зачем, спрашивается, это тому, кто может защищаться с помощью магии?
Ключи от дома – здоровенную ржавую связку – Рославу вручил Ифран вместе со всеми документами. Теперь он с опаской сунул один из них в скважину и со скрежетом повернул. Авид с любопытством вытягивал шею, приплясывал сзади, торопил:
– Ну чего ты там возишься?
– Что, боишься, убегут сокровища, не дождутся тебя? – огрызнулся Рослав и распахнул дверь.
Завизжали петли, в лицо пахнуло пылью и ветхостью.
Авид потянул носом и быстро обогнул Рослава, по-хозяйски устремившись в недра дома.
– Клянусь складами Спящего, есть чем поживиться! Но надо спешить, пока тут всё не сгнило!
– Ну знаешь! – обиделся Рослав, пробираясь следом за юрким шасом по узкому коридору, заставленному старой мебелью. – Это мой дом, вообще-то. Захочу – ничего отсюда забирать не буду, продам всё вместе.
– Мне назло, что ли? – хмыкнул Авид, рассеянно щупая край ковра, скромно украшавшего стену в небольшой гостиной. Рослав наконец-то огляделся по-настоящему и восхищённо присвистнул.
В маленькой темноватой комнате было собрано множество интересных и, вне всякого сомнения, дорогих вещей. Например, инкрустированный серебром череп животного, которого Рослав, после некоторых размышлений, признал кабаном. Или две скрещённые секиры, висящие над старым диваном: лезвия выглядели изрядно побитыми временем, но резные рукояти смотрелись внушительно. И богато. На полках, тянущихся вдоль стен, пылились безделушки – хлам вперемешку с ценными штуковинами, типа вон той шкатулки с изящным цветком лотоса на крышке или фарфоровой статуэтки со сколами на подставке.
Вплотную к подслеповатому окну стоял массивный письменный стол, заваленный связками пожелтевших газет, окружавшими древнюю, как мир, пишущую машинку. На полу, возле тумб, громоздились стопки книг. Подходя ближе, Рослав зазевался и споткнулся о перевязанный верёвкой чемодан.
– Ах ты… – выругался он и добавил любимое английское выражение.
Авид покосился на него насмешливо, переступил через чемодан и подошёл к столу.
– Ну что, – сказал он, приняв совершенно наглый вид. – Будем искать. А заодно прихватим особо ценные экспонаты, я кое-что понимаю в древностях. Что бы ты там ни говорил, продавать будем отдельно от дома. Надеюсь, понимаешь почему?
Рослав потёр ушибленную щиколотку и буркнул, в манере шаса, вопросом на вопрос:
– А как будем искать?
Авид рассеянно сдул пыль с ближайшей кипы газет и помахал рукой, разгоняя сизое облачко.
– Ну, – туманно начал он, – как я и говорил, такие артефакты обычно хранят в тайниках, которые могут обнаружить только истинные хозяева дома. Документы оформлены, формальности соблюдены, так что можешь приступать.
– Каким образом? – растерялся Рослав.
– Ну, попробуй как-то почувствовать… Твои предки были магами, неужели совсем ничего не ощущаешь?
– Ощущал бы, может, в первой лиге сейчас играл, – огрызнулся Рослав.
– Всё впереди, друг мой, всё впереди, – заявил шас и широким жестом обвёл захламлённую комнату. – Давай, сосредоточься.
Через два часа насквозь пропотевший Рослав и до отвращения бодрый шас, перевернув дом вверх дном, сволокли по широкой лестнице со второго этажа сундук, набитый бесценными, по мнению Авида, сокровищами, и оставили его на террасе. В большую полосатую сумку шаса (в которую влезало раз в десять больше, чем она реально могла вместить) они загрузили оружие, картину со стены в кухне, изображающую угрюмого бородатого мужика, статуэтку, шкатулку с лотосом, книги и старинный подсвечник в потёках жёлтого воска. А заодно прихваченную Рославом с письменного стола солонку не солонку: пузатую стеклянную колбу с тяжёлой бронзовой крышкой, украшенной прыгающей рыбой. Сквозь толстое стекло просвечивалась слежавшаяся от времени соль.
Рослав кинул солонку в сумку на самый верх, Авид застегнул молнию, и они переглянулись.
Самое главное найти так и не удалось.
– Ну, ничего страшного, – бодро заявил шас. – Уверен, что недели нам хватит.
– Я ничего не почувствовал, – буркнул Рослав. – И не факт, что сумею.
– А ты потренируйся, – посоветовал шас, выволакивая сумку на крыльцо и с сожалением глядя на сундук. – Ладно, потом через портал… Поехали в твой клоповник, надо разобрать всё это. А что? – Шас с удивлением вытаращился на набычившегося Рослава. – Ты тут, что ли, ночевать собрался? Брось. Грязь, сырость и привидения.
– Зато без тебя, – лаконично парировал Рослав.
– Не переживай, я не собираюсь задерживаться в твоих апартаментах, – фыркнул Авид. – Отщёлкаю для каталога и уйду.
Рослав только отмахнулся – мол, делай что хочешь. Его грызло чувство разочарования – как ни старался, он не сумел почувствовать ни единого проблеска магии. А, значит, найти тайник, устроенный дедом, им вряд ли удастся.
И, следовательно, никаких конвертов, исполняющих желания.
Отель «Матрёшка»
Москва, Театральный проезд
07 сентября, пятница, 19.58
Рослав только вздыхал и послушно исполнял указания шаса, который прыгал с навороченной фотокамерой вокруг живописной свалки старинных безделушек и беспрестанно щёлкал. Рослав добросовестно держал на весу, прикладывал к стене, смущаясь, надевал на руку (в шкатулке с лотосом неожиданно обнаружились несколько изящных золотых браслетов и часы-луковка). Авид даже солонку отснял в разных ракурсах, хотя Рослав сомневался в её ценности.
По правде сказать, он вообще не понял, зачем её прихватил. Может быть, потому что она стояла там, где в принципе солонкам не место: на письменном столе…
– Ну что же, – шас, наконец, выключил камеру и огляделся. – По самым скромным подсчётам, всё это хозяйство потянет тысяч на триста, одни топоры чего стоят.
– А что за топоры? – заинтересовался Рослав.
Авид напустил на себя важный вид.
– Клеймо мастерской Томба, вторая четверть эпохи Ордена, я полагаю. Сто тысяч минимум.
– Вот как… – уважительно протянул Рослав.
Осведомлённость Авида в вопросах, связанных с наживой, притом совершенно во всех, не могла не вызывать восхищение.
Авид как почувствовал. Весь просиял вдруг, протянул руку.
– Предлагаю отпраздновать, – радостно произнёс он. – Ты же не против того, чтобы проставиться за наши будущие миллионы?
От возмущения Рослав как стоял, так сел. Под рукой что-то звякнуло, шас побледнел, но это оказалась не шкатулка и не статуэтка, а солонка – та самая, в ценности которой Рослав сомневался. Крышка слетела, несколько крупинок соли высыпались на покрывало. И только Рослав открыл рот, чтобы высказать наглому шасу всё, что он думает о его предложении, как в дверь деликатно постучали.
