Александр Нежинский - Братство. Крест и клинок
Будь он тут один, Алексей, перекрестясь, уже отправился бы в дорогу. Но как быть с девушкой?! Интуиция подсказывала, что привести ее в чувство, а уж тем более настолько, чтобы она могла самостоятельно передвигаться, не стоит даже и пытаться. Оставить здесь, закрыв машину, но не запирая, чтобы могла выбраться, если вдруг сама очухается? Инстинкт самосохранения не просто подсказывал, а криком кричал именно об этом варианте – тем более что по большому счету именно благодаря этой самой девушке он тут и очутился. Правильно – а чего она?! Пусть теперь сама… Вот только за истерическими вскриками инстинкта очень отчетливо слышался другой голос – уверенный и спокойный, донельзя похожий на голос отца Михаила. И задавал он всего один вопрос: «А чем ты, Алеша, будешь в таком случае отличаться от той же Лили?» Крыть было нечем, да, по правде говоря, Алексей, к которому вернулись не только память, а и, скажем так… чувства, скорее умер бы, чем бросил Машу одну где-либо. В гиблом ночном лесу – тем более. Вздохнув, он принялся готовиться к транспортировке.
С этим, кстати, тоже все было куда как непросто. Допустим, взвалить девушку на плечо и так идти он сможет. Не пушинка, конечно, но благо и не корова – фанатка «Макдональдса». А он – далеко не офисный мальчик, ничего тяжелее компьютерной «мышки» в руки не берущий. Сдюжит. Проблема в другом – как раз в том, что в процессе движения Маша может прийти в себя. Или… ее могут взять под контроль. И что тогда? Ногти в глаза? Придушит в самый неожиданный момент? Не даст выстрелить или, наоборот, уйти от атаки? Таких случайностей допускать нельзя. Значит, будем фиксировать. Благо все необходимое для этого тоже имеется.
Чувствуя себя чуть ли не маньяком-извращенцем, Леша принялся спутывать ноги девушки тонким, но очень прочным шнуром, целый моток которого лежал в багажнике. Так… теперь – руки. Но сюда мы еще кое-что добавим. Взятую из тайника веревку, на вид ветхую, но способную обездвижить не то что одержимого, а и достаточно серьезную нечисть. Еще бы – эта вроде бы обычная пеньковая веревочка носилась в качестве опояски монахом и приняла на себя немалую благодать. Были, между прочим, в том же тайнике и наручники – серебряные и тоже очень непростые, но от их применения Алексей решил пока воздержаться. Ну не поднималась рука надевать на бесчувственную Машу «браслеты»… По той же причине он не стал делать и еще одной вещи – по уму, девушке следовало бы и рот если не заткнуть чем-нибудь, так хоть завязать. Мало ли – тяпнет от души в невменяемом состоянии, а зубки-то молодые, крепкие да острые. Или заорет в ненужный момент, зовя на помощь тех, от встречи с кем Леша категорически хотел уклониться. Но и тут он себя не смог заставить. Разве что взяв одетой в тактическую перчатку рукой платок, стер с Машиных губ остатки мерзкой помады.
Гуляли ли вы когда-нибудь по лесу с девушкой? Наверняка да. Могу поспорить – эта прогулка оставила массу самых приятных впечатлений и воспоминаний: от эстетических до, возможно, эротических. Красота, благорастворение воздухов… Ласки и нежности на лоне расцветающей природы… То да се…
Теперь внесем некоторые корректировки в условия. Лес – не наполненная щебетом птиц, благоухающая ароматами цветения и молодой листвы светлая пуща, а мрачная, промозглая, заваленная буреломом и изрезанная вдоль и поперек оврагами чащоба. Да, и еще одно – девушка не порхает рядом с вами по манящей вдаль тропинке, весело лепеча что-то милое и время от времени игриво «стреляя» глазками из-под собственноручно сплетенного веночка, а болтается, извините за выражение, у вас на плече практически мертвым грузом. И все ваше внимание посвящено не ее заигрываниям, а тому, как бы не сверзиться в очередную канаву и не сверзить туда же ее. А на стройные загорелые ножки вы обращаете внимание лишь в те моменты, когда эти самые ножки вам приходится выпутывать из очередного сплетения веток, за которые они непонятно как умудрились зацепиться при преодолении неизвестно каких уже по счету зарослей. Приятная прогулка, не правда ли?!
Примерно описанным выше образом и происходило путешествие Алексея по лесу с бесчувственной Машей на плече. При выборе вектора движения особо он не заморачивался. Идти туда, куда, судя по всему, они ехали на машине, не стоило ни в коем случае. Развернувшись, Леша потопал по остаткам асфальта в прямо противоположном направлении. И был жестоко «обломан» уже километра через полтора. Жалкое подобие дороги, петлявшее по лесу из ниоткуда в никуда, обрывалось вдруг, как пьяная песня на полуслове. От крайней точки асфальта расходилось в разные стороны аж три наезженные колеи. Ну, как сказать – наезженные… Такие, по которым, в принципе, мог бы проехать «Лендкрузер». Потратив еще минут двадцать в попытках определить среди них именно ту, по которой они сюда попали, Алексей плюнул и сдался. Найти следы собственных покрышек в лиственно-грязевом месиве не удалось. Равно, как и иных явных примет недавнего проезда транспортного средства вроде сломанных веток или еще чего-то подобного. Следопыт из него, по правде говоря, был хреновый. Надо было в детстве в огромной родительской библиотеке отдавать предпочтение Фенимору Куперу, а не Конан Дойлю.
Двинулся, кряхтя и пристраивая поудобней на загривке живую поклажу, чисто по интуиции, выбрав дорогу посуше и с направлением, показавшимся наиболее подходящим. Часу не прошло, как стало ясно, что и тут он дал маху. Грунтовка очень быстро истончилась до совсем уже неприличной ширины, следы автотранспорта исчезли с нее напрочь, а вскоре она, в свою очередь, распалась на несколько тропок, явно пешеходных, а то и вовсе звериных. И куда теперь?!
Уже не пытаясь угадывать «нужное» или «правильное» направление, Леша выбрал правый путь – исключительно в силу того, что именно эту сторону надлежит выбирать человеку верующему. Поскольку если он на что-то и мог уповать в данную минуту, то только на собственную веру. В том, что он полностью, абсолютно и безнадежно заблудился, Алексей честно признался себе еще с полчаса назад. Похоже, даже имей он на то желание, не вернулся бы сейчас и к месту аварии. Гадский лес шутил с ним свои гадские шутки. «Водил», как принято говорить в таких случаях. У Алексея не было уверенности в том, что он вообще не ходит по кругу. К сожалению, с некоторых пор уверенность была в другом – в том, что в лесу этом он не один.
Сперва пришло смутное ощущение – чьего-то присутствия, внимания, взгляда. Боковое зрение в сгущающихся сумерках вроде бы уловило движение. Потом – уловило наверняка. Следом раздались звуки. Как бы ни осторожен был зверь, вековыми инстинктами приученный передвигаться по лесу, а тем более выслеживать добычу совершенно бесшумно, но осенний лес – не летний. Не орут птицы, не гудят насекомые, создавая отвлекающий внимание звуковой фон. Мелкая живность по большей части давно уже забилась в норки, куда натаскала загодя вкусненького на всю зиму и не шуршит, не топочет по траве. Да и самой травы, скрадывающей звуки, тоже нет. А вот сухих веток куда больше – под ногами. Или – под лапами…
Черно-серые тени мелькали между деревьев, особенно уже и не скрываясь. Взобравшись на небольшой пригорок, Алексей поудобней устроил так и не подававшую никаких признаков жизни Машу возле массивного пенька, а сам поднес к глазу выуженный из «разгрузки» монокуляр. Слабое освещение и немаленькое (пока) расстояние особых подробностей разглядеть не позволяли, но этого и не требовалось. И так было ясно, кто пожаловал. «Придет серенький волчок, схватит детку за…» Да неважно, за куда конкретно схватит. Важно, что, похоже, именно с такими намерениями их и преследуют. И кстати, что-то крупноваты эти твари для нормальных, обычных волков. И окрас какой-то не такой… Или он ошибается, не спец по фауне все-таки?
Словно в ответ на Лешины сомнения, с возвышенности, на которой располагались преследователи, раздался заунывный, раскатистый вой. Похоже, серые разбойники поняли, что обнаружены, и теперь решили действовать совершенно в открытую, да еще и попугать при этом. Отзывом на протяжное вытье стали аналогичные звуки, раздавшиеся правее и левее той точки, на которой стояла первая замеченная Алексеем волчья пара. Из зарослей неспешным, даже где-то вальяжным ходом появилась еще одна «двойка». Затем, с другой стороны – еще одна. А вой тем временем не прекращался. Похоже, основные силы стаи еще на подходе.
Кстати, звуки, издаваемые волками, более всего походили на вполне осмысленный диалог. «Старшой» позвал – остальные откликнулись. Дал команду – докладывают, что приняли, и выполняют. Алексею сразу вспомнился рассказ одного знакомого «подпола», заядлого охотника, любившего это дело до умопомешательства. «Приняв» как-то в одной с Лешей компании как раз то количество «беленькой», что располагает к полной откровенности, но еще не навевает сюжеты для явных алкогольных бредней, этот кадр, совершенно не склонный к мистике и вообще фантазиям, принялся рассказывать об одном крайне неприятном случае из собственной охотничьей практики. По его словам, они с товарищем (абсолютно трезвые!), засев ночью на заранее хорошо оборудованной позиции в ожидании встречи на расстоянии прямого выстрела то ли с кабаном, то ли с какой-то рогато-копытной живностью, были доведены чуть ли не до преждевременного инфаркта раздавшимся вдруг над ночным полем воем.
