Саманта Шеннон - Сезон костей
– Как куратор, я решительно против. Она не арлекин и, пока не провалит испытание, остается у меня в подчинении. И на будущее: номер сорок странница, и я не позволю выставить ее на потеху сайенским эмиссарам наряду с обычными провидцами. Это удел твоих людей, но никак не моих.
– Хорошо, – без улыбки ответил надсмотрщик, избегая смотреть в мою сторону. – Идем, Двенадцатый. Вперед, на подвиги.
Оракул украдкой бросил на меня вопросительный взгляд. Я быстро кивнула. Двенадцатый развернулся и уверенным шагом двинулся за надсмотрщиком. Похоже, его совсем не пугала предстоящая битва.
Страж впился взглядом мне в лицо:
– Вы знакомы с оракулом?
– Нет.
– Тогда почему он все время на тебя пялился?
– Извини, хозяин, – прикинулась я дурочкой, – но разве мне запрещено говорить с другими людьми?
Рефаит медлил с ответом. Интересно, эти существа в принципе понимают сарказм?
– Нет, – произнес наконец он, – не запрещено.
И больше не проронил ни слова.
11
Скорбь
Мне не спалось. Голова трещала, в левый висок словно воткнули иголку. Свернувшись калачиком под одеялом, я наблюдала, как тает свеча.
Страж отпустил меня не сразу, сперва предложил еды и питья. Отказаться было невозможно – после тренировки меня мучила сильная жажда. Потом куратор устроился в кресле перед камином и стал смотреть на огонь. Мне понадобилось добрых десять минут, чтобы набраться смелости и попросить разрешения удалиться. Ответом было краткое «да».
Наверху царил лютый холод. Вдобавок страшно сквозило из окна. Тонюсенькое одеяло совсем не грело. Все-таки удалось задремать, но и во сне меня преследовали слова стража: «У тебя убийственный взгляд. Мертвый и холодный». То и дело возникали образы, посланные номером двенадцать. Впрочем, мне не привыкать. Однажды Ник явил картину, как я падаю с покатой крыши и ломаю лодыжку. Спустя неделю так и случилось. С тех пор я никогда не сомневалась в его прогнозах погоды.
Вот и Двенадцатый через фотку попросил встретиться с ним в полночь. Почему бы и нет?
Когда я проснулась, часы пробили одиннадцать. Наспех собравшись, я спустилась в покои стража. Никого. Из расшторенных окон в комнату лился лунный свет. Впервые за все время адресованная мне записка лежала не на постели, а на столе.
Выясни все, что сможешь, про эмитов.
Меня бросило в дрожь. Если велено разузнать про жужунов, значит грядет схватка. А еще это значит, что мне никто не мешает встретиться с Двенадцатым. Можно сказать, все ради дела, ведь оракул уже прошел испытание и наверняка расскажет много интересного. При условии, что его не сожрали живьем.
Ближе к полуночи я спустилась. Ночной портье даже не поздоровалась. Мою просьбу дать нумы выполнила, но нехотя. И презрительно вздернула нос. Видимо, до сих пор злится за инцидент с сиренами.
На улице было прохладно, пахло дождем. Добравшись до Трущоб, я позавтракала баландой в бумажном стаканчике, за которую заплатила парой иголок. Влив в себя несколько глотков мерзкого пойла, я поспешила в «Хоксмур» – так арлекины прозвали постройку, охраняющую библиотеку и прилегающий к ней двор.
Оракул ждал меня за колонной, облаченный в новенькую алую тунику. Всю щеку новобранца пересекал огромный рубец. Заметив у меня стаканчик, Двенадцатый удивился:
– Ты ешь эту гадость?
Я глотнула баланды.
– А ты нет?
– Меня кормит куратор.
– Не всем повезло стать собирателем костей. Кстати, прими мои поздравления.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Дэвид.
– Пейдж.
– Пейдж… – Темный глаз оракула уставился на меня, пока второй отстраненно кружил. – Если дама свободна, позвольте немножко выгулять вас.
– Выгулять? Как собаку?
Дэвид засмеялся, не разжимая губ.
– Идем. Если кто спросит, ты помогаешь в расследовании важного дела.
Узкими улочками мы продвигались по направлению к резиденции «Сюзерен». Дэвид был на голову выше меня, долговязый, с мощным торсом. Сразу видно, человек не голодает, в отличие от арлекинов.
– Ты не слишком рискуешь? – спросила я.
– В смысле?
– Тебе ведь нельзя общаться со мной. Не по статусу.
– Не знал, что ты такая наивная, – улыбнулся он. – Ан нет, купилась все-таки.
– А поточней?
– Обособление, номер сорок. И только оно. Вот ты считаешь, раз я получил алую тунику, то не могу общаться с тобой. А почему? Куратор тебе запретил?
– Нет, это и так понятно.
– Неужели тебе не ясно, что на этом и держится Шиол? Зомбирование, промывка мозгов. Нам старательно внушают, какие мы жалкие и ничтожные. Почему, думаешь, людей в Тауэре держат по стольку лет?
Видя мою растерянность, Дэвид покачал головой:
– Ну ты даешь! Сама прикинь, бесконечные пытки, одиночная камера, недоедание. После такого любая перспектива покажется раем.
В принципе, логично.
– Ты бы слышала надсмотрщика! Он искренне преклоняется перед рефаитами, говорит, они должны встать во главе государства.
– Но почему?
– Внушение, номер сорок. Ему основательно промыли мозги.
– Сколько он уже здесь?
– Не сказать что долго, с Девятнадцатого Сезона, но рефаитам предан как пес. Старается раздобыть им лучших ясновидцев из Синдиката.
– Выходит, он поставщик?
– Да, но не бог весть какой. Нашира не прочь его заменить на более достойного, кто смог бы острее ощущать эфир.
С языка у меня был готов сорваться очередной вопрос, как вдруг в серой дымке проступили очертания массивного округлого здания под большим куполом. Громадина стояла особняком на пустынной площади. Прямо напротив возвышалась резиденция «Сюзерен». Из окон под куполом сочился тусклый свет.
– Что это?
– Арлекины называют его «Цехом». Но выяснить, что внутри, мне не удалось. Все молчат как партизаны, и людей туда не пускают.
Дэвид прошествовал мимо здания, не удостоив его даже взглядом. Я едва поспевала за своим провожатым.
– Слушай, а зачем надсмотрщик выкуривает ясновидцев из Синдиката?
– Не задавай лишних вопросов, номер сорок.
– Разве ты не для этого меня сюда привел? Чтобы поговорить?
– Может, да… а может, и нет. Что, если мне просто нравится смотреть на тебя? Все, пришли.
Мы очутились перед старинной церквушкой. Должно быть, раньше она выглядела великолепно, но превратилась в руины. Окна без стекол, полуразрушенный шпиль, южное крыльцо заколочено досками.
– Уверен, что это хорошая идея? – усомнилась я.
– Не переживай, я тут не впервой. – Дэвид протиснулся между досок. – А кроме того, по словам надсмотрщика, ты у нас большой спец в паркуре. – Внезапно он обернулся. – Шухер! Серый куратор.
Я юркнула в щель. И вовремя! Мимо как раз проходил Граффиас, следом плелись трое измученных невидцев.
Потолок церкви большей частью обрушился. Пол усеян обломками, скамьи утонули в горах мусора.
– Что здесь случилось? – спросила я, спотыкаясь в проходе.
Дэвид не ответил.
– До крыши сто двадцать четыре ступени. Осилишь?
Не успела я раскрыть рот, как мой спутник исчез во мраке лестничного пролета.
Высокий подъем меня не страшил, с моим-то опытом покорения небоскребов в когорте I.
Кстати, ступени сохранились на удивление хорошо, и буквально через минуту мы оказались на крыше. Свежий ветер ударил в лицо, взъерошил волосы. Отчетливо пахло гарью. Дэвид облокотился на каменную балюстраду.
– Люблю сюда приходить. – Он достал из кармана самокрутку и закурил. – Поближе к небесам.
Мы замерли в тени шпиля. Часть балюстрады лежала в руинах. Знак неподалеку гласил: «Опасная зона». Над головой ослепительно сияли звезды.
– Ты прошел второе испытание, – начала я. – Если хочешь поговорить, расскажи про эмитов.
Блаженно щурясь, Дэвид выпустил кольцо дыма. Пальцы, держащие самокрутку, были в характерных пятнах.
– Что ты хочешь знать?
– Какие они?
– Без понятия.
– Но хоть одного ты наверняка видел.
– Практически нет. В лесах темно. Скажу только, что они сильно смахивают на людей – две руки, две ноги, – но повадки звериные. Вонь от них, как от выгребной ямы. И звук такой же.
– И как звучит выгребная яма?
– Как полчище навозных мух. З-з-з…
З-з-з… Жужуны!
– А что с аурой? – допытывалась я. – Она у них есть?
– Я не учуял. Зато эфир вокруг них мертвый, словно черная дыра.
Да уж, противник – врагу не пожелаешь.
– Ты убил жужуна?
– Пытался. – Дэвид снова затянулся синей астрой. – Короче, дело было так. Вывозят нас в лес, делят на две группы, в командиры дают парочку «алых туник», номера тридцать и двадцать пять. Те вручают каждому по ножу и велят выслеживать жужунов. Тридцатый прямо заявил, что ножи – это так, для виду, толку от них нет, а искать тварь лучше через эфир. Прутомант из наших сделал расклад на прутьях. Спасибо, Тридцатый выдал нам склянку с кровью парнишки, которому эмит откусил руку. Смазываем мы кровью прутья, а прутомант их кидает. Сперва они указывают на запад. Идем. Снова кидаем, а направление уже поменялось – жужун ведь не стоит на месте. В общем, ищем мы, ищем, но ничего не находим. Тогда Двадцатый говорит: давайте ловить на живца. Разжигаем костер и устраиваем сеанс, чтобы вызвать духов леса.
