Саманта Шеннон - Каста мимов
Страж не из тех, кто в открытую делится своими планами, но эктоплазму он положил в рюкзак явно неспроста. Я откупорила флакон и залпом проглотила содержимое. Зубы заломило от холода, во рту возник металлический привкус.
Внезапно все кругом вспыхнуло яркими красками. Пустой флакончик выскользнул из пальцев и покатился по ковру. Восприятие обострилось до предела. Я буквально кожей чувствовала фантомы наверху, ощущала лабиринты и ауры за стенкой, всю гамму их эмоций. Меня, словно проводник, переполняли потоки чужой энергии. Я лихорадочно вцепилась в стену, чтобы не упасть.
Мой внутренний взор инстинктивно устремился в лабиринт. Через секунду фантом уже исследовал маковое поле, ища хоть малейшую подсказку, намек. Над полем сгущались сумерки. Ярко-красные цветы пламенели на фоне темного неба. По краям лепестки отливали желтовато-зеленым сиянием, шедшим из самых недр сознания. Из просвета в облаках сочилась тонкая полоска эфира, озаряя солнечную зону.
Вот оно! Из центра моего лабиринта струился золотой свет, прежде недоступный внутреннему взору.
Кровь рефаита сделала свое дело.
Я очнулась в холодном поту. Дрожащими руками схватила рюкзак, одним прыжком перемахнула через подоконник и бросилась бежать.
Эфир указывал мне путь с точностью компаса. Как будто идешь по проторенной дорожке. Будь я зрячей, наверняка увидела бы золотую пуповину, стрелкой указывающую направление. Она тянулась вдоль домов и улиц, поднималась вверх, к крышам, огибала заборы. Я спешила на зов, минуя легионеров, кралась по темным подворотням, перепрыгивала ограды.
Уже на выходе из I-4, останавливая рикшу, я знала, что цель близка. Нас со Стражем разделяло не больше мили. Когда повозка свернула к II-4, эфир маяком озарил путь в знакомый квартал.
Страж был в Камдене.
На рынке царило привычное оживление, и мне без труда удалось смешаться с толпой. Я шла, не поднимая головы. Пальцы крепко сжимали рукоять револьвера. «Ветошь» вряд ли обрадуется моему визиту. Тронуть не тронет, но выставить попытаются. Нужно соображать быстро, пока действует эктоплазма.
На Камден-Хай-стрит я увидела Джо. В кепке, скрывающей афрокосы, парнишка экзотической птичкой примостился на вершине статуи лорда Палмерстона. Он пел, а у подножия ему на флейте аккомпанировала заклинательница. Публика слушала затаив дыхание. Полиглоты особенно хорошо пели на родном языке – глоссолалии, – но в их исполнении даже жуткая уличная баллада звучала поистине божественно.
Пять воронов правили пир круговой
На башне на Белой той давней зимой,
Когда королеву отпели.
Все пятеро пост не покинули свой,
Хоть саван во Фрогморе стыл гробовой.
Лежала монархиня белой вдовой,
И лондонцы траур надели.
Пять воронов правили пир круговой
На башне на Белой той давней зимой,
Когда он отрекся от трона.
Довольно нам службы сторожевой,
Кровь стынет в Уайтчепеле на мостовой,
И нож Потрошителя блещет кривой.
Нет в Англии больше короны[4].
Музыка оборвалась. Зрители аплодировали и бросали деньги. Джо ловил их в шляпу, флейтистка кланялась; представление окончено. Юные дарования подобрали последние монеты и рассовали по карманам. Заклинательница тотчас смылась. Джо радостно помахал мне.
– Привет, Джо. – (Тот широко улыбнулся в ответ.) – Что у тебя за подружка?
– Да так, балаганим вместе. – Он спрыгнул с постамента. – А ты что здесь делаешь?
– Ищу кое-кого. – Я сунула ледяные руки в карманы. – А где остальные?
– Иви в убежище. Феликс вроде на заработках. Нелл обещала заскочить, дать мне денег на обед – ей же теперь платят за выступления, – но почему-то не пришла.
– Денег на обед? С какой стати? Разве Агата вас не кормит?
– Кормит, – скривился Джо. – Рисовой кашей с селедкой. Селедку я отдаю коту. Иви, конечно, права: у рефаитов нам жилось несладко, но, по-моему, Агата просто сквалыга. Сама-то каждый вечер лопает пироги и булочки.
Селедка и впрямь была гадость. Мерзкая на вид рыбешка водилась тут же, в канале, мяса в ней ровно на один укус – сплошь кишки да глаза. И потом, Агата действительно может кормить своих подопечных получше, ведь они теперь зарабатывают.
Мы направились к выходу с рынка. Джо приподнял шляпу, почтительно приветствуя какого-то попрошайку. Я пыталась нащупать золотую пуповину, но та стремительно ускользала. Ясно одно: Страж неподалеку.
– Где планируешь искать? – полюбопытствовал Джо.
– Сама не знаю. – Я окинула цепким взглядом постройки. – Слушай, а кроме еды, как Агата с вами обращается?
– Ласковая она только с Иви, нас держит в ежовых рукавицах. Не принесешь пятьдесят фунтов – останешься без ужина. Сейчас народ старается не балаганить, боится арестов.
И как назло, у меня нет денег! Сразу бы решились все проблемы.
– Как продвигается книга? – сменила я тему.
– Почти готово. Нелл у нас талант. Ей бы в психографисты пойти.
– О чем сюжет?
– Ну… как бы про нас. Про Сезон костей и побег. Как рефаиты охотятся за людьми, чтобы убить, а некоторые, наоборот, помогают беглецам. И мы сделали Лисс главной героиней. – Его темные глаза смотрели на меня в упор. – Дань памяти. Нормально, как считаешь?
У меня в горле встал тугой комок. Лисс, невоспетая героиня из трущоб, которая помогла мне не свихнуться в первые дни плена. Лисс, с достоинством переносившая все невзгоды. Лисс, чья жизнь трагически оборвалась накануне побега.
– Более чем, – выдавила я.
Джо заметно воодушевился. Мой взгляд невольно упал на нищих, которыми кишел рынок. Закутавшись в жидкие одеяла, они сидели на мостовой перед полупустыми жестянками.
Наверное, Джексон тоже был таким. Ночевал в Камдене, отирался возле торговцев в надежде раздобыть кусок хлеба или монетку. Худенький, бледный паренек с неровно остриженными волосами. Волчонок с лютой ненавистью к себе и жестокому миру. Попрошайка, клянчивший книги и перья куда чаще, чем деньги. Подросток с изодранными в клочья руками, искавший лучшей жизни. И тут он преуспел, в отличие от собратьев, обреченных умирать под открытым небом. Сочувствие к ним если и теплилось в его душе, то недолго.
На рынке Стейблс я купила стакан горячего салепа, сдобную булочку и огромный кусок пирога с корицей для Джо. Дальше мы шли молча. Парнишка сосредоточенно жевал, не отвлекаясь на разговоры. Представляю, как отреагировал бы Джекс, узнав, что я кормлю на свои кровные беглых полиглотов. «Деньги на ветер, лапушка». Ну и плевать.
Внезапно пуповина снова дала о себе знать. Золотая стрелка указывала на массивное здание, возвышающееся над рынком. С виду заброшенное, но красная кирпичная кладка прочна.
– А кого ты ищешь? – шепотом спросил Джо. – Он из уцелевших?
– Вроде того. – Я кивнула на здание. – Что это за место?
– Перевалочный пункт. Но туда давным-давно никого не пускают. Закрытая зона.
– Почему?
– Без понятия. Агатины побирушки говорят, что здесь логово «Ветоши». Только у них есть право доступа. У дверей постоянно дежурит охранник. Ты ведь не собираешься вломиться туда, Пейдж? – испугался Джо. – Нельзя, ни в коем случае! Приказ Старьевщика.
– А ты сам его видел?
– Нет. Свои распоряжения он передает через «Ветошь».
– Как это?
– Они собирают всех кумовьев и спиритуалов и говорят им, что делать. О дате собрания предупреждают побирушки. Моя подруга Рин однажды лично передавала ответ Агаты их начальнице. Ее зовут Шифон, сокращенно от Ля Шифоньер. Она получает приказы напрямую от Старьевщика.
– Его подельница, – пробормотала я, вспомнив заседание Потустороннего совета.
Лорд Зеленщик тогда сказал, что именно Шифон правит сектором.
– Ну да, наверное, – согласился Джо.
Интересная кличка. Слово «шифоньер» похоже на французское. Но в школе нас этому не учили.
– При встрече непременно перекинусь парой слов с этой мадам. Где, говоришь, дверь?
– За рынком будет лестница. Над ней еще табличка. Оттуда налево по ступенькам. Но, Пейдж… Некоторые из побирушек совались туда в свое время. Только их и видели.
– Обнадеживает, – вздохнула я. – Слушай, Джо, мне надо идти. Возвращайся домой и попробуй разыскать Нелл.
– Возьми меня с собой. Я могу помочь. Если вернусь, Агата снова отправит петь.
– Сайен ищет тебя, забыл? Хочешь, чтобы твою физиономию показывали на всех экранах?
– Кто бы говорил! – легко парировал Джо. – И потом, кто-то должен сидеть на шухере, пока ты там бродишь, а то не ровен час напорешься на Старьевщика.
Инстинкт советовал мне не рисковать, однако в словах парнишки была логика.
– Хорошо. Но будешь делать то, что я скажу. Скажу «беги», значит беги, что бы ни случилось. Сразу мчись со всех ног к Нелл. Обещаешь, Джо?
– Заметано.
Большая табличка над входом некогда гласила: «ПЕРЕВАЛОЧНЫЙ ПУНКТ КАМДЕН», но время внесло свои коррективы: многие буквы стерлись, оставшиеся образовали слоги «ВАЛ КА». Посередине красовалось граффити: перевернутый якорь со знаком вопроса.
