Ренард Фиерци - Чародейская Академия. Книга 1. Санта-Ралаэнна
– Про Сизифа я помню: его обязали катить в гору камень, который на подступах к вершине неизменно срывается и летит вниз, и всё приходится начинать сначала. А чем таким провинился Тантал?
– Он был одним из греческих царей и смертельно оскорбил богов-олимпийцев, подав им на пиру блюдо, приготовленное из собственного сына. За такое неслыханное злодеяние был приговорён к вечному томлению голодом и жаждой. Причём особо изощрённым способом: стоя по плечи в воде, под ветвями раскидистой яблони, увешанной сочными плодами. Но стоит опустить голову, чтобы напиться, как вода уходит вниз, а если попытается сорвать яблоко, ветка уклоняется в сторону. Да, как я мог забыть про данаид и их знаменитую бездонную бочку! Подобных «развлечений» в том Заповеднике немало: кому-то приходится бежать по бесконечному подвесному мосту, растянутому над пропастью огня, а доски сзади вспыхивают и рассыпаются, не давая возможности остановиться и немного отдохнуть; другой обречён раз за разом переживать происходящую на его глазах смерть близкого друга или возлюбленной, и всегда не будет хватать нескольких секунд, чтобы спасти их. Или блуждание по лабиринту, начинённому ловушками и препротивными тварями, и кажется, что выход – вот он, за следующим поворотом, но подойдёшь ближе, а то мираж. И вдвойне обидно: даже смерть не избавит от мучений того, кто уже умер. Разве что подойдёт к концу срок пребывания, и произойдёт очередная реинкарнация. Правда, чем больше злодеяний совершено при жизни, тем, соответственно, не только сильнее мучения, но и длиннее срок. Особо тёмные души, прославившиеся изуверством, обречены страдать тысячелетиями.
– А кто определяет, кому сколько пребывать в загробных мирах перед новым рождением?
– На то, мой юный друг, есть Владыки – они и решают, куда и на сколько. Обитатели верхнего мира вольны выбирать, когда готовы вернуться в физическое тело, и делать ли это вообще. Некоторые из них, достигшие окончательного просвещения, по собственной воле выбирают служение людям, становясь великими пророками и духовными учителями человечества; их имена ты знаешь сам. А остальным такого выбора не дано: каким будет их существование в Зазеркалье, и в качестве кого вновь являться на свет, не им решать. В Полуденном, правда, душа, вставшая на путь исправления и самосовершенствования, получит послабления в будущей судьбе. Жаль только, что очутившись здесь, далеко не все из них правильно используют шанс, и в итоге возвращаются в точку, с которой начинали. Ну а в Закатном рассчитывать на снисхождение вообще наивно.
Здесь уместно поведать об опасностях, подстерегающих путешественников в потусторонние земли. Как только твоя душа отделится от тела, поблизости могут оказаться желающие незаконно в него вселиться. Ведь, кроме обитателей упомянутых мною миров, есть ещё неприкаянные души – как правило, тех, у кого осталась сильная привязанность к кому-то или чему-то, какая-то нерешённая проблема, являвшаяся целью всей жизни, или просто человек безвременно погиб, не успев закончить начатое дело, и не выполнив предназначения. Именно они испускают наиболее сильную эманацию, заметную даже не экстрасенсам – вот как ты узрел призрак Занга. В большинстве своём неприкаянные души безвредны, только полны скорби, однако попадаются и весьма агрессивные экземпляры, обуреваемые злобой к живым или стремящиеся любой ценой присоединиться к их числу. Такие вполне могут попытаться завладеть временно «опустевшим» телом, не пустив назад «хозяина». Кроме того, астрал полон паразитов, именуемых лярвами и питающихся сильными отрицательными эмоциями. Подобно бациллам, они могут прицепиться и заразить душу, вынуждая совершать неблаговидные поступки в угоду себе. Поэтому ни один уважающий себя спирит не отправится в путешествие, не позаботившись об охранных заклятиях.
Но даже с ними, увы, благополучное возвращение назад не гарантируется. Забравшись слишком далеко, душа рискует не найти обратную дорогу и стать заблудшей, обречённой на вечные скитания по бескрайним просторам астрала. На моей памяти такое едва не произошло с Сафаром, вместе с которым я когда-то постигал основы Серой магии. Он был талантливее меня, при желании мог бы, наверное, не только Великим Мастером, но и Гроссмейстером стать. И вот как-то поспорили мы, что разузнает он, где спрятан артефакт, именуемый Лампой аль-Хазреда, вопросив о ней у последнего известного нам владельца – бухарского купца Ибрагима Руфайни, к тому времени двести лет как покинувшего наш мир. Сказано – сделано, установил он защиту и отправился в путь, а я остался поблизости. Дело было под вечер, ночь прошла спокойно, как и утро: астральные путешествия часто отнимают много времени. Заволновался я лишь ближе к вечеру следующего дня: Сафар лежал, не подавая признаков жизни, его пальцы постепенно начали холодеть, а лицо побледнело и стало похоже на фарфоровую маску. Но лишь ночью пересилил я свой страх и побежал будить Великого Мастера Галид-эд-Алгейна. Потревожить сон учителя без должных на то оснований у нас считалось неслыханной дерзостью, а тут ещё самовольное проведение магических экспериментов! Я уже трижды проклял себя к тому времени, даже мысль подлая мелькнула: бросить Сафара, а самому сбежать. Да простит меня, недостойного, за то Аллах! Разбуженный Великий Мастер жестоко выбранил меня, обещая к карам небесным добавить суровое наказание от себя лично. Но всё же отправился выручать ученика. Сафар, очнувшись, трясся, как в лихорадке, не говоря ни слова. И лишь спустя много дней рассказал, что произошло.
Как выяснилось, вначале пробрался он в Полуденный мир, расспрашивая его обитателей об Ибрагиме Руфайни, но там о нём и слыхом не слыхивали. Поскольку купец, по воспоминаниям современников, не отличался добродетельным образом жизни, логичным стало продолжить его поиски в Закатном. И хотя мой товарищ ни разу не бывал там, а ходившие среди нас легенды об обитающих там кошмарах отнюдь не вселяли оптимизм, вернуться обратно и признаться в неудаче гордость не позволила. Повидал он и ледяные пустыни, и огненные озера, и скопища мерзких чудищ, от одного из которых едва увернулся. Личности, встретившиеся там, либо посылали его куда подальше, либо плакались о своих страданиях, подчёркивая их незаслуженность, либо вообще не желали разговаривать, и у него сложилось впечатление, что все они безумны – кто больше, кто меньше. Наконец одна относительно добрая душа подсказала двигаться на запад, до Реки Забвения, по её течению достичь крепости, сложенной из костей, после чего свернуть к Озеру Слёз.
Когда добрался до крепости, рассказал Сафар, скелеты-гвардейцы, узнав, откуда и куда направляюсь, посмеялись надо мной, посоветовав поворачивать обратно, если, конечно, не желаю навсегда присоединиться к обитателям Озера. Из чувства противоречия я не стал их слушать, и вскоре душа моя летела, обгоняя ползущие по вечно беззвёздному небу ярко-багровые тучи, минуя остроконечные горы, сложенные из антрацита, рощи мёртвых безлистных деревьев, гнездилища всё новых монстров, бездонные пропасти, видя которые душа моя преисполнялась гнусной радости: ведь никто из обитателей Закатного, попавших сюда по законному распределению, не способен летать, а значит, в отличие от меня, не покинуть им тех мрачных мест.
Но вскоре чувство превосходства над бедолагами, лишёнными радости воспарения над своим ничтожным бытием, сменилось растерянностью и откровенным страхом. Я забирался всё дальше, а пейзаж оставался одним и тем же: безжизненные горы, пустыни и пропасти. В какой-то момент понял я, что заблудился, и не у кого спросить дорогу, поскольку безлюдны те края, и даже монстры там не водятся. И тотчас ужас помрачил моё сознание: слышались голоса несуществующих собеседников, иногда ловил себя на мысли, что разговариваю сам с собой; какая-то неведомая сила тянула вниз, пытаясь утащить на дно самых глубоких расщелин; горы, между которыми пролетал, сдвигались, угрожая раздавить, а причудливые орнаменты трещин иссушенной земли и застывших лавовых потоков складывались в отвратительные скалящиеся рожи. Наверное, я сошёл бы там с ума, и демоны утащили мою душу как бесплатный трофей, если б не наш учитель, внезапно появившийся впереди. Ухватив за плечо, он произнёс формулу возвращения.
– Такая вот приключилась история, – закончил Мастер Халид своё повествование. – Сразу после того Сафар отказался от обучения спиритизму и ушёл в Целители. Как сказал, решил заняться благородным делом помощи людям, дабы после смерти не попасть на ПМЖ туда, где имел несчастье побывать. Да и я под впечатлением пережитого товарищем никогда впоследствии не отваживался отправляться в свободное плавание, ограничиваясь лишь контактами по месту нахождения моего бренного тела. И, получив степень Мастера, почти не практиковал Серую магию. Вот моё истинное призвание! – библиотекарь показал на книжные полки.
