Вадим Панов - Ночь Солнца
Но силы не равны.
А крики погибающих детей рвут душу…
Последние Лигары падают в дорожную пыль. Умирают. Проклиная своих убийц…
– Епископ!
– Кровь!!
Пятеро телохранителей знают, что обязаны умереть. Они – верные. И храбрые. И сильные. Их щиты и защищённые панцирями тела смыкаются вокруг Артаха, их ополоумевшие лошади хрипят, получая жестокие шпоры, их малюсенький отряд устремляется навстречу врагам. В лобовую. Сталь на сталь. Ярость на ярость.
Им не удалось набрать скорость, но удар всё равно получился: пятеро прорвали строй головорезов и устремились к лесу.
Трое устремились, потому что двое первых проложили дорогу своими костями… Взяли на себя все копья, которые предназначались для всех…
Один достиг опушки, потому что ещё двое закрыли их от атак с флангов… И там, на опушке, последний из телохранителей заслонил Артаха от стрел. Там и упал… И, умирая, улыбнулся, глядя на исчезающего среди деревьев епископа.
Не зная, что помимо четырёх стрел, вонзившихся в его спину, были ещё две.
И обе они поразили Артаха…
* * *– Я не знаю!
– Глупый ответ.
– Честный, – прохрипел Номинас Бруджа. Всхлипнул и повторил: – Честный.
Он плакал и не стеснялся слёз. Он плакал, потому что на его месте разрыдался бы любой. Он плакал, ибо понимал, что не выйдет из Цитадели живым: комиссар Тёмного Двора должен знать правду и будет задавать вопросы до тех пор, пока пленник не умрёт. А может, продолжит и после – с навов станется.
Гордый кардинал клана Бруджа, окровавленный и обессиленный, висел на цепях в центре небольшой комнаты, находящейся глубоко-глубоко под землёй. И наполненной такой тьмой, что Номинаса стошнило, едва он переступил порог – спокойными в подвалах Тёмного Двора оставались только навы.
Номинас не помнил, что с ним делали и что он говорил – последние часы слились для него в бесконечный кошмар, и лишь теперь кардинал немного пришёл в себя.
– Где «Ночь Солнца»?
– В караване Амулета не было.
– Тогда почему вы напали на караван?
– В караване шли Лигары, – прохрипел Номинас. – Этого довольно.
– Вы настолько сильно их ненавидите?
– Они пытались обратить нас в рабов.
– Эстэль, – уточнил комиссар. – Эстэль пыталась.
– Все они были рабами, – мотнул головой Бруджа. – Рабы должны умереть.
– Где «Ночь Солнца»?
– Эстэль разрушила его. Поэтому её замок разнесло в клочья.
– Нет, не поэтому, – негромко произнёс нав. – Совсем не поэтому.
И вышел в соседнюю комнату, из которой за допросом наблюдал сам повелитель Тёмного Двора: длинный, закутанный в бесформенный чёрный плащ, сливающийся с окружающей тьмой.
Князь был тут всё то время, что мучился Номинас, составил своё мнение о происходящем, но хотел слышать выводы своего боевого мага.
– Ты ему веришь?
– Да, – без колебаний ответил комиссар. – Бруджа не брал «Ночь» и даже не знал, что артефакт был в караване. Бруджа просто нарушил наши планы.
– И умрёт.
– Разумеется.
Не потому, что нарушил, а потому, что теперь, оказавшись в подвалах Тёмного Двора, узнал, что артефакт «Ночь Солнца» не уничтожен. Потому, что, если выживет – обязательно расскажет об этом, и все масаны Вселенной станут искать Амулет Крови Лигаров. Когда-то – бессмысленный, теперь – необходимый.
Обязательно будут. Не остановятся ни перед чем, потому что «Ночь Солнца» способен подарить им безграничную власть.
От которой была готова отказаться Эстэль.
– Что будем делать с планетой Лигар? – тихо спросил комиссар.
Он догадывался, что услышит в ответ, и не ошибся:
– Нужно избавиться от неё… – Князь выдержал короткую паузу. – Вместе со всем содержимым.
– Согласен.
– Нужно вытоптать саму память о «Ночи Солнца» и уничтожить единственное доказательство того, на что способен артефакт. В этом случае через два поколения он станет мифом, а через четыре – сказкой. В него не будут верить и, соответственно, искать.
– Мне понадобится помощь советников Тёмного Двора.
Истребление целого мира – дело непростое, требующее огромного количества энергии и таких заклинаний, к которым не было доступа даже у высшего боевого мага Нави. Уничтожить планету могли лишь четверо тёмных, и помощи одного из них и просил комиссар.
– Я лично составлю необходимое заклинание и проведу ритуал, – решил князь. – Твоя задача заключается в том, чтобы никто не узнал о роли Великого Дома Навь в гибели планеты Лигар.
– Никто не узнает. – Комиссар склонил голову. – На этот счёт вы можете быть совершенно спокойны.
Румыния, Бухарест За несколько недель до описываемых событий.
Дом Алхимика располагался в тихом, зелёном и очень далёком пригороде румынской столицы. А может, и не в пригороде даже, а в соседней губернии, вне городской черты. Во всяком случае, таксист взял с Кайла так, словно им пришлось ехать в соседнюю страну.
Впрочем, учитывая обстоятельства – глубокая ночь и поездка в дальний пригород, – ничего удивительного в поведении таксиста не было, он просто гасил страх жадностью.
– Вам сюда.
– Знаю.
Кайл прекрасно помнил аккуратный домик, в который несколько лет назад приезжал по заданию Чарли, расплатился и вышел, с трудом не поддавшись искушению продемонстрировать таксисту иглы. Не высушивать, конечно же, а только продемонстрировать.
Ночь, Румыния, длинные клыки у странного пассажира… Кайл не сомневался, что чел наложит в штаны, и лишь понимание важности визита к Алхимику заставило масана отказаться от каверзы.
Он прошёл через незапертую калитку к крыльцу и крутанул ручку старинного звонка. Через несколько мгновений дверь распахнулась, и перед вампиром возник длинный дворецкий в чёрном сюртуке старинного покроя и полосатых брюках.
– Вам назначено? – осведомился он на местном человском диалекте, на котором Кайл умел кое-как изъясняться.
– Можно сказать и так.
– Нужно сказать так, как есть.
– Передайте Алхимику, что с ним хочет поговорить Кайл Малкавиан. Он должен меня помнить.
– Ожидайте.
Чел захлопнул дверь, оставив масана скучать под тусклой лампой, но вернулся довольно быстро, словно не ходил к хозяину через полдома, а позвонил из прихожей по телефону.
– Вас примут.
– Я не сомневался.
Ответа не последовало.
Дворецкий проводил гостя в гостиную – тяжёлая мебель конца девятнадцатого века казалась Кайлу несколько тяжеловесной для не очень большого, отнюдь не напоминающего замок дома – и в очередной раз попросил обождать. И снова пауза не затянулась: едва чел вышел вон, из другой двери явился хозяин – в тяжёлом бордовом халате и с бутылкой красного в руке. Редкие волосы в беспорядке, под глазами мешки – возраст, однако и манера общения, и движения ещё бодрые. То ли хорошо сохранился, то ли недавно перекусил.
– Я тебя помню?
– Кайл Малкавиан.
– Посланник Чарли?
– Один раз был посланником, – вежливо уточнил Кайл. – А так я сам по себе.
– Да, да, да…
Алхимик плюхнулся в кресло и кивнул, показывая, что не оставил без внимания изящный поклон «картанэр», которым этикет требовал приветствовать «непревзойдённых мастеров своего дела».
– Всё это мило, но надо открыть бутылку. Иначе я усну.
Поскольку фраза означала, что гнать его, во всяком случае сразу, хозяин не собирается, Кайл ответил почти радостно:
– С удовольствием! – И принял у Алхимика бутылку. – Где штопор?
– В этом-то и заключалась просьба открыть бутылку: знай я, где штопор, справился бы сам.
И рассмеялся, глядя на оторопевшего гостя.
Алхимика звали Берни Луминар, он был рождён ночным охотником, но получился травоядным… Ну, не совсем травоядным, конечно, но составление зелий и магических растворов занимало Берни гораздо больше, чем драки и кровь. Он соблюдал строгий нейтралитет, был осторожен в быту – то есть не вызывал подозрений у челов и потому сумел прожить достаточно долго.
И много узнать.
Кличку свою Берни получил в знак уважения: и жители Тайного Города, и мятежные масаны звали его не просто алхимиком, а Алхимиком с большой буквы, признавая выдающееся мастерство в составлении рецептов, и Кайлу повезло, что Луминар согласился его принять.
– Что привело тебя ко мне?
– Я принёс загадку, которая будет вам интересна.
Кайл знал, как возбудить этого собеседника.
– Не слишком ли ты самонадеян?
Бутылку открыл вернувшийся в гостиную дворецкий, и он же принёс бокалы. Красное оказалось сухим и вкусным, не очень терпким, но и не водянистым, и прекрасно ложилось на игривое настроение хозяина дома.
– Я привёз вам уникальное зелье, Алхимик. Такого нет ни у нас, ни в Тайном Городе.
– Ещё одно смелое замечание, юноша. – Берни пригубил вина. – Но пока это всего лишь слова.
