Лариса Петровичева - Охота на льва
Скрывать что-то дальше уже не имело смысла. Несса провела платком по глазам и коротко ответила:
– Да. Ты прав.
– Ну вот и умница, – ласково произнес Шани. – Что конкретно от тебя требуется? Способствовать принятию проамьенских законов? Поставлять сведения о внутренней и внешней политике?
– Да, – выдохнула Несса.
Шани опустил руку ей на плечо – вроде бы легко и небрежно, но, в случае надобности, нажатие на одну из болевых точек привело бы к временному параличу руки.
– Ну я не настолько глуп, чтобы посвящать женщину в такие вопросы. Даже тебя, дорогая. Даже тебя… – Он вздохнул и спросил: – И как этот хитрец вернулся с того света?
Несса вспомнила рассказ Кембери о том, как он пришел в себя в гробу, как выбирался из могилы и как сидел на кладбище самоубийц, не в силах сделать и шагу после пережитого ужаса. Волна дрожи пробежала по спине, словно это ее похоронили заживо.
– Доза фумта оказалась недостаточной, и он быстро пришел в себя, – прошептала Несса, стараясь взять себя в руки. Император понимающе кивнул.
– Так я и думал. Ладно, что теперь метаться… Что ж, государыня моя, делай дальше вид, словно этого разговора не было. Сотрудничай с Кембери. Бери у него деньги, чем больше, тем лучше. Все, о чем вы будете говорить, немедленно сообщай мне. Обещай, что все мы будем Хилери в задницу целовать и на руках носить. Что же касается Андрея, то пусть он сидит там, где поселился. А в письме передай от меня привет и добавь, что если он сделает хоть шаг в сторону столицы, то я убью тебя.
Он произнес это с такой простотой и легкостью, словно речь шла о заваривании чая. Впервые Нессе стало по-настоящему жутко – настолько, что в глазах потемнело, а внутри словно зазвенели туго натянутые струны. Она поймала себя на мысли, что никогда прежде не испытывала такого страха за свою жизнь – даже стоя на костре и готовясь сгореть заживо.
Казалось, сама Смерть ради шутки надела белый сюртук императора и небрежно присела рядом с ней.
– Я сегодня была у лейб-лекарника, – сказала Несса и почти не расслышала своих слов. – Знаешь… – Она сделала было испуганную паузу и выпалила: – У меня будет ребенок.
Шани даже в лице не изменился. Несса ожидала чего угодно – радости, брани, даже заушений, только не этого непробиваемого спокойствия.
– Что ж, дети – цветы жизни, – произнес он в конце концов довольно скучным тоном. – А ты не сиди. Сходи вот его отца обрадуй.
В ту же секунду он получил пощечину: Несса и сама изумилась тому, что ее рука отреагировала совершенно самостоятельно и еще до того, как разум смог бы вмешаться. Шани потер щеку, и в его глазах наконец-то появилось что-то живое – старое и горькое чувство, которое он сам от себя скрывал.
– Заслуженно, – сказал он и добавил: – Прости.
Тем же вечером вышли экстренные выпуски аальхарнских газет с известием о том, что в Аальхарне появится-таки законный престолонаследник.
* * *Шани любил принимать особых гостей в Янтарном зале. Все убранство здесь действительно было сделано из разноцветного янтаря, им были облицованы стены и потолок, и в таинственном мерцании свечей огромный зал казался волшебным гротом, пещерой с сокровищами. Как правило, гости с раскрытым ртом замирали на пороге, не в силах оторвать глаз от этого великолепия, – так маленький Саша Торнвальд однажды застыл в Янтарной комнате Екатерининского дворца, кажется даже позабыв дышать, но в сравнении с его нынешним залом она показалась бы маленьким закутком, кладовкой.
Уильям Стивенсон знал толк в искусстве и предметах роскоши. Когда за ним закрылись двери, он некоторое время озирался по сторонам и восторженно ахал, бросая взгляд то на колонны, сделанные в виде тропических деревьев, что взметали рыже-золотые метелки листвы под самый потолок, то на изысканное обрамление бесчисленных зеркал, что, отражаясь одно в другом, увеличивали зал до невероятных размеров, то на картины, созданные, опять же, из янтаря. Потолок украшало огромное батальное полотно – богиня Победы, окруженная небесными духами, сбрасывала в грозовую бездну знамена побежденной амьенской армии. Шани терпеливо ждал, когда Виль налюбуется; наконец, тот опустил голову и восторженно выдохнул:
– It’s amazing, Your Majesty[3].
– Я практически забыл английский, – произнес Шани. – Так что предлагаю перейти на аальхарнский.
Виль почтительно ему поклонился, прекрасно понимая, какую дистанцию следует держать со своим земляком, если он хочет чего-то добиться от этой аудиенции, устроить которую было очень нелегко. Кто он такой, в конце концов? Низший чиновничий чин на северных рудниках. Пришлось изрядно опустошить кубышку и дать на лапу кому надо, чтобы хотя бы подойти к порогу дворца, – а лап было ой как много.
– Разумеется, сир, – произнес куратор ссыльных. – Как вам будет угодно.
– Тогда, как говорят у вас на севере, не будем тянуть рыбу за нос, – улыбнувшись, произнес Шани. – Что привело вас ко мне?
Виль склонил голову и медоточиво произнес:
– Желание отправиться домой, ваше величество. На Землю.
Шани хмыкнул.
– Друг мой, что вам там делать? Бегать от властей? Пробегаете недолго, уверяю вас. А если вам все-таки угодно бегать, то эту забаву я вам устрою хоть сейчас.
Виль помолчал, а затем промолвил:
– Ваше величество, вам знакомо такое слово – Джоконда?
– Разумеется. Великое полотно Леонардо и прочая, и прочая. Насколько помню, Французский халифат ее совершенно бездарно потерял.
Виль кивнул.
– Совершенно верно, сир. Халифат потерял. А я нашел. И сейчас эта картина стоит столько же, сколько вся Южная федеральная земля.
Шани прикинул по памяти размеры Южной федеральной земли и даже присвистнул. Сумма получалась в самом деле колоссальная.
– Хорошо, – кивнул он. – Каков мой интерес в этом деле?
– Вы отдаете мне ключ от корабля, сир, а я сообщаю вам, где находится тайник «Айванта».
Тут Шани задумался уже серьезно. Секретное подразделение амьенской армии «Айвант» в свое время вывезло из столицы практически всю сокровищницу аальхарнских государей. Были там и произведения искусства, и слитки, и дорогие украшения – да чего там только не было! После войны малая часть награбленного вернулась-таки на родину, а все остальное руководитель «Айванта» милорд Файринт надежно спрятал и не выдал местонахождение клада даже под пытками. Шеф-мастер инквизиции Коваш работал с ним неделю, но так ничего и не выведал, и Файринт умер, не открыв, где спрятал похищенное.
– Как же вы обнаружили этот тайник? – глухо промолвил Шани.
Виль снова ему поклонился.
– Сир, ну я же как-никак профессионал своего дела. Впрочем, шифровка Файринта попала ко мне случайно, не скрою, но всем остальным я обязан своему опыту дешифровальщика и поисковика. Когда наша армия подступала к столице и разгром Амье был уже неотвратим, Файринт решил припрятать большую часть сокровищ уже не для владыки Хилери, а для собственных нужд. Поэтому часть обоза осталась в столице, ее мы и вернули, а другая, с ним во главе, совершенно секретно двинулась в Заюжье. Когда клад был спрятан, Файринт перерезал товарищей и вернулся в столицу, где сразу попал в руки инквизиции.
Некоторое время Шани молчал, а затем рассмеялся от души и хлопнул Виля по плечу.
– Знаете, друг мой, однажды в кабаке мне алкаш предлагал карту пиратского клада за бутылку. Потом за стакан. Потом за полстакана. Ситуация похожа, не правда ли?
Виль даже обиделся – причем обиделся всерьез.
– Я не алкаш, ваше величество, – он полез за пазуху, извлек тщательно запечатанный пакет и протянул Шани: – Вот, возьмите. Если клад в самом деле там – а я готов поставить голову против дырявого медяка, что он там, – забирайте его. Если вы будете достаточно честны, чтобы потом отдать мне ключ, то я отправлюсь домой. Если нет – что ж, дело ваше.
Шани думал еще несколько минут, а затем протянул руку и взял у Виля пакет. Тот отдал его с легкостью.
– Что ж, дорогой сэр, – сказал Шани. – Это в самом деле трудное решение. Но если вы готовы отправиться в путешествие, то пойдемте.
– Джоконда этого стоит, – совершенно серьезно сказал Виль и подался за Шани к выходу.
Шани не был уверен, что у него получится активировать ключ и открыть Туннель из дворца на корабль Андрея, который дрейфовал на орбите. По большому счету, маленькая пластиковая капля нисколько не напоминала ключ – ее нужно было положить на ладонь, кончиком пальца нажать на острый край и ждать. Механизм был настолько простой, что, когда сиреневый луч с гулом и грохотом вобрал в себя императора и земного авантюриста, Шани даже не успел удивиться.
В маленькой камере перехода пахло озоном. С тихим шелестом раздвинулись полупрозрачные двери, и Шани вышел в коридор. Ошарашенный Виль потянулся за ним: он явно не ожидал когда-либо вновь увидеть космический корабль, услышать тонкое дыхание приборов и вдохнуть свежий кондиционированный воздух. Коридор вел в рубку, шагая по теплому, чуть пружинистому полу, Шани тоже был ошеломлен и думал, что ему это снится. Всего этого просто не могло быть.
