Владимир Васильев - Время инверсий
О чем я и сообщил шефу.
– Ладно, – ответил Гесер, запирая шкаф; мне почудилось, что в его голосе прозвучало облегчение. – Нет, так нет. Имеешь что-нибудь сказать по поводу?..
– Откуда это все?
– Веер действительно из Японии. Жезл – из Кореи. А бляху я вырезал сам. Очень давно. Еще что-нибудь? Антон, мне важно это знать. Что ты подумал о них?
Я прикрыл глаза, пытаясь воссоздать первое ощущение.
– Мне не хотелось их трогать, – наконец признался я. – Вы сказали «потрогай»…
– Понятно, – без выражения сказал шеф. – Хорошо. Ты свободен.
– Борис Игнатьевич, с вами все в порядке? – осторожно спросил я.
– Антон… – начал Гесер, но усмешка его увяла, не родившись. – Где Светлана с Надей?
– У бабушки. Им может что-то угрожать?
– Не думаю, – вполголоса ответил Гесер, глянул в окно и поправился: – Не более чем любому из нас. Только позвони им, скажи, чтобы не приезжали в Москву… мало ли. А теперь иди. Извини, я занят.
Галочка вскочила мне навстречу.
– Лучше его не трогать, – честно сказал я.
– Может, ему чаю сделать? – несчастным голосом спросила секретарша. – С травами?
Я посмотрел на дверь, только что закрывшуюся за моей спиной.
– Не надо. Ты к нему и не заходи, если сам не позовет…
– Хорошо. – Галочка сникла.
Надо было ее как-то ободрить, но мысли занимало другое. Зачем шеф вызывал меня? Проверить, не учую ли я магию в паре старинных безделушек? Да ее в них отродясь не было. Тогда зачем?
Я на пару шагов отошел от входа в здание, остановился и достал сигарету. Подумалось, что один из певекских дозорных вот так же стоял и курил, прежде чем навеки уйти в Сумрак. Интересно, кто живет в Певеке? Коряки, юкагиры, эвены? Там, должно быть, много ведьмаков: развитая культура шаманства не то чтобы стимулирует рождение Иных, но не дает остаться неинициированным. Говорят, с северными шаманами ничего не могла сделать даже советская власть. Впрочем, ей активно мешали. Но Светлых Иных на Севере заметно меньше – и вот стало еще меньше…
– Костя! – позвал кто-то с другой стороны улицы.
Я вздрогнул.
Этот Костя брел в десятке шагов от меня: сутулый вихрастый парень лет восемнадцати. Огненно-рыжий. Он помахал рукой приятелю и перебежал проезжую часть.
«Смотри, я жутко страшный вампир! Я летаю! Я умею летать!»
Мне казалось, что нас уже очень давно не связывало ничего, кроме общей лестничной клетки. Я обдавал его космическим холодом всякий раз, когда видел, я отворачивался с таким видом, будто повстречал ходячего мертвеца в червях и гнили, и, разумеется, я не подумал заглянуть в его досье.
В очереди на «пропись Саушкина» вампиры стоят, как в советские времена люди стояли за телевизорами…
Костя всегда был одержим замечательными идеями, от тимуровской помощи старушкам до превращения всех людей в Иных. Это плохо кончилось – с такими людьми всегда случается что-нибудь плохое, только вот человеком он не был, и поэтому я мог вести себя по-свински…
Мне стало тошно.
И я почти на автомате шагнул в Сумрак, намереваясь выжечь окрест синий мох, – естественный поступок любого Светлого Иного, которому нужна разрядка. Но рядом возвышался офис Ночного Дозора, мох тут не успевал даже проклюнуться. Мрачно хмыкнув по этому поводу, я обернулся, окинул здание взглядом и, осененный внезапной идеей, мысленно связался с шефом.
Кажется, он ждал этого.
«Гесер, скажите, когда они погибли, то были в обычном мире или в Сумраке?»
«В Сумраке. Все трое. Почему бы Иным не быть в Сумраке?»
«А тот, что курил? Он что, курил в Сумраке?!»
«Знаешь что, Антон, поднимись-ка ко мне».
Галочка только рот открыла, когда я влетел в приемную.
Шеф пристально смотрел на меня. Древний веер лежал перед ним на столе, среди звездно бликующих хрустальных шариков и незажженных свечей.
– Полагаю, нет, – наконец сказал он. – Должно быть, вошел с сигаретой в руке.
– Зачем? Может, увидел кого-то?
Гесер потер лоб.
– Стоит Иной, курит, – развивал мысль я, – и вдруг входит в Сумрак с горящей сигаретой. Я бы так сделал, если бы почувствовал чье-то приближение, ненужное. Приближение человека…
– То есть, – медленно начал шеф, – ты думаешь…
– Я только предлагаю гипотезу.
– …один из погибших с большой вероятностью видел убийцу, – столь же медленно докончил Гесер.
– Кстати, это говорит против стихийной версии, – заметила Ольга от дверей. – Ничего, что я так ворвалась?
– Мы оба знали, что ты войдешь, – благодушно сказал шеф. – Что?
– Сообщение от Темных. Они проверили всех своих по России. Обнаружился еще один случай. Ведьма шестого уровня, не работавшая в Дозоре. Она жила в Сиглане, это поселок возле… – Ольга секунду помялась, – возле Магадана. Там не было Иных, кроме нее. Она умерла около месяца назад.
– Это ведь там же, на Севере… – вслух подумал я.
– Итак, невидимка путешествует, – подытожил шеф.
– Он не невидимка, – сказал я. – Он же не Иной! Его наверняка можно найти, как обычного человека.
Гесер и Ольга уставились на меня так, словно на мне вырос гриб или по крайней мере воронка диаметром метров сорок.
– Его нельзя искать в Сумраке, – осторожно сказала Ольга, – а в Москву каждый день въезжает и выезжает сотня тысяч человек. Мы не знаем, как он выглядит…
– Да при чем здесь Москва? – удивился я. – Певек! Сколько там народу, пять тысяч, семь? Там часто видят новые лица?
– Надо связаться с Семеном, – сказал шеф. Помолчал и очень мягко спросил: – Антон, почему ты решил, что невидимка – не Иной?
Я опешил.
– Тебе что-то подсказало? – с напором спросила Ольга, подходя. – Ты пытался прорицать?
– Нет…
Я действительно не мог понять, почему ляпнул такое. Разве что отчего-то твердо решил – певекский маг-курильщик прятался в Сумрак от человека. Да, от Иного прятаться было бы бессмысленно, но он вполне мог войти в Сумрак и по другой надобности. Смотреть будущее я не пытался, мне это не пришло в голову…
– А ты попытайся, – с непроницаемым лицом посоветовал шеф. – Предсказать, что будет делать невидимка.
Я повиновался.
И не поверил себе.
Его не было. Его просто не было в природе. Никаких невидимок.
Я возвращался домой, словно инферно увенчанный напутствием Гесера. Шеф не приказывал, но настоятельно просил меня поразмыслить над этим делом. Выполнять просьбу получалось не слишком хорошо, непонятный «кто-то», который еще запросто мог оказаться «чем-то», не лез в голову, поэтому я думал о разных близких предметах. О бляхе, плоде Гесерова резчицкого мастерства: интересно, сколько ей лет и что это был за узор, без знаков силы, узнаваемых фигур – и надписей, ведь в Сумраке я прочел бы любую надпись. О том, что шеф выглядел скорее устрашенным, чем озадаченным.
Последнее заставило меня много чего припомнить шефу.
Вскоре я был уверен, что Пресветлый отлично знает, что собой представляет невидимка. Это не радовало. Кто предупрежден, тот вооружен. Чего он добивается, скрывая информацию? Всеобщей паники? Лишних смертей Иных?
Я покривился, вспомнив последний инцидент. Патруль Дневного Дозора – как они погибли? Они тоже были в Сумраке? Судя по всему – да; хотя следовало проверить. Я обругал себя: хорош оперативный работник, пусть и бывший, который забывает о таких вещах…
Можно было в очередной раз связаться с шефом, но – не хотелось.
Неловко подозревать Великого Светлого в такой мелкой и низкой интриге, но если это один из кирпичиков очередного Великого Светлого Плана, ради которого так легко положить несколько рядовых Темных… Кем они были? Как обычно, должно быть, работали парой: волшебница невысокого уровня и оборотень… или вампир…
Я остановился на последней ступеньке пролета. Стояло сырое подвальное молчание.
Жди меня дома жена и дочка, я, должно быть, и не посмотрел бы на эту дверь. Но впереди у меня были немытые тарелки с присохшими макаронинами, повсеместная пыль и ночь в компании странствующих тараканов вперемешку с мыслями о неприятном. Видимо, по этой причине я и торчал на лестнице, вспоминая, как работал в аналитическом отделе и жил один.
* * *…звонили долго и на редкость настырно, точно хулиганистые ребятишки.
Я открыл.
На пороге стоял и, вывалив язык, с хитрецой взирал на меня громадный черный пес. Пес нахально понюхал воздух, движением заправской фотомодели повернул лобастую башку в профиль и оказался вороным волком.
Мне даже не понадобилось смотреть сквозь Сумрак.
«Привет, Костя, – сказал я, пытаясь сохранить каменное лицо. – Заходи. Чай будешь?»
Волк бесцеремонно потопал в квартиру, отодвинув меня теплым плечом. Я машинально погладил мохнатую шею, и вампир осклабился, бросив на меня фосфоресцирующий взгляд.
Удивительное чувство – когда гроб на колесиках въезжает к тебе домой, а ты дружелюбно стучишь по крышке и спрашиваешь насчет чая. Выглядел он – хоть сейчас в фильм ужасов. Не с пустого места же взят весь этот ряд: золисто-сивые летучие мыши, беспокойные вороны – как обрывки горелой бумаги, взметенные ветром, – и одинокие черные собаки с человеческими глазами…
