Вадим Панов - Охота на Горностая (сборник)
Собрался, забрал все деньги, что были, и пошёл. Зашёл в одну лекарскую лавку, в другую, но цены казались непомерными. Закашлявшись, он вышел из последней лавки, и вдруг его поймал за рукав подросток, люд.
– Идёмте к нам. Мы поможем…
Ничего не понял Мишвар, но отправился за ним.
Привёл его мальчик к тому дому, около которого и сидела совушка. Завёл внутрь, а там уютно, тепло, и от запаха целебных трав шасу сразу полегчало.
Навстречу ему из-за прилавка вышла красивая пожилая люда.
– Здравствуйте, чего желаете?
– Вот… Приболел я. Мне бы что-нибудь недорогое. Может, найдётся?
Люда кивнула ему с улыбкой, ушла куда-то и вынесла небольшую корзиночку.
– Тут вот от кашля, тут вот от простуды…
– Но у меня не будет столько денег!
– Не волнуйтесь, я возьму с вас совсем немного.
И правда, названная цена была, кажется, сказана просто, чтобы даром не отдавать. Протянул он женщине монеты, а она ему с лукавой улыбочкой вложила в ладонь сдачу. И сказала на прощание:
– Заходите ещё.
Вышел от неё шас счастливый и очень удивлённый, смотрит в ладонь – а там среди прочих его монетка лежит. Улыбается. Улыбнулся и он ей невольно…
Пошёл домой и вдруг слышит – ругань, шум! Около кузницы стоит могучий нав-кузнец, а рядом люд какой-то, шириной плеч не уступающий. А на табурете рядом – изящная, красивая статуэтка девушки. И сделана так легко, воздушно, как живая! Люд мастеру говорит:
– Убирайся с этого места, не мастер ты, не кузнец! Разве что подковы гнуть тебе! Работа твоя – дрянь! Никто даже и гроша за неё не заплатит!
Нав возражает:
– Я только недавно купил эту кузницу, только приехал. Неужели мои работы не стоят того, чтобы стоять в домах, радовать всех?
Люд пуще прежнего злится:
– Конечно, нет! Если хоть монетку кто заплатит тебе – тогда живи тут. А пока – это наша территория!
– Хорошо.
– Вот тебе час… А нет – съезжай обратно на окраину!
Сжал зубы нав, но что поделать, не всем соседи – малина. А люд-то был кузнец местный, понятно, почему так злится…
Мишвар стоял и слушал перепалку, а сам не мог налюбоваться на статуэтку. Красивее не видел он работы. Подошёл шас и положил тихонько на табурет монеты из ладони – купить её денег не хватит. А даже если купит на всё, что есть, – то самому на еду совсем не останется. Да ладно… Пусть какая-никакая помощь хорошему человеку.
И ушёл тихонько, пока те друг на друга рычали. Пришёл домой, чаю заварил с травками лечебными. О, какой аромат наполнил дом! А болезнь так и вообще растаяла. «Какая чудесная женщина…» – подумал шас, засыпая.
Наутро его разбудил негромкий стук в дверь. Поднялся он бодренький, открыл, а на пороге женщина та стоит и мальчик. А за ними небольшая тележка.
– Узнала я, что есть у тебя лавочка, да товара нет. Я в центре торгую, а на окраине-то нет нормального аптекаря. Давай я размещу у тебя лекарства свои, сын мой помогать будет поначалу, чтоб быстрее освоился в ассортименте. А деньги пополам делить будем.
Рад был гостям и предложению Мишвар. Согласился, не раздумывая, чаем напоил, всем, что имел, – угостил. К вечеру уже шёл он, приплясывая, заказывать вывеску. Проходит и видит – а кузнец-то на месте. Не выгнал его белобрысый! «Ему и закажу вывеску!» – решил шас. Заходит в лавочку к кузнецу – тот встал ему навстречу, улыбаясь.
– Хочу я вывеску у вас заказать… Лекарствами буду торговать от фаты Милославы.
Молчаливый нав кивнул:
– К завтрому готова будет, я сам привезу её вам.
И снова разбудил шаса стук поутру, только не в дверь. То вывеску кузнец приколачивал. Вышел хозяин из дому и залюбовался. Руки у кузнеца и правда золотые! Такой красивой вывески ни у кого в городе не было, честное слово! Нав же слез с лесенки, убрал инструмент в сумку и вынул оттуда мешочек, отдавая шасу, когда тот деньги протянул мастеру.
– А это вам. От меня, – и ушёл.
Шас, не заходя в дом, развернул – а там статуэтка, та самая! Где стоял, там и сел он на землю. «За что?» – вынул статуэтку из бумаги, а под ней монетка его лежит. Рожицей вверх. «Может… Счастливая ты? Талисман?» – подумал шас.
Но зачем гневить судьбу? Не стал проверять у мастеров всяких. Говорят – нельзя рассказывать, что везёт, удача застесняется и убежит!
Так стал наш молодой шас обрастать клиентами, деньги появились: он дом поправил, обставил его мебелью, у кузнеца того заказанной. А на прилавке всегда статуэтка стояла, улыбалась покупателям.
И вот… Может, год прошёл, может, два. Зашёл к нему один из тех, кому он продавал лекарства.
– Заболела мама у меня, старенькая она… Но врачи уже съели все деньги. Прошу, помоги!
Взыграло было в шасе желание потрясти покупателя, но вспомнил он, как его когда-то вылечили, собрал лекарств в корзинку и отдал за копейки. А спустя какое-то время пришла к нему старушка.
– Лекарства те, сынок, ты для меня собирал. Спасибо тебе. Но словами одними я благодарить не привыкла. Выращиваю я растения, и принесла я тебе зёрнышко одно. Занятное оно. Росло у меня деревце, чахленькое, ставила я его на подоконник. А рядом блюдечко с мелочью стояло. И одно зёрнышко, созрев, упало не в почву, а на монетки… И смотри, какое оно большое и красивое стало! Решила я подарить его тебе. Только закопай его в горшочек вместе с денежкой – видимо, любит оно их. Будь счастлив…
И ушла, оставив на ладони Мишвара крупное золотистое семечко. Нашёл шас горшочек у себя, насыпал земли и подошёл к копилочке с монетками – тут и вспомнил про монетку, что счастье его сотворила! Нашёл её, протёр, улыбнулся ей, как старой любимой подруге, и положил с семечком. Поставил рядом со статуэткой. А вскоре выросло у него деревце, толстенькие листики-капельки, всё такое мясистенькое – прямо как сам шас. Любовался он им часто, и как-то, глядя против солнца, увидел, что в каждом листике деревца – монетка лежит!
«Монетное деревце!» – нарёк его шас.
А чем больше и выше оно становилось, тем больше богатство Мишварово множилось. Удача и счастье поселились вместе с ним. И с тех пор стали шасы разводить это растеньице и холить его, как самих себя. И что характерно – всего одной монетки-листика хватает, чтобы пошло оно в рост, как когда-то благосостояние того шаса. Вот такая история, сынок…
Старый шас вздохнул, умиротворённый давними воспоминаниями и шасским счастьем, а сынишка с восторгом смотрел на маленькое деревце с четырьмя толстенькими листиками.
– Монетное деревце…
Сказка о том, как Ярга стал Повелителем драконов
…Когда-то очень и очень давно, далеко-далеко отсюда, в красивой маленькой долине среди гор жил один нав. Он разводил лучших драконов для навской армии… С его зверями не могли соревноваться ни другие навские драконы, ни животные других рас. Этого нава звали Аранга.
У него не было помощников, он всё и всегда делал сам – от ухаживания за яйцами и малышами до объездки драконов. Он обожал своих драконов, и они у него были ладные и сильные.
Но вот как-то намаялся он с одной драконицей – не слушалась она его ни в какую. Молодая, сильная, красивая. Она была быстрее многих, была очень умна, но что бы ни делал заводчик – драконица не давалась под седло… и не несла яйца. Время подходило отправлять новую партию, а у него не хватало одного дракона. «Что же делать? Я никогда не подводил, и на меня рассчитывают…» – подумал Аранга и в день отправки послал с партией вышколенных драконов одного молоденького, брата той драконицы. Отправил и пошёл дальше делами заниматься.
На следующее утро зашёл он поутру в ангар, где драконы жили, и упёрся в стоящую прямо перед ним драконицу. Та просто смотрела на него, не сводя золотого взгляда, но нав попятился. Он не мог объяснить, почему её взгляд вызвал в нём… вроде как стыд. И чувство, что он что-то сделал не так. Аранга отошёл в сторону, не стал трогать зверя, зашёл к другим, проверить, покормить. А днём, снова вернувшись туда, нав увидел, как драконица, постарше, свесив голову в другой загон, шепчет что-то молодой, урчит… А та отвечает.
«Они… общаются, – понял нав и сам удивился такой мысли. – Если бы я знал их язык! Я бы спросил, что сделал не так и почему она не пускает меня к себе…»
Нав стал всячески пытаться найти какой-то контакт с драконицей: часами стоял рядом и тихо разговаривал с ней. Поначалу она огрызалась, но как-то раз Аранга пришёл к ней под вечер с ужином и маленькой лампой, положил ей еды и сам сел рядом. Драконица на удивление аккуратно ела, глядя на нава каким-то странным взглядом, и он чувствовал, что она всем сердцем хочет что-то сказать ему… но не может. Что-то очень важное. Драконица протянула к нему морду, не то урча, не то скуля. Вскочив, он обнял её за шею, но что сделать ещё, он не знал. Драконица, пожалуй, первый раз позволила ему остаться рядом. Аранга так и уснул, привалившись к тёплому боку и положив ей на лапу голову.
А во сне Аранга увидел бой, где навы дрались с выскочившими из засады врагами. И был в строю сородичей молоденький дракон… И такой же молоденький нав. Они рванулись в гущу сражения – горячая пара, они чувствовали друг друга без слов и повода… Но молодость сыграла злую шутку, и кости судьбы выпали сегодня не им. Копьё из баллисты попало в грудь горячему зверю, пробивая насквозь и его, и всадника. Они так и рухнули на землю вместе, связанные навсегда. Чёрная ткань и чёрная чешуя, два юных сердца, остановившиеся на одном ударе.
