Алексей Самсонов - Цифровая магия
– О, это не топрос, разумеется! Я готоф заплатить любую сумму за книгу. Я представляю богатого собирателя, и ему надо эта книга. – Гость осознал, что нажимом он ничего хорошего не добьется, и сбавил тон. – Простите, фсему финой мое плохое знание русского языка.
Круглое лицо Вильямса приняло самое любезное выражение, и всем своим видом гость показывал, что сожалеет о том, что так неудачно выразил свои мысли.
Граф прекрасно понимал, какая книга интересует немца, но ему хотелось получить больше информации – ведь этот гость наверняка прислан теми же, кто пытался совершить на него нападение по дороге в Сестрорецк.
Брюс будто принял извинения немца и уточнил:
– Господин Вильямс, какая книга вас интересует? Ведь, как я и говорил, я получил из Англии множество книг.
– Послетняя, послетняя, полученная от сэра Ньютона. Тело в том, что сэр Ньютон скончался, а мой наниматель – собирает книги из его библиотека. И я уполномочен претложить фам любые деньги. Эта книга имеет черный цфет и написана на семитских языках.
– Господин Вильямс, я, как ученый, тоже занимаюсь собиранием различных книг. Могли бы вы назвать имя вашего нанимателя? – спросил Брюс и пояснил свой вопрос: – Возможно, он мне знаком, и мы могли бы договориться с ним об обмене. Откуда родом ваш наниматель?
– О, поюсь, я не смогу насфать имя моего нанимателя, так как он претпочитать остаться инкогнито. А родом он, как и я, ис Лондон.
Брюс сделал про себя отметочку, что визитер лжет, так как звук «ц», который он произнес в слове «цвет», не соответствовал ни одному звуку английского языка. Так этот звук произносят только русские или немцы.
– Боюсь, мне нечего предложить вашему нанимателю. – Брюс решил, что стоит немного распалить Вильямса. – Дело в том, что сэр Ньютон не присылал мне такой книги. Последней книгой, которую мне присылал ваш уважаемый соотечественник, – граф ухмыльнулся, – была «Хронология древних царств». Точнее, это была даже не книга, а французский перевод чернового варианта книги.
Визитеру в лицо бросилась краска. Было видно, что он с трудом сдерживает себя.
– Госпотин Брюс, мне нужна эта книга, и я готоф на фсе для ее получения. Фы не боитесь, что фы потеряете больше, отказывая мне?
– Вы смеете мне угрожать, милостивый государь? – В голосе Брюса послышались нотки гнева.
Посетитель нехорошо улыбнулся и поднялся с кресла. Затем поклонился, ему все же удалось взять себя в руки.
– О нет-нет. Я фишу, что фы не желаете продать книгу. Что ш, не смею больше фам докучать. – Гость развернулся и направился к выходу из библиотеки.
У самой двери он обернулся.
– Напрасно, граф, напрасно. Фы, фозможно, пожалеете. – По его лицу вновь расползлась довольно мерзкая улыбка.
– Яков Вилимович, трактирщик донес, что слышал меж постояльцев разговор, где упоминалась усадьба Глинки. А постояльцы те были люди странные, на купцов похожие, да только не купцы. А уж у трактирщика глаз наметан.
Перед Брюсом стоял и докладывал лейтенант кавалергардов, откомандированных по просьбе графа для охраны его и его усадьбы в Глинках. Благодаря их присутствию графу удалось наладить вполне сносную защиту поместья.
Более того, он организовал постоянную разведку окружающих селений. Брюс сразу по прибытии в Глинки дал приказ следить за дорогами и договориться с трактирщиками во всех близлежащих кабаках, дабы те докладывали обо всех странных постояльцах и посетителях.
Разумеется, было много ложных тревог. Марфа Андреевна, жена Якова Вилимовича, находилась в постоянном беспокойстве от такого. Но Брюс настойчиво требовал продолжать наблюдение.
И сейчас новое донесение о странных чужаках заставило всех кавалергардов занять подготовленные заранее посты и засады.
Брюс скорым шагом отправился в дом и, найдя Марфу Андреевну, попросил ее подняться в ее покои. Она молча и выражая недовольство лишь своим видом, ушла к себе.
Брюс тем временем отправился в свою лабораторию, устроенную в другом крыле здания. Там он хранил книгу, полученную почти два года назад от Ньютона.
Эти два года не прошли даром: благодаря своему знанию многих языков он уже сумел расшифровать значительную часть книги. И многое он мог применить теперь для обороны своей усадьбы.
Граф всегда был склонен к тайноведению, увлекался астрологией и алхимией. Однако знания, полученные из книги, делали все его прежние занятия смешными. Это было настоящее могущество. С недавнего времени об изысканиях Брюса стали ходить легенды. Да что там, Брюс был окутан тайной уже когда засиживался допоздна в своей обсерватории в Сухаревой башне. Хотя тогда это были просто легенды.
Теперь книга открыла ему настоящие тайны. Граф расшифровал пока не больше десятой ее части, но в его власти были магические ритуалы, которые позволяли осуществлять защиту себя и оборону дома и людей в нем.
Благодаря своим новым знаниям Брюс насторожил охранные заклинания вокруг своей усадьбы. Часть этих заклинаний была призвана известить графа о пробирающихся лазутчиках, другая часть – уничтожать их по сигналу графа.
Тем не менее Брюс был еще не вполне уверен в новообретенном искусстве и не ограничился магией. В его распоряжении было двадцать пять кавалергардов с возглавляющим их лейтенантом Николасом Брюге. Были эти кавалергарды отчаянно храбры и не боялись ни человека, ни черта. А их командир оставался лейтенантом вот уже больше десяти лет именно из-за своей отчаянной лихости, по причине которой многажды попадал во всякие истории. Но положиться на них граф мог, нисколько не сомневаясь.
К усадьбе вела лишь одна дорога из Москвы, но с окрестлежащими деревеньками ее также связывало еще три дороги. Брюс решил отправить на каждую дорогу по засаде из двух кавалергардов. При этом каждой паре он выдал по сигнальному фейерверку. Для охраны окрестностей он распорядился отправить еще три пары кавалергардов, которые должны объезжать леса вокруг.
Остальные кавалергарды остались в усадьбе для ее обороны в случае нападения.
Дворовый люд Брюса был упрежден о необходимости беречься всяких чужаков и о запрете выходить за пределы усадьбы.
Так, почти на осадном положении, в Глинках прошли сутки. Марфа Андреевна практически не спускалась из своих покоев. Она была обижена на мужа за то, что тот утаивал от нее происходящее и категорически отказывался объяснить, какая опасность им грозит.
Близился к вечеру второй день ожидания, когда Брюс почувствовал, что одно из сторожевых заклинаний сработало: через лес, примерно в миле от усадьбы, появился кто-то чужой. Брюс тут же приказал лейтенанту направить в ту сторону двоих кавалергардов.
Вдруг над лесом со стороны московской дороги взлетел сигнальный фейерверк. Буквально в тот же момент – и над остальными дорогами.
В усадьбе оставалось десять кавалергардов вместе с лейтенантом. Им на помощь собрались все мужики – кто с топором, кто с вилами. Всего набралось до полусотни защитников.
С московской дороги послышался топот копыт, и к усадьбе подскакал один из кавалергардов, стерегших эту дорогу.
– Степана убили! – крикнул он, еще не спешившись. – Они мечут огневые шары. Степана опалило, а я зажег фейерверк и из мушкета пальнул – убил одного.
К нему подскочили мужики и схватили лошадь под уздцы, он тут же, спрыгнув с седла, подбежал к Брюсу.
– Ваше сиятельство, напало трое, одного я убил. Как и приказывали, как только увидел другие фейерверки, так и кинулся сюда.
Брюс хлопнул его по плечу.
– Молодец! Лейтенант, – повернулся граф к командиру кавалергардов, – готовьтесь встречать гостей.
Внезапно граф и все его люди почувствовали, что воздух как будто стал гуще – его стало очень трудно набирать в грудь.
Брюс заметил, как среди деревьев замелькали чьи-то тени. Вокруг стали падать люди. Его люди!
Вот покачнулся прискакавший с дороги воин, его глаза закатились, и он осел на одно колено. Вот лейтенант схватился левой рукой за грудь и, будучи не в силах дать команду, все же упрямо тянул из ножен ставшую неимоверно тяжелой шпагу.
Брюс понимал, что сражаться никто не сможет. Но у него в запасе оставалось одно средство – заклинание, которое в книге было названо «отражение». Если верить книге, оно заставляло нападавшего чувствовать все, что чувствует жертва.
Брюс, задыхаясь, почти теряя сознание, произнес заключительные слова заклинания.
Дышать сразу стало легче, и в голове прояснилось. Брюс оглянулся и увидел, что его люди тоже приходят в себя.
Граф громко скомандовал: «К обороне!»
Из дома раздался женский крик. Граф бросился туда и по лестнице взбежал в покои жены.
Там на полу лежала Марфа Андреевна. Его Марго. Рядом, на полу же, сидела девка-прислужница и, закрыв ладонью рот, с ужасом смотрела на Марфу Андреевну.
– Я, я, она… – невнятно твердила девка, тяжело дыша.
