Александр Нежинский - Братство. Крест и клинок
– Нет, погодите! Послушать вас, так что ж выходит?! – Алексей, опешив не на шутку от услышанного, прицепился к словам «убил по глупости» и полез сразу спорить. – Мне не стрелять в него надо было, а цветочки подарить?! Или попросить покаяться в том, что он натворил? Так, что ли?! А может… как там у вас написано? Другую щеку подставить? То-то бы этот гад порадовался!
– Во-первых, не «у нас», а в святом евангелии. И не к тупой покорности злу и потаканию насилию то, что написано, призывает – нечего цитаты из контекста дергать, тоже мне, толкователь! Ну, да что с тебя взять… – по всему видно, батюшка старался проявить максимум отпущенных ему терпения и смирения перед лицом невежды. – А, во-вторых, «покаяться»… Ну да, если б ты его об этом просил или даже приказывал, то конечно… Он прям бы так и кинулся каяться! Чины церковные специальные есть для таких случаев, молитвы. Ритуалы специальные – это чтоб тебе понятно сказать. Но не пулей же в лоб! Случается и нашим братьям и силу применять, и оружие. Да что там – ты сам видел… Но вопрос – кому, когда и как! Вот ты скажи – если какой-нибудь школяр или, допустим, бабушка-пенсионерка кинутся вооруженного до зубов бандита задерживать – что получится?
– Да ничего хорошего, понятное дело… Как для них самих, так, скорей всего, и для всех окружающих!
– Вот, верно. И сами ни за грош погибнут, и дело загубят. Хотя вроде бы и побуждения правильные, и поступок хороший. Вот и здесь так же. Против каждой силы должна быть другая сила, а не только благие намерения. Против злой, сатанинской – лишь сила Божья, к тому же еще и в праведных руках. В руках тех, кто может противостоять такому, о чем вот ты до сего дня и не слышал.
– Значит, выходит – все у вас там священники? И эти двое, что так ловко с ножиками управляются – тоже?
– Правильно ты подметил, не все в нашем братстве – священники рукоположенные. Братья, о которых ты упомянул – они… вроде послушников. Живут в миру, но служат Господу, мечом охраняя тех, кто нечисть одолевает честным крестом. Впрочем, некоторые из них потом и монахами становятся. Те, кто доживает, конечно…
– Понятно! Силовое, значит, подразделение при батюшках! Спецназ, можно сказать!
– Вот именно. Священнику ведь, для того чтобы обряд совершить, молитвы читать и прочее, надо как минимум живым все это время оставаться! И отвлекаться не след… на всякое. А нечисть братьев наших ой как не любит! И достать старается всячески. Да и людей себе подчинять умеет мастерски – сам видел, знаешь. Вот тут-то и нужны сила и воинское умение. А по поводу спецназа ты, кстати, кругом прав. Большинство из тех, кто с нами сегодня плечом к плечу с сатанинской силой бьется, как раз бывшие спецназовцы и есть. И видели-пережили многие из них такое, что тебе, прости уж, сокол ясный, и не снилось. Крови людской на некоторых из них, что воды ключевой… Но покаялись и сегодня праведным воинским служением грехи те, вольные и невольные, в войнах и «горячих точках» совершенные, искупают. Да и не одни они, кстати. Мне вот, к примеру, в Афганистане повоевать довелось…
Взор отца Михаила затуманился воспоминаниями – явно, не самыми светлыми. А Алексей взглянул на него совсем другими глазами. И тут же выпалил отчаянно вертевшийся на языке вопрос:
– Ну, и как же вы этих братьев-спецназовцев отбираете?
– Не мы отбираем, – отец Михаил усмехнулся, – Господь. Всяк свою дорогу к нам по-своему находит. Не все остаются – кто-то сам уходит, кого-то мы не принимаем. Но по большей части все-таки если уж человек к нам пришел, то с нами и остается.
– Значит, отсеиваете все-таки? А по каким параметрам? Подготовка плохая?
– Подготовка… – священник махнул рукой, – Не в подготовке сила! Не в умении биться – с мечом, с пистолетом или вообще без всего! Мало ли таких умельцев, от которых в мире одно лишь зло приумножается?! Не в силе Бог, а в правде! Знаешь, кем сказано?
– Ну-у-у, если честно…
– Святого Александра Невского это слова! Вот он воин был великий, и святость заслужил, прежде всего, мечом обороняя веру православную и родную землю. Вера – вот, что главное. И вера истинная. Вот ты скажи – в Бога веруешь?!
Вопрос этот отец Михаил в Алексея, что называется, влепил в упор – как выстрел. А тот и застыл на долгую минуту, не зная, как сформулировать то, что хотел сказать в ответ. Верил ли он? Однозначно – да! И пришла эта вера к нему после гибели родителей. Уж очень хотелось знать, что не ушли они в никуда, не канули в небытие, а пребывают где-то там, в светлой Вечности, в которой им, таким замечательным людям, уж конечно, должно быть спокойно и хорошо. Самое удивительное, что милицейская служба веру эту не погасила, не убила, а, наоборот – укрепила и усилила. Именно от того, что доводилось сталкиваться чуть ли не каждый день с человеческой мерзостью и гнусью, с несправедливостью, подлостью и злом, еще сильнее тянуло к Свету. Да и молитва, не напоказ прочитанная, перед смертельно опасным задержанием все-таки придавала уверенности в том, что кто-то незримый спасет и сохранит его, в общем, неплохого парня, с риском делающего свое правильное сыщицкое дело.
Но вот если перейти к конкретным заповедям, их соблюдению и вообще грехам и грешкам… Тут все обстояло вовсе не так хорошо. А потому, вместо того чтобы вскинуться навстречу священнику и радостно выкрикнуть «Верую!», Алексей опустил глаза и тихо, но твердо сказал:
– Верую, отец Михаил. Но как-то, наверное, неправильно…
– Это что же такое значит – «неправильно»?! – впервые, пожалуй, за весь разговор ошарашен был священник, а не его собеседник. – Ну-ка, объясни мне – как это у тебя получается «неправильно верить»!
– Ну-у… В церкви редко бываю. Исповедь там, причастие… Это вообще не помню когда. И грешу я… по-всякому. Водка там, сигареты… Да вы сами знаете, видели! И вообще… – тут Алексей сбился на какую-то совершенную невнятицу, еще сильнее потупившись в пол. Страшно, сказать, но похоже было, что он близок к тому, чтобы покраснеть – чего никогда в жизни за бравым опером не водилось!
– Вот, значит, как… Ну, что я тебе скажу, Алексей, человек Божий, – речь отца Михаила стала тихой и какой-то по-особому успокаивающей. – То, что ты сам себя грешником считаешь, и если в чем и сомневаешься, так прежде всего в том, достоин ли ты истинным сыном святой Церкви быть… В этом веры, быть может, больше, чем у некоторых в показном благочестии. Главное, чтоб в грехах своих ты раскаивался искренне, и искренне же желал от них избавиться. А тут все легко и быстро не бывает. Так что начнем с главного – ты ведь крещеный?
– А как же! – вот тут Алексею времени на обдумывание ответа не требовалось, вот он его и выпалил, да еще при этом и достал из-под застиранной домашней футболки доказательство – старый-престарый нательный крест, с которым не расставался вот уже долгие годы.
Священник не удивился. Он… просто остолбенел, молча вглядываясь в то, что предстало перед его глазами – немалого размера, отлитый из серебра, потемневшего не за годы, а, похоже, за века, крест необычной формы. Широкий и массивный, тот сужался в нижней своей части подобно клинку, да и боковые его лепестки имели не классические, прямые очертания, а изгибались, изрядно напоминая ту же гарду меча. На лицевой стороне крест нес изображение Спасителя, а на оборотной – строки молитвы, которые сейчас вряд ли бы кто разобрал. Однако отцу Михаилу прекрасно было известно, что это за молитва. И что это за крест…
– Откуда?! – только и смог он спросить в удивлении. – Откуда этот крест у тебя?! Как достался?!
– Отец дал, – Алексея несколько смутило крайнее удивление собеседника от взгляда на пусть и не совсем обычный, пусть старинный, но достаточно обыденный для священника предмет. – А сам крест… То ли деда, то ли прадеда. Семейная реликвия, одним словом. Отец не носил – сами знаете, какие времена были, а мне вот передал… А что в нем особенного такого, в кресте-то этом?!
– Особенного? Да ничего, можно сказать. Вот разве что, – при этих словах отец Михаил расстегнул ворот и достал… такой же точно нательный крест, разве что явно поновее. Вот тут уж пришел черед Алексею застывать в удивлении.
– У всех братьев наших такие же. Это – крест Церкви Воинствующей, и носят его те, о ком мы тут с тобой беседовали. И значение он имеет особое, и силу. Теперь понятно мне, почему тварь адская тебя в мгновение не разорвала. Учуял. Боялся… А заодно вот тебе, Алеша, и доказательство промысла Божьего – того, что ничего в жизни этой не происходит «просто так» или «случайно». На все воля Его, и значит, должны были наши пути-дороги пересечься. Такие, выходит, планы у Него на тебя… Просто время пришло нужное.
– Для чего пришло?
– Ну… Для того хотя бы, чтобы ты правду понял, принял и поверил в нее! Для того, чтобы над жизнью своей задумался, над тем как дальше быть и с кем.
