Андрей Посняков - Семейное дело
– Ей почти сто лет?
– Она метаморф, а метаморфы живут долго.
– Верно…
– Лана умерла при родах, и Эльвиру воспитывала тётка, наверное. – Об этой части истории Кумар мог только догадываться. – А потом их нашёл Бруджа. Видимо.
– То есть Эльвира была единственной законной наследницей клада, который мы собираемся делить? – грустно улыбнулась Лера.
– Получается так. Но есть кое-что ещё… – Шас выдержал паузу. – После всех этих событий я просмотрел материалы по строительству церкви, которые сумел отыскать в местном архиве, и в одном документе наткнулся на собственноручную пометку старого Алексея Озёрского: «…только мои потомки увидеть смогут то, что скрыто…»
– Там не просто тайник, – прищурилась Лера.
– Там тайник, настроенный на кровь Озёрских, – вздохнул шас. – Или на их генетический код. Или ещё на что-нибудь, чёрт его знает, этого Спицына и чокнутого Алексея, как решили они определять потомков. И только Эльвира могла взять то, что лежит в тайнике… И, как мне кажется, только она могла вообще найти тайник.
Фраза прозвучала приговором.
– И с её смертью цепочка оборвалась.
– У Эльвиры не было детей, я проверил. – Сулир скорчил гримасу, за которой обычно следовало грязное ругательство, однако воспитание взяло верх: шас удержался в рамках приличий и лишь зло бросил: – Ей надо было меньше трахаться с масанами.
– А разобрать церковь тебе не позволят, – спокойно произнесла девушка.
– Возможно, при разборке тайник самоликвидируется.
– Да, такое вполне вероятно.
Они помолчали, глядя на небольшую, но необычайно изящную церковь, и одновременно грустно улыбнулись.
– По крайней мере, ты добыл сокровища.
– Мы добыли, – уточнил шас. – Я пришлю твою долю.
– Спасибо.
Повисла неловкая пауза, и лишь после неё шас задал вопрос, который его крайне интересовал:
– Куда присылать?
– Сюда, – улыбнулась Лера. – Я остаюсь.
– Надоел Тайный Город?
– Мне нравится рисовать.
Её чёрные глаза вспыхнули: девушка не просто приняла решение, ей нравился выбранный путь, она чувствовала себя счастливой.
– Не поверишь, но я догадывался, что так получится, – кисло протянул шас. – Когда увидел тебя после первого учебного дня, понял, что ты останешься. Ты сломалась.
– Я нашла себя, Сулир. Мне здесь хорошо.
– Я буду приезжать.
– Ты построил хороший курорт.
– Он стоит того, чтобы в нём отдохнуть.
– Пожалуй…
Кумар искренне рассмеялся:
– Никогда бы не подумал, что увижу тебя в окружении детишек…
– Потому что я моряна? – нахмурилась Лера.
– Потому что ты – отличный профессионал. – Шас выдержал короткую паузу. – Что будешь делать, если Пётр вернётся?
– В этом случае… – Она приложила палец к губам. – В этом случае я буду очень рада…
* * *– Ты отлично действуешь из тени, – буркнул Бруджа, внимательно глядя на Анисима. Без злобы глядя, без ярости и без ненависти – время эмоций прошло, и теперь вампир смотрел на победителя внимательно, ожидая, какие условия тот выставит. – Прямо как ночной охотник.
– Я просто не любитель стоять под софитами, – объяснил Чикильдеев. – С детства отличался повышенной скромностью.
– Или застенчивостью?
– Или ею, – не стал отрицать Анисим. – Знаешь, где мы находимся?
Масан, несмотря на то что, придя в себя, уже успел изучить помещение, делано огляделся: маленькая дверь, отсутствие окон, запретная для вампиров черта, оставляющая лишь несколько квадратных ярдов для «прогулки». Мебели нет. Себе Анисим принёс два табурета, на один уселся сам, на второй поставил какой-то предмет, накрытый куском плотной ткани.
– Твой подвал?
– Подвал усадьбы Озёрских, – медленно ответил Чикильдеев. – Там, где всё началось, там всё и закончится. Я так решил.
И тяжесть в голосе щенка – а ведь мужчина был младше вампира на полторы сотни лет – заставила Петра вздрогнуть.
– Кто ты? – хрипло спросил он, нервно потирая руки. – Бастард?
– Мне больше нравится термин «незаконнорождённый ребёнок», – мягко ответил Анисим. – До встречи с Юлией молодой граф Александр увлёкся, если можно так выразиться, молоденькой селянкой из бывшей крепостной деревеньки…
– И наплодил ублюдков.
– Одного, – уточнил Чикильдеев, не обратив внимания на очередное оскорбление. – Потом, встретив Юлию, граф придумал моей прабабке фамилию, дал некоторую сумму денег и переселил в Тихвин. Как видишь, мы изрядно приумножили полученный капитал.
– Вот это я и называю качественным стартапом, – проворчал масан. – Вы все метаморфы?
– Врать не буду – нет. – Анисим погрустнел. – Мой дед, он погиб в Великую Отечественную, и отец – обычные люди. В нашем роду гены Озёрских впервые проявились у меня.
– То есть мне повезло.
– Хорошо, что ты относишься к происходящему с юмором, – ровно произнёс мужчина. – Не люблю, когда начинают умолять.
– Особенно когда всё уже решено.
– Именно.
– Я понимаю, что такое честь, – хмуро проронил Бруджа.
– Я вижу.
Масан помолчал.
– Изменить решение нельзя?
– Из-за тебя мне пришлось убить сводную сестру, – без притворства вздохнул Чикильдеев. – Так что нет – нельзя. Извини. Придётся заплатить.
– Ну, ладно, я понял… – Пётр дёрнул головой. – Ты – метаморф. Понятно… Но откуда ты обо всём знаешь?
– Чикильдеевы ходят в церковь, – развёл руками Анисим.
– А если серьёзно?
– Куда уж серьёзнее? – Мужчина тихонько рассмеялся. – Граф Александр напоследок сказал моей прабабке, чтобы мы ходили в церковь. Мы ходили. Однажды отцу пришло в голову пройтись по всем помещениям, и каково же было его удивление, когда у престола он увидел то, что не видел никто более, – маленькую дверцу в стене.
– Главный тайник…
– В нём мы нашли немного камней, дневники фаты Юлии и вот это… – Анисим театральным жестом скинул покрывало со стоящего на табурете предмета, и Пётр тихонько выдохнул, увидев серебряную супницу.
– Что это?
– Тюрьма твоего отца.
Супница для кардинала… Какой стыд… Супница… Цель, к которой он шёл почти сто лет… Супница.
– А… – Бруджа откашлялся. – А отец? Что стало с отцом? Где он?
– За восемьдесят лет в заточении твой старик свихнулся, и мне пришлось его убить, – негромко и абсолютно равнодушно сообщил Анисим.
– Нет, – прошептал вампир. Ему не хотелось верить, что последние годы он грезил целью, которой уже не было.
– Да, – подтвердил свои слова Чикильдеев.
– Он бы вас порвал, – скривился Пётр. – На куски!
– В здравом уме, – жёстко перебил масана метаморф. – К тому же я сначала изучил дневники, понял, что меня ждёт, и приготовился к бою. Хотел поговорить, но не получилось – твой папаша выбрался из супницы совершенно сумасшедшим.
– Нет!
– Пришлось его прикончить.
– Нет…
– Извини, что так получилось. – Чикильдеев выдержал паузу. – Соответственно, у тебя есть выбор: занять отцовское место… – Ленивый жест в сторону супницы. – Или быстрая смерть.
«Выбор? Да разве он есть – выбор? Разве можно согласиться на плен? Что он даст? Призрачную надежду однажды обрести свободу? Как? Анисим запихнёт супницу в тайник, и следующий метаморф из рода Чикильдеевых отработает на спятившем пленнике навык истребления вампиров.
Вот такой выбор».
– Сейчас день? – тихо спросил Пётр.
– Да.
– Дай мне десять минут. А потом пойдём… прогуляемся.
– Договорились, – кивнул Анисим. – Десять минут.
Поднялся и вышел из комнаты.
* * *«Экспедиция, предпринятая по настоянию старшего лейтенанта полиции Ройкина и начальника охраны строительства Поленного, привела к обнаружению и последующему извлечению из Чёрного болота немецкого военного грузовика времён Великой Отечественной войны. К сожалению, совершенно пустого. Никаких сокровищ, которые якобы стали причиной знаменитой массовой драки на берегу болота, в кузове не обнаружено. По этому поводу известный озёрский исследователь, преподаватель истории в средней школе № 3, Артемий Артемьевич Козарелесский заявил…»
«Озёрские ведомости»
* * *– Я не дурак.
– Я вам верю…
– Чёрт возьми! Я не дурак! И не слепой! Я знаю, что видел: кузов был забит ящиками!
– Я вам верю.
– Когда я подошёл, Свекаев как раз откинул брезент, и я видел ящики! Я видел!
Но Ройкину никто не верил.
Нет, сначала, разумеется, поверили – по горячим-то следам. И массовая драка, устроенная «группой неустановленных лиц», была в полиции зафиксирована, и причина её указана со слов опера – обнаружение старинного клада графини Юлии. Всё было запротоколировано и записано, тогда Диме верили.
Увы, но подтвердить свои слова он не смог. Извлечённый на следующий день грузовик – тем же самым бульдозером, кстати, – оказался пустым, как список грехов младенца, что выставило дураками всех «неустановленных» участников драки и самого Ройкина как главного идеолога происходящего.
