Макс Фрай - Слишком много кошмаров
За дверью нас ждал крошечный обеденный зал всего на четыре стола. Я хотел было занять место у окна, но Малдо помотал головой:
– Там стол шатается, уже который год. Яса всё грозит починить, да руки не доходят. С другой стороны, я ещё ни разу не видел, чтобы все места были заняты, так что один стол – не проблема, можно забить.
Хозяйка, маленькая румяная женщина с кудрявыми волосами удивительного пепельного цвета, вышла к нам из кухни, кивнула Малдо, как старому приятелю, а на меня взглянула с равнодушным любопытством и сразу отвернулась. Её можно понять: лицо, которое я соорудил себе в спешке, чтобы не нервировать юных архитекторов, не излучало особого очарования. Мягко говоря. Непривлекательная внешность – это, оказывается, очень удобно. Освобождает от избытка чужого внимания. Окружающим нет до тебя никакого дела – если конечно не переборщить с уродством, подняв его до уровня исключительного зрелища. Но я держу себя в руках.
«Упомянутые достоинства заведения прекрасно уравновешиваются небольшими недостатками, – Малдо воспользовался Безмолвной речью, чтобы не смущать хозяйку. – Про стол у окна я тебе уже сказал. Что ещё? Камра тут, прямо скажем, фиговая. Не худшая в городе, и на том спасибо. С едой дела обстоят чуть получше, но, будем честны, ненамного. Винная карта включает три, иногда четыре наименования. Если хочешь недорого надраться, сойдёт, а так – не советую...»
«Спасибо, друг, – откликнулся я. – Как хорошо, что ты меня сюда привёл. Знаешь, чем угодить настоящему гурману».
Он рассмеялся и сказал, теперь уже вслух:
– Что здесь имеет смысл попробовать – так это подогретое гугландское вино. Холодным его пить даже врагу не посоветую, страшная кислятина. Но горячее, подслащенное, да с пряностями – отличная штука. И опьяняет максимум на четверть часа. Именно то, что надо, когда хочешь перевести дух в разгар работы. Больше нигде в Ехо горячего вина не допросишься, разве только в качестве лекарства от простуды. И ещё в припортовых трактирах, где наливают решительно всё, лишь бы платил и пил. Хотя даже там деликатная столичная публика в лице матросов и грузчиков будет шокирована столь варварским заказом. Меж тем, на всех трёх побережьях горячее вино – популярнейший напиток, особенно зимой и в конце осени, вот как сейчас. Нам повезло: леди Яса выросла на берегу залива Бокли и варит вино по рецепту своего деда, а значит, лучше всех в Соединённом Королевстве. Ну что, рискнешь попробовать и навек прослыть грубым варваром?
– Ещё как рискну.
– Полный кувшин и две кружки? – деловито спросила хозяйка.
– Три, Яса, – поправил её Малдо. – Полный кувшин и три большие кружки.
– А зачем третья?
– Пока не знаю. Например, одна внезапно разобьётся. Или я буду пить за двоих. Или с нами пришёл мой невидимый друг, и не угостить его было бы свинством. Или, предположим, я внезапно невзлюбил чётные числа.
– Последняя причина вполне ничего, – кивнула леди Яса. – Сейчас принесу.
– А действительно, зачем третья кружка? – спросил я после того, как она ушла.
– Просто терпеть не могу ситуации, в которых всё заранее понятно. Например, пришли в трактир два человека, и любому дураку ясно, что им нужно две кружки, даже переспрашивать нет смысла, разве только из вежливости. И вдруг – ну уж нет, давайте три. Как три, зачем три, почему три? Да просто так. Потому что три это не две. Потому что неожиданно и нелогично. Потому что все присутствующие вдруг получают шанс осознать: жизнь непредсказуема даже в мелочах, рациональные прогнозы работают не всегда, правильный ответ – не обязательно верный. Именно то, что надо – мне, сейчас и всегда. Не знаю, зачем. Но надо позарез.
– Ещё один фрагмент Мира бесповоротно изменён твоей волей?
– Именно, – кивнул он. – Ничтожное, микроскопическое, ничего не значащее изменение. Но оно есть, и его внёс я. Это очень важно. Круто, что ты понимаешь.
Ха. Ещё бы я не понимал.
Подогретое гугландское вино оказалось практически идеальным глинтвейном: кисло-сладким, в меру пряным, согревающими шибающим в голову, каждый глоток –всего на несколько секунд, полкружки залпом – минут на десять. А больше и не надо, по крайней мере, мне.
-Знаешь что? А давай я прямо сейчас задам тебе вопрос, с которым более вежливый человек тянул бы, как минимум, полдюжины лет, – внезапно сказал Малдо Йоз.
– Задавай немедленно. Гадать на протяжение полудюжины лет, что это за вопрос такой ужасный, я точно не готов.
– Это правда, что ты можешь провести на Тёмную Сторону вообще кого угодно? Даже если у человека никаких способностей к подобным делам?
– С чего ты взял?
– Сплетни, – подчёркнуто равнодушно объяснил он. – Просто сплетни. Не знаю, в курсе ли ты, но я в своё время состоял в Ордене Семилистника. Совсем недолго, однако успел обзавестись кучей приятелей среди других послушников. И, сам понимаешь, не моя вина, что друзья детства, с которыми я изредка встречаюсь за кружкой чего-нибудь условно вдохновляющего, коллекционируют сведения, слухи и домыслы обо всех мало-мальски заметных столичных колдунах. Это, по-моему, не просто популярное, но практически неизбежное хобби всех Младших Магистров всех Орденов во все времена. Когда перед твоим носом уже приоткрыли дверь, ведущую в таинственный мир настоящей, не ученической магии, но дальше порога пока не пускают, всё что остаётся – собирать информацию о том, что творится в этом загадочном пространстве. И в первую очередь, о людях, которые там всем заправляют – ну, как кажется со стороны. Каких только баек они о тебе не рассказывают, знал бы ты!
– Я бы, если можно, предпочёл оставаться в неведении, – вежливо сказал я.
– Да мне и самому было бы неловко пересказывать тебе сплетни. Но вот какая интересная штука получается. Пока я слушал байки, думал – ну уж нет, всё это как-то чересчур. А теперь смотрю на тебя и понимаю: вполне может оказаться, что все эти дикие россказни – не просто правда, а совсем небольшая её часть. И я решил – почему бы сразу не спросить о том, что занимает меня больше всего на свете? Ты, вроде, врать не любишь.
Меткое наблюдение. Ладно, сам напросился.
– Ответ на твой вопрос: вероятно, могу, – сказал я. – И даже примерно представляю, с какого конца за такое дело браться. По крайней мере, однажды протащил на Тёмную Сторону кучу мертвецов. Не потому что мне этого хотелось, просто так было надо, чтобы остановить эпидемию Анавуайны[13]; впрочем, неважно. Насчёт живых точно не знаю. Не проверял и в ближайшее время не собираюсь. Не потому что мне жалко. Просто наслушался историй о Короле Мёнине, которому было настолько не жалко, что он лучших друзей на Тёмную Сторону таскал, всех подряд, не разбираясь: кого она готова принять, а кого нет. Но вместо того, чтобы наслаждаться чудесным путешествием, одни бесследно исчезли, не успев поблагодарить за услугу, а другие никуда не делись, зато сошли с ума от ужаса. Впрочем, если верить хроникам, Король их потом вылечил. Но исчезнувших даже он не смог вернуть, а это уже совсем не дело. Я в такие игры не играю.
– Ясно, – невозмутимо кивнул Малдо. –Ладно, нет так нет. Всё равно хорошо, что я спросил. И что ты честно ответил. Терпеть не могу напрасных надежд. Кучу времени и внимания отнимают. Со вчерашнего дня не о работе думаю, а о том, как с тобой этот разговор завести. Теперь вопрос закрыт, живём дальше. И, положа руку на сердце, не настолько плохо живём, чтобы топиться в Хуроне.
– Какое может быть «топиться»?! – возмутился я. – Вода сейчас ледяная. Летом – ещё куда не шло.
– Именно поэтому я и не стал тянуть с разговором до лета.
Мы переглянулись и рассмеялись, думаю, просто от облегчения. Я – так точно.
– Расскажи про сны, – попросил Малдо после того, как кувшин на нашем столе как-то незаметно опустел и тут же сменился полным. – Они правда бывают по-настоящему страшные? Даже для тебя?
– Конечно, бывают. Я, видишь ли, при всех своих достоинствах, совсем неопытный колдун. За те несколько лет, что я занимаюсь магией, в старые времена ни один Орденский послушник, даже самый талантливый и пронырливый, Младшим Магистром не успел бы стать. Многим элементарным вещам я просто ещё не успел научиться. Например, всегда контролировать происходящее во сне. На выработку этого навыка нужно время, ничего не поделаешь, надо ждать. А пока я, заснув, вполне могу забыть, кто я на самом деле такой, и на что способен. И ощутить себя беспомощным. А беспомощность – это же главная причина страха. Его фундамент. Наяву мне в этом смысле гораздо проще. Даже если сам чего-то не могу, всегда знаю, кого позвать на подмогу. Поэтому напугать меня бодрствующего – это сейчас надо очень хорошо постараться. А во сне далеко не всегда так.
– Думаешь, в основе страха – именно беспомощность?– оживился Малдо. –А это для всех так, или только для тебя?
– «Для всех» – это было бы очень смелое утверждение. Я же не знаком со всем человечеством лично. Но по моим наблюдениям, это верно, скажем так, для очень многих.
