Юля Лемеш - Дверь
– Ура, – заглядывая мне через плечо сказал Пиксель.
Тоник стоял рядом и злился.
– Давайте, время сравним, – мою просьбу выполнили, оказалось, что Пикселевы часы на мобилке отстали на три минуты.
– Не факт! Мы же их до того не сравнивали, – справедливо уточнил Пиксель.
Вот незадача. Мой промах, досадный и непоправимый. У меня из под носа уплывали доказательства великого события. Кроме невнятных фоток, которые могут счесть монтажом, никаких неоспоримых улик.
– Смотри! – бросок ранее неагрессивного Тоника сбил Пикселя с ног.
Я посмотрела. На удивленное лицо Пикселя, на Тоника, который сидел у друга на пузе. Ужас какой – доходились. Или это с ним от жары?
– Ты на ноги его посмотри! – в голосе Тоника звучала кровожадная убежденность.
У Пикселя были выдающиеся кедосы. Клубничный верх и зеленая подошва. Так вот, на этих самых зеленых подошвах прилипло несколько хвойных иголок. Вроде как от сосны. Сдвоенные такие и довольно длинные. Кроме хвоинок я заметила немного светлого песка.
– Разувайся, – потребовали мы хором. Пиксель состроил рожу, но подчинился и начал расшнуровывать кеды.
– Идиотики, честное слово. Один уронил, другая глаза как сова вытаращила…
Сидел такой босоногий и пытался пошутить.
– Теперь я буду называть тебя «гламурный зоркий глаз», – Тоник не стал радоваться.
Он держал двумя пальцами сосновую двойную серебристо-зеленую иголку и не мог придти в себя от изумления. Понюхал ее. Сломал и снова понюхал.
– Свежая.
Постучал кедом по ладони, вытряхивая крупицы песка.
– Надо положить все это в пакетик, отнести на экспертизу, – приказным тоном руководил Пиксель.
– Ага. Вот вам, господа ученые, миллиграмм песка и четыре сосновые иголки. Мы уверены, что они прибыли к нам из иного мира. Сколько-сколько вы хотите за экспертизу? Да вы что, офигели совсем! – Тоник замолчал, а потом продолжил воображаемый диалог с учеными: Это же прорыв в науке! Это вы нам должны денег заплатить за такие ценные объекты!
Иногда я уверена, что ему следовало поступать в театральный. Жаль, что он пока научился только Жириновского пародировать. Зато как!
Мы поаплодировали. Тоник польщено поклонился два раза. Оба раза гаражам. Пиксель даже пенделем хотел его угостить, но не успел. Тоник верткий.
Для успокоения нервов мы вылакали весь кофе, но спокойнее не стали. Возникновение сосновых иголок объяснить было почти невозможно. В поле зрения маячили деревья, но совсем других сортов, а песку нет в помине.
– Растворимый кофе вреден для здоровья. В нем сплошные канцерогены, – заявил Тоник.
– Ну как же! Там сплошной шестивалентный хром и асбест, – психанул Пиксель, – Тоже мне – профессор хренов нашелся! Кофе – полезен. А вот курить после кофе вредно!
Тоник скептически кривил лицо. Он всегда так делает, когда заранее уверен в своей правоте. И даже если не прав – никогда этого не признает. А в остальном он хороший, честное слово.
Пикселя поведение Тоника снова довело до приступа бешенства.
– Ты ничего не понимаешь! В кофе антиоксидантов ну просто тьма. А что они делают? Правильно, мальчик, возьми с полки пирожок за догадливость. Все что нас не убивает, делает нас здоровее.
Кривизна лица Тоника достигла критического изгиба. Еще немного и он станет похож на Драко Малфоя, а если они еще немного поспорят – на Голума. А Пиксель станет как озверевший Гарри Поттер, только без очков.
Вот плевать мне было на кофе, тем более выпитый. Меня совсем другое волновало.
– Пиксель, ау! Ты стучал. Ты как-то правильно стучал в дверь. Как ты стучал? Какой ногой шаг делал? О чем думал? Быть может, ты не дышал? Нет, все дело в стуке! Вспоминай, гадина, как ты случал?
– Да не помню я. Тебе надо – проверяй сама! – мне показалось, что Пиксель теперь испугался и не хочет ходить через дверь.
Вопреки всякой логике, Тоник сначала заявил, что в другом мире наверняка дофигище радиации, а потом решительно кинулся к двери. Он экспериментировал с тукалом почти до вечера. Я – тоже. Съели вялые бутерброды, раскритикованные Тоником. В отместку за лекцию о вреде несвежих продуктов, послали его в магазин за водой. Он ворчал – до ближайшего далеко ехать, но пить зверски хотелось. Теперь даже ночью жарко. А мы собрались мучить себя и дверь, пока снова не получится перейти.
– Думаю, надо все варианты испробовать. Не то вернемся завтра, а двери нет. Или тукало это скомуниздят нафиг, – решил Пиксель.
Три удара. Два быстро и один через пару секунд. Пять быстрых стразу. Я устала запоминать и записывать комбинации. Мы устали. Взмокли. Мы выпили две бутылки минералки. Оставалась третья, последняя.
В три пятнадцать ночи – я точно это знаю, стук прозвучал иначе. И Тоник медленно ушел. Его не было не меньше двадцати секунд. Мы с Пикселем стояли, раскрыв рты и ждали. У меня внутри вместо восторга образовалась пустота. Меня это тревожило. Я так долго ждала чуда, а теперь оно снова случилось и непонятно, что делать дальше.
– А тут красиво, – голова Тоника улыбалась из-за двери.
Если бы Пиксель не кинулся в прорыв, все было бы иначе. Но он толкнул Тоника и они ввалились в проем, дверь сама собой захлопнулась и теперь я осталась одна. Три велика. Тишина. Только кузнечики стрекочут. Зеваю. Меня трясет. Но одновременно хочется спать. И еще больше хочется хоть одним глазом подсмотреть, где мои друзья.
Я не стала стучать, я просто попыталась посмотреть в еле заметную щель, рядом с дверным косяком. Она светилась немного. Только мягкий свет и ничего больше. Потом появилась тень и мне со всего маху врезали по лбу. Больше ничего не помню.
– Жива? Конечно, жива. Слушай, наверное, зря мы ее сюда притащили, – голос Пикселя доносился до моего слуха искаженно, как через глиняные наушники.
– Сейчас я ее водичкой ополосну – мигом очухается.
Только этого мне не хватало. В тот момент я не могла предположить какой именно водичкой меня сейчас окатят. Почему-то вспомнилось, что за заброшенными гаражами есть еще более заброшенные и мерзкие водоочистные сооружения. Я их видела раньше, в тот день, когда дверь нашла. От их вида кому угодно поплохеет. Гигантские квадратные резервуары, заполненные зловонной жижей, из которой постоянно выползают миллионы плотных пузырей. Потом они лопаются с тихим треском и активно воняют. Гадь редкостная.
– Не надо водички, – прорычала я и попыталась сесть.
В глазах не двоилось. Но с фокусировкой пока были проблемы. Взгляд не мог удержать четкую картинку и глаза постоянно моргали. Вокруг меня не было ничего знакомого. Лес сосновый, песок под ногами. И два бодрых идиота, улыбки до ушей. Радуются. Но не на меня.
– Позырь как тут красиво, – Пиксель широким жестом указал на окружающий пейзаж.
– Как в Карелии, – голосом знатока-географа решил Тоник.
– Неа, я такие места на Валдае видел, – азартно возразил Пиксель.
– Не аргумент! А я на Малуксе такое видел, там озера, из которых песок добывают.
– Значит, это не другой мир. Это просто другое место, – огорчилась я.
Меня не смущал тот очевидный факт, что мы, перешагнув черту, смогли выбраться из помоечного пригорода Питера на природу. Но тут же решила, что эта дверь может нас озолотить. Поставим стульчик рядом с порогом и длиннющая очередь выстроится из горожан, мечтающих о шаговой доступности чистой природы.
– Просто другое место, – мне действительно было грустно.
А где, спрашивается, сказочная страна с восхитительными замками, эльфами, гномами и прочей нечестью? Где зеленое небо, три Солнца, говорящие собаки? Ну, хоть что-нибудь ненашенское. Я даже на Машинарию была согласна, в которой бродят мелкие поделки из железного мусора.
– Нечего ныть. Зацени, были почти в Питере, а теперь – лес, чистый воздух.
Тоник прав. Чудо произошло, но не то, что ожидалось. Я отобрала фотик у Пикселя и для отчетности начала снимать дверь на фоне сосен.
– Я и велики притащил. Все наше – теперь тут, – домовитый Пиксель азартно потирал руки.
– Три пятнадцать. Вы успели проскочить за минуту. Быть может, дверь работает через пятнадцать минут? – предположила я.
Мы оглянулись – с этой стороны дверь выглядела зауряднее не бывает – тукало отсутствовало. Задвижка была на прежнем месте. Опасаясь ненужных чудес, я осторожно толкнула дверь – блин, огороды, гаражи, все на месте. Даже собаку слышно.
– Вернуться мы всегда успеем. Пошли лучше позырим, что тут есть.
Пиксель беспечно оставил велик и потопал между сосен. Я боялась заблудиться, но пошла за ним. Тоник изобразил следопыта – оглядел отпечатки наших кед и с предовольным видом помчался нас догонять.
– Не заблудимся. По своим следам вернемся, – запыхавшись, сообщил он. – А мобилка тут не берет.
Мы тут же принялись выяснять работоспособность наших телефонов и согласились с Тоником.
– Опаньки – как нам повезло! – Пиксель глянул куда-то вдаль и понесся вперед, смешно размахивая руками.
