Елена Янук - Ну, понеслось!
Что же они узнали? Наверное, ничего, если следят за маячком по монитору. Я совсем забыл об Индире, но она сама о себе напомнила:
– Кевин, ты меня домой отвези. – Она хоть и ощущала сейчас себя победительницей, но былую уверенность в клетках зоопарка все же подрастеряла.
– Да, – коротко ответил я и заставил себя повернуть к базе. Пусть Индира пока там побудет, мне спокойней, не то решит на два фронта работать.
– Сегодня будете штурмовать? – как бы между прочим поинтересовалась гиена, вынув из красной сумочки зеркальце и подкрашивая губы.
– Сначала надо узнать, там они или нет, – отрезал я.
Что узнали Даша с Тео у Макса? Я нервно ерзал – теперь, когда появилась надежда, мне не терпелось скорее оказаться в том доме. Проводив Индиру в кабинет Ника, торопливо направился к Тео и Даше. Они как раз чаевничали. Первым делом я спросил:
– Что Макс? Вы что-то узнали?
Небывалое дело, Тео ответил первым:
– Ничего, выслушал нас и ушел. Чай будешь?
– Нет, а ты что ему сказал? – Я волновался, какой тут чай.
– Маячок к нему прицепил. Если окажется, что дом, указанный Индирой, в том районе и Макс отправился туда же, завтра начнем штурм их логова.
– Зачем откладывать? Давай сейчас!
– Ночь нужна на подготовку. Не забудь, у них новое оружие, голыми руками их не взять. Надо все обдумать, иначе опять будут жертвы.
Понурившись, я ушел к себе. Мне надо было проследить за указанным Индирой домом и удостовериться, что там на самом деле засели гиены. А еще правильно расставить бойцов для прикрытия отрядов, проследить за дислокацией бойцов Сэма. Я вызвал Ника, и мы углубились в дела. Чуть позже Тео, наблюдающий за братом Сэма, подтвердил, что Макс пошел в дом, указанный Индирой. Значит, все верно.
Готовясь к освобождению девочек, мне наконец удалось взять себя в руки.
Зато утро неожиданно началось со споров.
– Люда не могла им ничего сказать, – отрезала Даша. – Когда я называла ей пароли и прочее, она не хотела меня слушать. Заявила, что никогда поздно не возвращается и ей это совсем не нужно. – Даша продолжала кем-то начатый разговор, пытаясь добиться у невозмутимого мужа понимания. Тео молчал, зля этим молчанием не только Дашу.
– Тео, это совсем не важно, что память у нее фотографическая, я повторяю. Она не слушала, когда я ей говорила код. Тогда уж подозревай меня, я его точно знала! – гневно закончила она и вышла из кабинета, хлопнув дверью.
Вожак повернулся ко мне, спрашивая:
– А ты что скажешь?
– Пока ничего, я всю ночь готовился. А что произошло?
– Ночью в пределы моего особняка прорвались враги, в дом попасть не успели – появились Миша с Ником и бойцами. Но ворота злоумышленники открыли и в замке поковырялись.
Я покачал головой:
– Вот сволочи, но я согласен, Люда не могла.
Тео взбесился:
– Ага, они будут у нее на глазах пытать Маришку или ее саму, и она не вспомнит код? Партизанен?
– Это разве имеет значение? – холодно спросил я, невозмутимо оглядывая взъерошенного вожака.
– Конечно! Имеет, и еще какое! Вот только я пытаюсь сообразить, какое и насколько, а вы мне мешаете.
В комнату ворвалась вконец разгневанная Даша:
– Слушай, а что они могли сделать в доме, полном охраны? Получается, это чистой воды диверсия.
– Я как раз пытаюсь в этом разобраться, а ты меня сбиваешь.
Даша взорвалась:
– Достал своим вредным характером! Он молчит, а я догадывайся, о чем это он думает.
– Обожаю, когда ты злишься, – ответил Тео, отвернувшись от жены.
Он все-таки разозлился. Даша единственная, кто может вывести невозмутимого вожака из себя.
– Угу, и вовремя свое обожание демонстрируешь, – так же едко сказала его супруга.
– А когда ты начнешь мне доверять? Или ты считаешь, что мне плевать на Люду?
Так, я тут лишний… Развернувшись, тихо вышел. Мне надо держать себя в руках. Сейчас важно одно – вот-вот будет штурм, у нас все готово.
Не успел я дойти до своего кабинета, как раздался звонок вожака, я поднес трубку к уху и рявкнул:
– Да?!
– Штурм откладывается, у нас сегодня переговоры.
* * *Утро было самым подходящим для того, чтобы схватить купальник, полотенце, термос с холодным соком и бежать на пляж. Вчерашние события, сменившиеся беспокойной ночью, немного поблекли и теперь казались сном. Выглядывая во двор, я думала, как был прав Аристотель, заявляя: «Освободите себя от надежды, что море когда-нибудь успокоится. Мы должны научиться плыть при сильном ветре».
Я дождалась, пока проснется Маришка, чтобы ее покормить и отмыть от вчерашней грязи. Она допытывалась, куда меня вчера возили.
– Меня? В город, – сказала я, вытирая ее белым полотенцем, – а зачем, не спрашивай, не знаю.
Мы вернулись в комнату. Она понимающе замолчала, больше не выспрашивая, но детство взяло свое, и, съев йогурт и булочку, малышка убежала гулять.
Я села на стул на балкончике и принялась наблюдать за девочкой. Один из охранников, заметив маленькую гостью, ласково заговорил с ней и угостил конфетой. Этого хватило, чтобы расположить Маришку к себе. Потом она часто подбегала к нему с какими-то вопросами. Я их не слышала, но внимательно следила за ребенком.
Вот Маришка зашла за охранником в их маленький домик у ворот. Я тут же вскочила с места, напряженно всматриваясь, но дверь быстро открылась, и как ни в чем не бывало Маришка появилась, таща большую картонную коробку из-под телевизора. Пристроив свое «сооружение» под деревом, она то влезала в него, то переворачивала набок, используя как домик. Потом, явно задумав что-то еще, пошла к тому же охраннику и вернулась уже с бечевкой. Ловко привязала веревку к коробке, сотворив из нее грузовик.
С усилием волоча за собой по двору это шуршащее чудо на веревочке, Маришка удалилась куда-то за дом. Я немного подождала ее, потом ушла. Находиться летом на солнце в теплом махровом халате было не очень-то приятно.
Я собиралась пойти в душ, когда, шурша и громыхая своим грузовиком, в комнате появилась Маришка. Мечту о прохладной воде пришлось отложить.
– Ты проголодалась? – Я отложила свой утренний йогурт для девочки, недавно заметив, что она к нему неравнодушна. Но Маришка вместо ответа приложила пальчик к губам, приказывая мне молчать.
– Смотри, кто со мной, – шепнула девочка, приподнимая смятую коробку.
Зверь, спрятанный под картоном, изображавшим в Маришкином сознании что-то автомобильное, вылез и с забившимся сердцем порывисто огляделся.
Вспомнив, что тут бывают «разумные животные», я торопливо запахнула халат до горла. Маришка меня дернула за рукав:
– Он хочет, чтобы ты его погладила, – уверила меня малышка.
– Спасибо, – пролепетала я, сжавшись и приготовившись бежать подальше. – У меня в отношении диких зверей строгие принципы. Я не глажу незнакомых гиен, а они делают вид, что меня не знают.
Раненая животинка смущенно ежилась, опустив хвост, и старательно избегала моего взгляда.
– Но он хороший! – упрямо возразила Маришка, едва не топнув ногой.
– Охотно верю и даже ни капли не сомневаюсь, но, увы. Принципы есть принципы, – строго заявила я, отодвинувшись от грустной гиены к дивану.
Тогда Маришка изменила тактику, тихим голоском заканючив:
– С него надо снять ошейник, я старалась, но не смогла. Людочка, ну, пожалуйста…
Выслушав умного ребенка, печально кивнула. Воодушевившись моим обещанием, малышка уверенно продолжила:
– Ошейник ему человеком стать не дает.
Какое-то время мы молчали. Девочка и зверь с надеждой в глазах, не отрываясь, смотрели на меня. У меня просто не было выхода. Я медленно встала с дивана, обдумывая последствия, взяла цветастый плед…
– В это завернетесь, – и положила его на голубую корзину для белья рядом с душем. Зверь наклонил голову, почти по-человечески наблюдая за мной.
Переборов брезгливость – морда гиены своими чертами и приоткрытой пастью не вызывала во мне никакой симпатии, я сразу, буквально одним движением, расстегнула тонкий кожаный ошейник, плотно сидевший поверх короткой шерсти. В неровном дыхании зверя слышались хрипы и какой-то шум. Он склонил голову и, лизнув мою руку, – меня от этого передернуло, – пошел в ванную.
Я замерла, ожидая чего угодно. И все же я оказалась не готова, когда открылась дверь и в комнате появился он. Мне отчего-то стало не по себе. Я подняла голову и увидела.
Макс!
Почему-то возникло чувство тяжелой утраты. Почему? Я ведь давно поняла, что он гиена, но для меня Макс остался веселым другом, надежным и интересным. Не знаю…
Пауза все длилась, превращаясь из безобидной тишины в угрожающее молчание.
– Макс, как ты? – прошептала я и выдавила из себя улыбку. Он же не виноват в моих заскоках. Маришка крутилась вокруг нас, заглядывая в лицо то мне, то Максу.
