Дарья Зарубина - Родная кровь
– Вы меня напугали.
– Знаю.
Лисин улыбнулся. Обижаться на него было решительно невозможно.
– Не спится, – призналась девушка.
– Всё равно вставать через четверть часа, – вздохнул маг. – В пять выезжаем.
– Так рано?
– Так надо.
И не поспоришь.
Настя налила в стакан воды и жадно выпила.
– Извините, что уснула вчера, – прошептала она. – И не дочитала книгу.
Лисин вновь улыбнулся:
– Вы дочитали. Сначала читали про себя, потом начали шептать, но очень отчётливо, а потом заговорили так громко, что едва не разбудили Кирилла.
– Не может быть! – отмахнулась она испуганно. – Я заснула, и мне снился кошмар.
– Зенитка и невидимая башня?
– Ой…
– Вы читали больше четырёх часов, Настя. И прочли дневник до конца.
– Я не помню, – повторила девушка потерянно. – Мне снились переходы, зенитка, башня… Но я не помню, о чём читала.
– Вы читали о том, как Михаил Морозов был ранен на посту, и к нему, полумёртвому, наконец явились несколько стариков в коричневых балахонах. И он согласился стать стражем волшебного источника. – Влад помолчал. – Это случилось поздней осенью сорок первого года.
– И сейчас он всё ещё там, – добавила Настя, полностью уверенная в том, что говорит. – Он ждёт меня. Поэтому только я могла прочитать книгу. Вчера она меня чуть не убила, а теперь… Теперь у меня ощущение, что каждая минута, проведённая вдали от крепости, – преступление перед Кириллом и… перед Морозовым.
Лисин осторожно приобнял её за плечи, усадил на стул, а сам поставил чайник.
– Чёрный или зелёный?
– Кофе. С молоком.
– Здесь только растворимый.
– Вы удивитесь, но другой я пью крайне редко.
– Не удивлюсь.
Маг поставил перед Настей чашку, которую она тотчас заключила в кольцо ладоней, но не торопилась пить – наслаждалась тем, как тепло напитка выгоняет из пальцев холод ночного кошмара. Сна, которого не было.
– Я получил информацию… Обещайте, что не будете переживать…
Естественно, после этих слова у неё не было ни единого шанса остаться спокойной. Настя, обжигаясь, сделала несколько глотков кофе и, как послушная школьница, сложив руки на коленях, приготовилась слушать и «не переживать».
– Вы вчера говорили про родную кровь. Я проверил и думаю, что вы… дальняя родственница этого Морозова. По вашим словам, он писал в дневнике, что его отец был узником Шлиссельбурга. Единственный, кто подходит под это описание, – знаменитый Николай Морозов, народник, арестованный в 1881 году. Но нет упоминаний о том, что у Морозова был сын Михаил.
– Два сына. Михаил и Гавриил, – добавила Настя, вспомнив прочитанное.
– Может быть, – не стал спорить Лисин. – Но он мог и не знать о них. В семнадцатом году автору дневника тридцать шесть, а в сорок первом – шестьдесят лет. Отец мог просто не знать о нём. Николай Морозов провёл в крепости двадцать один год. Передавал дневники в мир, там их читали сыновья. Морозов-старший так и не обрёл доступ к источнику: то ли получил отказ, то ли сам не захотел. А мать его сыновей по какой-то причине не рассказала ему о детях.
– Но при чём тут я? Я не Морозова. У нас не было Морозовых в роду, насколько я знаю. Бабушка была Энгель, мама – Энгель. Мой залётный отец был Сергеев или Семёнов. Мама упоминала о нём, а бабушка никогда. Но его фамилия была точно не Морозов.
– Народник Николай Александрович Морозов некоторое время пользовался псевдонимом, – тихо сказал Влад. – Он взял для революционной работы фамилию Энгель.
– В честь Маркса?
– Или в честь Фрейда.
Девушка слабо улыбнулась.
– Что же касается тайны Шлиссельбурга, то, судя по всему, разгадать её можно только с помощью «родной крови».
– Вы уже говорили, что мне придётся поехать в крепость.
– Да.
– А наши преследователи? – с тревогой спросила Настя. – Вы сами сказали, что они так просто не отстанут.
– Я придумал ход, который вам, наверное, не понравится. – Лисин улыбнулся.
– Какой?
– Мы продадим книгу.
– Нет!
– Вот видите.
– Нет.
– Может, дослушаете?
– Говорите.
– Мы продаём книгу одному из тех, кто охотится за нею, и сообщаем остальным, что книга у него, – негромко произнёс Лисин, глядя девушке в глаза. – Увлёкшись друг другом, они потеряют к нам интерес, и мы получим время добраться до Шлиссельбурга и разгадать тайну крепости. У нас есть преимущество: мы знаем, что написано в дневнике, а они не сумеют его прочесть.
– Вы предлагаете обмануть покупателя?
– Я просто не скажу всей правды.
– Это плохо, – помолчав, высказалась Настя.
– Я обязан ответить правду только в том случае, если покупатель спросит. А поскольку он ничего не знает, то и не спросит.
– Вы беспринципный человек, Влад.
– Не думайте, что мне это нравится, – угрюмо возразил Лисин. – Просто я не вижу другого способа помочь вам. Увы, не вижу.
* * *Велена повернула голову, с ненавистью разглядывая в зеркало свежую, только что появившуюся морщинку, и чуть слышно выругалась.
Проклятье!
Проклятье! Проклятье! Проклятье!
Годы неумолимо бегут… Счастье до сих пор не приходит… Проклятый душный город, превращающий её в тихую овцу вроде маникюрши Энгель…
Всё вокруг не так.
И всё вокруг такое же мерзкое, как раньше, в юности, в обшарпанном дворе, где осатаневшие от усталости мамаши выгуливали орущие коляски, а их самцы в спортивных костюмах и кепках пили у подъезда пиво и плевали под ноги прохожим.
Она вырвалась из того двора, но сейчас, оказавшись в душном городе, вновь почуяла его вонь.
Велена брезгливо передёрнула плечами. Платиновые локоны рассыпались по обнажённой спине. Приподняла волосы, закрепив в высокую причёску, и вновь придирчиво оглядела отражение, выискивая другие следы проклятого времени. И, к счастью, не найдя их. Фигура всё ещё упруга и подтянута, не утратила изящества. Линия подбородка безупречна, веки не собираются тяжелеть.
«Всё будет хорошо! Всё будет…»
Но когда именно «будет» – неизвестно, потому что пока планы рассыпались в пыль.
Климов раздобыл кольцо, но не сумел заполучить книгу. Святомир звереет с каждым часом, потому что расшифровка, которой он занимается, как полоумный, не удаётся.
Что делать?
«Нужно заполучить книгу!»
Все сходят с ума из-за неё, причём дурак Святомир – заочно, даже зная, что не способен её прочесть. Книга хранит тайну, и тот, у кого она в руках, – ведущий в игре.
«А Климова и его придурков можно использовать как пехоту. Они сделают грязную работу – если она понадобится, конечно, – а затем исчезнут. Челы есть челы, случается, пропадают…»
Она заглянула в гостиную, убедилась, что Святомир, едва продрав глаза, засел за расшифровку, поморщилась и взялась за телефон:
– Игнат?
– Велена Львовна!
В голосе Климова чувствовалась неподдельная радость, и ведьма вдруг подумала, насколько это забавно – слышать юношескую влюблённость в голосе состоятельного и состоявшегося мужика. Забавно и неожиданно.
– Игнат, вы нашли Настю?
– Нет.
– А где вы искали?
– Ну… – замялся Климов. – Мы ждали на старой квартире. И ещё в больницу съездили, но там её уже не было, а сына она забрала…
– Забрала сына? – переспросила Велена.
– Да.
– И узнав об этом, вы всю ночь прождали её на старой квартире?
– Да.
Ведьма улыбнулась, но не выругалась, хотя очень хотела.
К сожалению, у того щенячьего обожания, которое Климов к ней испытывал, имелся побочный эффект: обожатель слегка тупел от страсти. Наверное, поэтому Игнат и не подумал, что изъятие больного ребёнка означает одно – маникюрша пустилась в бега.
– Почему вы молчите? – забеспокоился Климов.
– Не знаю, что сказать, – честно ответила ведьма.
– Я ещё не закончил, Велена Львовна. Дело в том, что, съездив в больницу и подождав на старой квартире, мы отправились в Доброе и там их нашли…
– Вы забрали книгу?
– Нет.
– Почему? – едва не закричала ведьма.
– Я решил, что будет больше толку, если я послушаю, что там происходит.
– Как послушаете?
– Когда я упустил Настю, я понял, что она может вернуться, и поставил в квартире «жучок», – размеренно произнёс Игнат.
– Откуда у тебя «жучок»? – растерялась Велена.
– Я ведь занимаюсь бизнесом.
– Ах да… – Ведьма нервно улыбнулась. – И что ты узнал?
– Они едут в Москву: Настя, Кирилл, два каких-то мужика и моя мама. Настя, сука, пошла к ней и всё рассказала. А мама приняла известие близко к сердцу… Она давно просила внука…
– Надо было подарить, – рассеянно произнесла ведьма.
– Да времени не было.
– Понимаю…
– И желания.
– Понимаю ещё лучше. – Она помолчала, глядя на своё отражение в зеркале. – А что за мужики с ней? Наняла телохранителей?
– Не знаю, – ответил Климов. – Одного она называла Владом…
«Лисин! Агент Службы!» Велена похолодела. И, выдержав короткую паузу, произнесла:
