Сергей Недоруб - Севастопольский Дозор
Рядом с паромом поравнялся катер береговой охраны. Он был огромен, раза в два длиннее, чем наш корабль. Буквы на его борту составляли слово «Метис». Не могу представить, чтобы так называли катер черноморского флота. Наверняка парочка букв упала в воду.
– Что происходит? – Веда подбежала к нам.
– Без понятия, – ответил я. – Ты мне скажи.
Пассажиры парома тоже были взволнованы. Кто-то принялся с радостью снимать катер на мобильник. Собственно, посмотреть было на что – еще до того, как катер замедлился до нашей скорости, с его борта к нам перепрыгнули человек восемь в камуфляже. На экипаж они нисколько не походили.
– Веда, – прошептал я, касаясь ее руки. – Где Кристина?
– Все еще в машине. Ромка с ней.
– Бойцы под контролем?
– Не моим. Я не могу пробить их защиту. Ее ставил кто-то сильнее меня.
– И я тоже не могу, – прозвучал голос фон Шелленберга. Он был бледен, по лбу бежали капли пота. – Не могу настроиться на них. Не понимаю…
Зато я понимал. Среди убитых дозорных Севастополя должен быть хотя бы один ментальный маг. Чтобы его эманация, усиленная Балансом после смерти, взяла под контроль целый береговой катер со всем экипажем – такое я представить мог запросто.
Помимо бойцов на борт взошли еще двое, которые ими не являлись. Аура выдавала их с головой, но не было похоже, чтобы они прятались. Одного я узнал – Темный, чье фото я видел на планшете Клумси. Второй наверняка был из Светлых. Оба одеты в невзрачные куртки, темные брюки, у одного на ногах стоптанные кеды, у второго – грязные коричневые ботинки. Простая поношенная одежда, сдерживаемая магией от износа последний год. Материальная иллюзия…
Оба остановили взгляды на мне.
– Приведите Кристину, – велел один из них.
– Да пошел ты, – ответила Веда.
На нее они даже не взглянули.
– Приведите, – повторила эманация.
– Нет, – сказал я. – Убирайтесь к черту.
Орудие на катере развернулось прямо в меня, и прогремел выстрел.
Паром тряхнуло так, что он накренился на борт. Пассажиры попадали, и тут же началась массовая паника. В череде визгов и воплей трудно было понять, что именно говорит мне Веда. Я лишь видел искореженные перила, выкорчеванные гофрированные пластины палубного покрытия. И тело оттолкнувшего меня Махсуда, плавающее по воде в луже крови в десятке метров от парома. Никакому Иному третьего уровня не пережить удар такой страшной силы.
– Приведите Кристину, – сказала эманация, и ее голос прозвучал так, будто был усилен сотней мощных динамиков. – Или мы продолжим убивать.
За спиной мертвого дозорного промелькнула тень.
– Эл, не надо! – крикнул я. – Не смей…
Вампир обхватил эманацию за плечи, вцепился зубами в шею. По лицу дозорного пробежало удивление, и в следующее мгновение Эл оторвал ему голову.
Оружие на башне катера снова начало разворачиваться.
– Не нужно! – крикнул я. – Хватит!
– А-а! – зарычал Эл, прыгая на второго дозорного, но тот тоже не медлил: поднял руку, что-то зашептал. С кончиков пальцев заструилось марево «серого молебна».
Однако вампир успел достать и его. Не зубами – руками. Дотянувшись до головы эманации, Эл свернул ей шею, после чего рухнул сам.
– Достаточно, – прозвучал женский голос с борта катера. Веда повернулась к ним, испуганно готовя Щит.
На нас смотрела женщина лет сорока. Она была красива, но в ее лице было что-то неживое.
– Приведите Кристину, – сказала она. – Или начнут умирать люди.
– Мы приведем, – сказал за моей спиной фон Шелленберг. – Прошу, не надо больше насилия.
Я наклонился к Элу. Вампир медленно терял цвет, его кожа постепенно приобретала пепельный оттенок. Уклониться от «молебна» ему не удалось.
– Хорошее перо, – прошептал он, улыбнулся и затих. Его тело рассыпалось в моих руках на кучку золы, которую тут же быстро разметал ветер. Сидя на полированных досках, украшающих центр палубы, я не мог подобрать слов. Не каждому дано развеять свой прах над спокойной гладью севастопольской бухты…
Кристину привела Лина. В ее глазах стояли слезы. Она посмотрела на меня, безмолвно вопрошая, что делать. Я лишь кивнул ей, и она отпустила руку девочки. Один из бойцов тут же подхватил Кристину и передал ее на катер.
– Больше никто не умрет, – сказала женщина. – Прощайте.
Бойцы живо перескочили на катер, и он устремился прочь, к выходу из бухты, набирая скорость.
На пароме царило отчаяние. Пассажиры со страхом переглядывались. Кто-то молился, кто-то лежал на палубе с руками за головой.
Двое дозорных, умерших повторно, лежали перед нами.
– Фон Шелленберг, – сказал я, вставая.
– Да, Сергей?
– Успокойте пассажиров и отведите катер к берегу, – велел я. – Здесь была техническая поломка. Рома, распыли тело Махсуда. Можешь прочесть ему прощальные слова, если хочешь. Дальше делайте что хотите. Можете покинуть город, если пожелаете.
– А ты куда? – спросил Клумси с испугом.
Я не ответил. Поправил плащ, щелкнул суставами пальцев.
– Веда, – сказала я. – Мне понадобится помощь.
– Я с тобой, – тут же отозвалась она, вытаскивая из кармана ключи от «ямахи». – Возьми у ребят столько Силы, сколько сможешь. Я быстро.
Она побежала на нижний уровень, в секцию транспорта.
– Да что вы надумали?! – вскричал Клумси. – Вы что, в погоню собрались?
– Да, – ответил я. – Мы идем за катером. Мы этого так не оставим. Но вы с нами не пойдете.
– Как это за катером? – опешил Морозко. – Вы что, прямо по воде двинетесь?
– Знаешь свойство Севастополя на четвертом слое Сумрака? – спросил я.
– Нет.
– Там нет морской воды. Она становится ровной и гладкой. И по ней можно передвигаться.
– Четвертый слой, – пораженно сказал Ромка. – Ты не осилишь.
– Знаю, – сказал я. – Вы мне поможете. Круг Силы, дозорные. И быстро!
Глава 10
Ромка отреагировал быстрее остальных – подошел ближе, закатал рукава на куртке, потер ладони. Посмотрел мне в глаза и кивнул. Чуть всхлипнув, подошла и Лина – глядя робко, с надеждой, словно не зная, достаточно ли в ней Силы, чтобы помочь. Морозко взглянул в сторону Клумси и пожал плечами.
– Я советую отказаться, – мягко сказал фон Шелленберг. – Сергей, силы неравны. И если…
– Никто не просит рисковать собой, – отрезал я. – У вас и тут работы хватает. Успокойте пассажиров.
Европеец собрался еще что-то сказать, но промолчал. Похоже, отсутствие телепатической связи его сильно тяготило. Я его прекрасно понимал.
Веда быстро вернулась, катя мотоцикл слева от себя. По рифленому металлу палубы колеса вращались с тихим шипением.
– Давайте, народ, живее, – поторопил я. – Вас тут четверо. Станьте вокруг нас.
Я сел на «ямаху» первым, Веда разместилась впереди меня. Встряхнулась, чуть осыпав ярко-красными волосами мою щетину. Не будь я слишком взбудоражен происходящим – точно бы поплыл от знакомого аромата шампуня.
– Я читала, как надо, – сказала Лина. – Нам нужно чередоваться… Ром, Клумси, держите меня за руки. Жень, стань по ту сторону, и возьмитесь за ладони там…
Веда вставила ключ в замок зажигания, но трогать не стала. То ли не хотела раньше времени сбивать концентрацию, то ли ей нужно было поймать момент. Я не знал, как она протаскивает железного коня в Сумрак. Но Светлой боевой волшебнице первого уровня могут быть положены самые сногсшибательные преференции со стороны московского «ночника».
– Именем равновесия, к которому призывает нас Договор, – начала Лина, стараясь не сбиться, – прошу Свет дать нам Силу…
В прошлом я дважды был в Сумраке под действием Круга. Но точно помню, что каждый раз звучала одна и та же формулировка. Однако Лина читала что-то совсем другое и даже противоположное по смыслу. Впрочем, в то мгновение мне было не до того. Главное, что система работала. Мы до того плавно проскользнули в Сумрак, что я даже сразу не заметил.
– Силу, данную мне Тьмой, в Круг вливаю я, – сказал Клумси предельно серьезно. – Вижу Силу над тобой, где быть должна моя. Спрашиваю Сумрак я, обиды не тая: пустишь на четвертый слой, где тени ждут меня?
Второй слой Сумрака обволок нас, заглушив дальнейшие слова оборотня и лишив меня возможности услышать концовку столь дивного стихотворения. Четверка наших Иных, задействованная в Круге Силы, с нами не пошла – осталась там, наверху, вокруг и внутри, везде и нигде, проталкивая нас с Ведой глубже.
Сверху что-то пробубнил Морозко, и я почувствовал, как шины «ямахи» сдуваются. Веда резко повернула ключ зажигания – урчание двигателя быстро переросло в утробный рык живого существа. «Ямаха» встрепенулась – роскошный олень под нами покрутил головой, которую за рога держали нежные руки сидящей передо мной молодой женщины в кроваво-красных одеяниях.
