Милена Завойчинская - Высшая Школа Библиотекарей. Магия книгоходцев
Но вообще, Змей Горыныч у меня получился очень симпатичным. Прямо как из мультфильмов. Чешуя блестящая, зеленая. Хвост длинный с костяным сердечком на кончике. Голов – три, все они разговаривали разными голосами и периодически выдыхали огонь. Особенно смешно это выглядело, когда Змей, стоя напротив девушек, на три голоса вещал:
– Испечь? – вопрошала тоненьким голоском правая голова.
– Зажарить! – плотоядно ухмылялась левая и облизывалась.
– Сырыми сожрать! – басом ревела центральная.
Потом все три головы, хитро изогнув шеи, начинали совещаться, а когда жертва пускалась наутек, Горыныч, переваливаясь на лапах, бежал за ней и кричал вдогонку:
– Да мы же пошутили! Только чуть-чуть огнем дыхнем, и все!
Нет, все же первоклассный персонаж вышел. Жаль только, девчонки нажаловались на меня и на моего Горыныча декану ЖРФ. Магистр Даяна долго разглядывала мое творение, после чего щелкнула пальцами, и пузатый трехглавый змей медленно растворился в воздухе. А все три головы до последнего кричали, что это произвол, насилие над личностью, и вообще, он – фольклорный персонаж и охраняется законом.
Мне было очень его жалко. Так что противным пятикурсницам я подослала иллюзии Чуда-юда, кикиморы болотной и водяного. Ох, какие вопли неслись из уборной! А нечего было моего Горыныча обижать. Вот теперь этим ябедам при посещении уборной из унитаза грозила когтистая лапа, покрытая рыбьей чешуей, и замогильный голос вещал: «Должо‑о-ок!»[6] Должна же я использовать информацию, которую почерпнула в книгах и кинематографе. Я ведь библиотекарь, в конце-то концов!
Правда, потом мы снова встречались с ректором.
– Магистр Новард, я больше так не бу-уду‑у! – ныла я.
– Адептка, это – что?! – ткнул он карандашом в направлении подпрыгивающего на полу фантома.
Зеленый волосатый шар с одним глазом и большой зубастой пастью весело скакал и клацал зубами.
– Чудо-юдо, – честно ответила я.
– И?
– Сказочный персонаж, – вздохнув, покаялась я.
– А трехголовый дракон?
– Он не дракон! – обиделась я за земного Горыныча. – Он – змей. Так и зовется – Змей Горыныч.
– А рука, высовывающая из, извините, унитаза?
– Водяной. Но он же не подглядывал, только так… шалил чуток.
– Знаете, магистр Аннатиниэль Кариборо очень заинтересовалась вашими… хм… бестиями. Просит, чтобы я отдал ей вас…
– На опыты?! – ужаснулась я, перебивая ректора.
– Почему – «на опыты»? – опешил от моего предположения магистр. – Она хочет, чтобы вы написали курсовую работу о мифологических существах вашего родного мира и подкрепили их иллюзиями и фантомами.
– А я больше никого не помню! – почти выкрикнула я. – Все! Больше совсем никаких сказок не помню! Я же уже большая, а сказки читала в детстве.
– Вот сами об этом и сообщите магистру Кариборо! – безжалостно отдал меня на растерзание темной фее магистр.
Избежать курсовой мне не удалось. Аннушка так смотрела на меня, постукивая тонкими пальцами по столу, что я на все согласилась, только бы быстрее покинуть ее кабинет. Хотя, может, это и не так страшно. Мальдину и Ривалису предстояло писать курсовые по некромантии. Особенно убивался по этому поводу Рив. У него с некромантией и так были весьма натянутые отношения, а курсовая…
Глава 22
О праздновании дня влюбленных, маленьких шалостях и проблемах с левитацией
У меня в этом полугодии образовалось достаточно много свободного времени. По списку господина Азиля я теперь ходила лишь по воскресеньям. Тратила на каждого клиента весь день, но это того стоило. Оберегами я обеспечила, кажется, уже всю школу, так что вечера проводила за чтением, шалостями и отработкой навыков по изучаемым предметам. Только изредка в будни отправлялась на окраины, если звал кто-нибудь из моих давних клиентов.
Лола и Тина бегали на свидания с Юргисом и Эвартом и витали в облаках. Я в свою очередь бегала от Ивара. После бурного празднования Багонга тот, кажется, решил за мной немного приударить, а я категорически этого не хотела. Не то чтобы боевик успел сделать что-то явное, из чего я могла бы понять, что он намеревается перевести наши отношения в другую плоскость. Но я чуяла, что все это «ж‑ж‑ж»[7] – неспроста, и чуйка вопила, что надо прятаться. Морочить парню голову и делать вид, что хочу ходить на свидания с ним, я не желала. Поэтому всеми силами старалась избежать ситуаций, где мы могли бы столкнуться. Меня вполне устраивало то, что мы являемся знакомыми и приятелями. Потому что поверить, что я ему действительно нравлюсь, не могла. Ну, блин! Какой он и какая я?! Да небо и земля, и ничего общего между нами нет. И вообще, все наше общение – глупое и нескладное, было таким же, как дивная первая встреча. И он мне тоже не нравился. В смысле, как парень. Ничего даже отдаленно напоминающего пресловутых «бабочек в животе» я и близко не испытывала. Кажется, дерхан это понял и прекратил попытки невзначай столкнуться со мной. Позднее я несколько раз видела его с разными девушками, из чего сделала вывод, что я была права. Ему и без меня хорошо.
А потом зима закончилась, и Лолина сообщила мне, что послезавтра – праздник влюбленных. Точнее, день, посвященный богине любви. В Межреальности он выпадал на первый день весны.
– Знаешь, как это весело? – рассказывала Лола, расчесывая свою гриву.
Длинные черные волосинки прилипали к расческе и с потрескиванием витали в воздухе вокруг головы девушки, но она этого не замечала и продолжала меня просвещать.
– Парни и девушки посылают своим тайным или явным симпатиям послания с любовными признаниями или милыми глупостями. Комнаты украшают цветами. Зажигают свечи и воскуряют благовония в честь богини любви.
– Какой кошмар! – вздыхала я.
Я и на Земле-то никогда не понимала праздника святого Валентина. Тем более что был этот праздник не русским, и хотя последние годы его активно отмечали по всему миру, в моем мироощущении он так и не прижился. Все эти розовые сердечки, воздушные шарики, пухлые купидончики и амурчики навевали на меня тоску и вызывали стойкое неприятие.
– Кира, ты что?! Это же так мило! Давай украсим нашу комнату? У тебя уже очень хорошо получаются иллюзии. Сделаешь?
Это да! Пока соседка витала в облаках, погрязнув в пучине любовного романа, я тренировалась в магии. И мои иллюзии не шли ни в какое сравнение с ее жалкими творениями.
– Ладно, – мрачно отозвалась я. – Надо, значит, надо!
Ну, держитесь, «вышибалы». Будет вам день всех влюбленных с поистине земным размахом!
Сутки у меня ушли на обдумывание того, что необходимо сделать. А ночь накануне праздника я провела в компании Карела. У меня были бешеная фантазия и красочные образы, у Карела лучше обстояло дело с приданием иллюзиям и фантомам материальности. Я пока не могла добиться абсолютной плотности своих творений. Зато у моего басистого друга все было плохо с воображением и образным мышлением. То, что выходило из его рук, было простым, как валенок или утюг. Но зато его «валенки и утюги» являлись прочными и осязаемыми.
Утром вышедшие в коридоры адепты обнаружили воздушные шарики под потолком, развешенные по стенам гирлянды цветов, бантики и огромное количество тошнотворных красных сердечек везде, где только можно было их прилепить. А все двери были временно перекрашены в поросячий розовый цвет. И если женская часть населения дружно ахнула и умилилась, то мужская – содрогнулась от ужаса. Мне потом Карел рассказывал. Но коронным номером было не это.
Ровно в назначенный нами час во всем общежитии активировались купидоны и амурки. Во всех комнатах и помещениях одновременно возникли прямо из воздуха маленькие голенькие пухлые и кудрявые мальчики и девочки (последние в коротеньких платьишках, ибо нечего парней смущать) с луками в руках и колчанами, полными стрел, за спинами. Сначала была немая сцена. Адепты в буквальном смысле слова потеряли дар речи, а потом… А потом у купидонов и амурок началась охота. Ну… это же их работа, в конце-то концов. Поражать стрелами любви несчастных смертных.
Стрелы были фантомными и практически материальными, в отличие от самих пухлявых и юрких крылатых малышей. Жалили «стрелы любви» вполне ощутимо: эдакие тоненькие покалывания, как от разрядов статического электричества. Не смертельно, но неприятно. Когда народ осознал масштабы подставы, началась встречная охота – на крылатиков. За ними бегали с полотенцами, выгоняя из комнат. Их пытались уничтожить магией. Но мои купидоны и амурки были хитрыми и умными, они не ждали, пока их прихлопнут или развеют, а шустро улепетывали или уклонялись, не забывая при этом выпустить стрелы в обидчика и близстоящих.
– Ну ты и чудовище! – восхищенно выдохнула Лолина, после того как вернулась из душа. Красавица дерхана держалась за попу, в которую угодило несколько фантомных стрелок.
