Владимир Васильев - Время инверсий
– Лайка работа… – вздохнул Завулон. – Практически ворчание из могилы…
– Мне тоже так показалось, – осторожно подтвердил Юрий. – К тому же он многие заклятия любил на секс завязывать.
Завулон покосился на зама:
– А ты, значит, уже успел?
Тот пожал плечами:
– Долго ли умеючи…
– И как?
– Нормально. Но когда мы вдвоем в Сумрак провалились, я реально офигел. То есть офигел, когда вспомнил, что она не Иная. Ну и… прощупал по полной программе. Результат перед тобой.
– Чем дальше, тем интереснее, – проворчал Завулон. – А нить обреченности ты заметил или прощелкал?
– Ясное дело, заметил. Я даже проследил, к кому она ведет.
– И к кому? Лень самому глядеть.
– Будешь смеяться, к одной маленькой девочке-пророку, – сообщил Юрий с ледяным спокойствием.
Завулон подобрался в кресле и произнес всего одно слово:
– Та-ак…
«Елки-палки, – подумал Швед, в очередной раз чувствуя себя козявкой в обществе титанов. – Ни хрена не понятно, но готов зуб дать: с нашей историей это опять-таки связано».
Естественно, он не ошибся.
Глава одиннадцатая
Швед уже не спал, когда в дверь постучали.
– Входите! – буркнул он, не меняя позы – на спине, руки за голову.
Он любил так валяться на палубе, особенно ясными ночами, когда над океаном висит тропическое небо сплошь в звездах. Швед и сейчас глядел в потолок, а видел сияющую черту Млечного Пути. Он даже подозревал, отчего нахлынули яхтенные воспоминания – дебаркадер на самом деле не вполне неподвижен, какие-то слабые покачивания на волне ему все же присущи, и Швед с его чувствительной моряцкой вестибуляркой невольно ощущал это.
На пороге возник давешний «морячок»-стюард.
– Это, – неловко переступая с ноги на ногу, пробормотал он. – Ваш гость, который в первом люксе, подъем объявили, велели и вас поднять.
– Спасибо, – вздохнул Швед. – Встаю.
– Кофе? Чаю? – без особой решимости спросил стюард.
– Простите, вас как зовут?
«Морячок» пожал плечами:
– Обычно Андреичем…
– Отлично. Так вот, Андреич, я не граф какой шибанутый и не понаехавшее гуцульское быдло с толстыми понтами. Мне кофе в постель не нужно. Никогда. Вот если перед компом, случится, залипну – тогда чаю сам попрошу. Я хозяин, но я не барин, вы понимаете? И вы мне не слуга, а просто у меня работаете. По хозяйству. Договорились?
– Отчего ж не договориться. – Матрос впервые улыбнулся, еще несмело, но уже с толикой свободы во взгляде. – Если ко мне по-людски, так я вдвойне отработаю! А то, бывает, такие наймут… Шпыняют почем свет, а как до расплаты доходит – так копейки не вышибешь.
– Со мной проблем не будет, – заверил Швед. – Все, кто у меня работает, должны быть довольны. Обещаю.
– Приятно слышать…
– Ну и прекрасно. Ступайте, Андреич, спасибо, что разбудили. И кстати, на шефа моего, если что, не серчайте. У него вечно забот полон рот, да таких, что нашему драгоценному правительству и не снились.
– Да он хоть и с виду суров, – шепотом сообщил Андреич, – а так мужчина с понятием. Может гаркнуть, но опять же без унижения. А на чай вчера вообще столько сунул, что брать неловко было. Я за прошлый год меньше заработал.
– Раз дал, все твое, – подытожил Швед, отбросил простынь и сел на краешек огромной кровати.
Матрос сообразил, что разговорам конец, и удалился, затворив за собой дверь. Швед поплелся в санузел.
Минут через десять он вышел на воздух и не ошибся: почти вся братия завтракала на верхнем ярусе, включая и Завулона. Когда пришел Швед, за столом не хватало только Юрия и Риты.
– Доброе утро, – без особого воодушевления поздоровался Швед.
Ему нестройно ответили. Даже Завулон сподобился на короткий кивок из-за свежей газеты. Минутой позже он, на этот раз вообще не отрываясь от чтения, объявил:
– Выезжаем через четверть часа, так что не засиживайся!
– Не буду, – пообещал Швед.
– А кто вообще едет? – простодушно полюбопытствовал Симонов. – И куда?
– Я, Юра и Швед, – ответил Завулон. – Остальным сидеть тут до особого распоряжения.
– У меня работы по горло, – мрачно заявил Ефим. – Я бы поехал, занялся.
– Работа подождет, – буркнул Завулон и наконец-то в несколько приемов сложил газету. – Здесь вы хотя бы в безопасности.
«Кстати, да! – спохватился Швед, изучая довольно мощные щиты, прикрывающие дебаркадер и часть пристани. – Почти как на старом офисе, на Банковой!»
Магическая защита была, конечно же, не такая старая и закостенелая, как там, но все равно искусно сплетенная. Шведу такое пока не под силу, тут требуется Высший Иной, вышедший из категорий. Например, Завулон. Швед не особенно хорошо знал манеру работы московского шефа, но ясно видел множество отличий от манеры Лайка, которую, вполне естественно, успел неплохо изучить.
– Тут еще работать и работать, – неожиданно прокомментировал Завулон. – Но уже кое-что. Изучай, Швед, пригодится. Если непонятно – спрашивай. Только не сейчас, потом как-нибудь.
– Спрошу, – пообещал Швед, и это не было пустым обещанием. Он охотно пользовался каждой возможностью прикоснуться к мастерству старых магов – и не хочешь, а чему-нибудь непременно научишься. Проверено.
– Кстати, – поинтересовался Швед, – а куда Николай делся? Он, по-моему, тут и не ночевал.
– На Ахтубу свою улетел, еще вчера, – буркнул Завулон, кажется, не особо довольный этим фактом. – Рыбак, холера ему в печенку…
Завулон привычно сложил пальцы в «идиому» – простенькое невербальное заклинание, которое не позволяет вырвавшейся фразе трансформироваться в реальное проклятие. Потом вздохнул и негромко сказал куда-то в пустоту:
– Юра, поторопитесь!
Минут через пять Юра с Ритой действительно пришли. Киевляне, естественно, были еще не в курсе ее истинного статуса.
– Опа! – Симонов выпрямился в кресле.
Ефим промолчал, но глаза его заметно округлились.
Юрий пробормотал утреннее приветствие и сел за стол. Рита села рядом.
– Прошу любить и жаловать, Маргарита фон Эйзенштайн, – заговорил Завулон, и получилось это у него на удивление буднично. – Ведьма четвертого уровня. Была наказана Лайком и долгое время носила «кокон ифрита». Если кто не знает – это заклинание, на неопределенное время начисто лишающее способностей Иного. Вчера Юрий снял это заклинание, а я данной мне властью освободил ее от ответственности за прегрешения перед моим коллегой Тавискароном, то бишь Лайком. Она снова Иная и снова сотрудник киевского Дозора. Кому что непонятно?
– Елки-палки, – вздохнул Симонов. – И такое, оказывается, бывает!
Завулон не удостоил его ответом – вполне очевидным, поскольку Рита, еще вчера выглядящая и ведущая себя как простой человек, сегодня стала обычной ведьмочкой, каких около Лайка в свое время вилось без счета. Единственное, что отметил Швед, это фамилия. Точнее, приставка «фон». Скорее всего эта ведьмочка существенно старше, нежели выглядит. Так что помимо «кокона», а также «аватары» и «черного трилистника», о которых Завулон не счел нужным упомянуть, Лайк еще и с памятью ее хорошо поработал. Впрочем, «аватара» как раз на память и влияет – Швед внезапно осознал, что с некоторым запозданием вник в ситуацию чуть лучше, чем минувшей ночью, когда все раскрылось.
– Значит, так, – объявил Завулон. – Я, Юра и Швед уезжаем. Остальным сидеть тут, даже на берег не выходить. И я не шучу, между прочим.
– Пить-то хоть можно? – сварливо осведомился Симонов.
– Нужно, – буркнул Завулон. – Пошли.
Вместе с москвичами и Шведом поднялся также и Витя.
– А ты куда? – Завулон задержался у стола.
– Так это… – растерялся Витя. – Ехать же!
– Сами доедем. Сиди тут.
– Л-ладно… – Витя поспешно сел и вопросительно взглянул на Рублева. Тот чуть заметно пожал плечами.
– Пить так пить! – заявил Симонов, единственный, кого ситуация ничуть не огорчила. – Где там Андреич?
Последнее, что услышал Швед, сходя по трапу на набережную, это на удивление спокойный голос Риты:
– Фима! Может, поговорим?
Что ответил Ефим, Швед уже не расслышал.
На перекрестке их ждал черный как смоль кубический «Брабус».
* * *Коллегия Инквизиции проходила в рядовом, совершенно не пафосном домишке на Софиевской улице. Швед еще из машины приметил гвардию Совиной Головы – четверо сидели на ступеньках перед расположенным по соседству банком, еще двое топтались на балкончике над входом. Наверняка неподалеку еще несколько Инквизиторов прогуливаются, может быть, даже в Сумраке, но проверять это Швед не стал.
Вообще сидеть по-пацански на ступеньках – это было совершенно не в традициях Инквизиторов, все равно как директор банка появился бы на работе в футболке и трениках с растянутыми коленками.
Завулон с Юрием тоже на них засмотрелись.
– Расселись… монаси… – проворчал Юрий. – И охрана из банка не выползла, даже странно.
