Макс Фрай - Сундук мертвеца
– Правда, что ли? – изумился я. – Среди моих знакомых есть очень опытные сновидцы, но о таком приятном побочном эффекте, вроде, никто не упоминал.
– Я только предполагаю. Поскольку, как уже говорил, совсем не знаю теории.
– Глядя на вас, поневоле начнешь думать, что избыток знаний только мешает. Вон как вы лихо без всяких теорий!
– Вы все-таки учитывайте, что все мои достижения от безысходности. Если уж принял решение не умирать, сколько получится, значит, надо было найти способ жить. А жизнь это развитие, почти немыслимое без людей и событий, направляющих его ход. Я, как вы могли заметить, верю в силу и необходимость внешних опор.
– Вы невероятно круты, – искренне сказал я.
– Наверное, со стороны это так выглядит, – согласился Клари Ваджура. – С моей же точки зрения, я просто стараюсь сохранить остатки достоинства: не сдаюсь, потерпев несколько сокрушительных поражений, одно за другим. Вам это, я уверен, должно быть понятно. Упрямства вам не занимать. Вы же поэтому не отдали Магистра Нуфлина Хонне? До него самого вам дела не было, вы не его ученик и вообще не причастны к Ордену. Но, готов спорить, решили, что ради удовольствия повернуть все по-своему можно и жизнью рискнуть.
– Во-первых, вы узнали эту историю во сне, – напомнил я. – Не факт, что с вами действительно говорил настоящий Нуфлин. Да и настоящий вполне мог соврать из каких-нибудь неизвестных мне соображений. А во-вторых…
Я умолк, сообразив, что вот-вот проговорюсь. Вряд ли это разумно.
– Что – «во вторых»? – улыбнулся он. – Не забывайте, сэр Макс, я и сейчас вижу сон. Не стоит принимать меня слишком всерьез.
– А во-вторых, ничем я тогда не рисковал. Не дрался, а торговался. Невелик подвиг. Впрочем, насчет упрямства вы все равно совершенно правы. Где бы я без него был. Где бы мы все были.
– И простили вы Магистра Нуфлина тоже из упрямства? – вкрадчиво спросил Клари Ваджура. – Потому что обычные люди так не поступают, а вы не такой, как все? Вершитель[25], как сам Король Мёнин? Можете позволить себе королевское великодушие, потому что сильнее всех?
– Почему вы говорите «простили»? – насторожился я. – Что я должен был прощать?
– Да бросьте, сэр Макс. Я знаю, что произошло между вами по дороге в Харумбу. Эту историю Магистр Нуфлин рассказал мне в назидание. Чтобы укорить: видишь, посторонний человек не стал делать трагедию из моего естественного желания позаботиться о себе. А ты!
– Погодите. Он что, и с вами пытался?..
– Получить мое крепкое, пригодное для долгой жизни и магии тело в обмен на свое одряхлевшее? Ну да, пытался. И у него почти получилось. Но в последний момент я сумел стряхнуть оцепенение и вернуть свое сознание на место. Все-таки, в ту пору я был довольно могущественным человеком. И лучшим учеником превосходного, как бы он себя ни повел в итоге, учителя. А почему, как вы думаете, я больше всего на свете хотел убить Нуфлина Мони Маха? Не так много в Мире вещей, которые нельзя простить. Но учителя не должны поступать так с учениками, потому что это… Ну, как минимум убивает саму идею обучения, которое для учителя является наивысшим проявлением бескорыстного служения силе, готовностью помочь ей достаться другим. Попытка использовать доверие ученика в своих интересах уничтожает смысл преемственности магической традиции. И, по большому счету, магии как таковой.
– Ну и дела! – выдохнул я. – Был уверен, что это происшествие – последний отчаянный жест умирающего. А Нуфлин оказывается уже успел потренироваться на учениках. Но слушайте, почему он тогда не забрал еще чье-нибудь тело после того, как с вами не получилось? Все это время вокруг было полно народу! Чего он ждал столько лет?
– Да потому, что настолько могущественный колдун не может поместиться в теле обычного человека. Не тот размер. Я имею в виду, если у тела нет привычки принимать мощные потоки непрерывно текущей сквозь него силы, оно просто не выдержит в новых условиях, умрет вскоре после обмена сознаниями, если не вообще в тот же момент. Украсть тело можно только у равного или более могущественного, а таких поди перехитри. Со мной Магистр Нуфлин приблизился к успеху, потому что я был его учеником и доверял ему безгранично. С вами он, скорее всего, решился рискнуть в надежде на вашу неопытность. И просто от безысходности. А с другими у него даже попробовать шансов не было.
Я молчал, ошеломленный – не столько самим открывшимся фактом, скорее откровенностью Клари Ваджуры. Все-таки он видел меня всего второй раз в жизни. С другой стороны, во сне, а это порой радикально меняет отношение к тайнам, незнакомцам и вообще ко всему.
– Я не раз думал, как буду себя вести, если мне удастся добраться до вас в своем сновидении, – сказал Клари Ваджура. – По уму, следовало бы отомстить вам за то, что защитили Нуфлина Мони Маха от смертного ужаса и подарили ему блаженную полужизнь в Харумбе, которой он не заслужил. С другой стороны, довольно несправедливо мстить незнакомцу только за то, что он, сам того не зная, облагодетельствовал твоего врага. Да и шансов справиться с могущественным человеком вроде вас не так уж много, особенно у сновидца, в этом я тоже отдавал себе отчет и особых иллюзий не строил. Решил хотя бы объяснить вам, что вы совершили огромную ошибку. Всякое зло должно быть наказано. Отказываясь наказывать зло, мы способствуем его торжеству и нарушаем извечный баланс, а значит, расшатываем сам фундамент Мира. И вы это сделали. Раз так – ищите способ дотянуться до Нуфлина в Харумбе и исправить свою ошибку, или сожалейте и кайтесь до конца своих дней! А теперь смотрю на вас и понимаю, насколько это была нелепая идея – подстрекать вас к убийству мертвеца, толкуя про баланс и фундамент. Только насмешить.
– Нет, что вы, мне совсем не смешно, – вежливо сказал я.
– Зато мне смешно, – отрезал Клари Ваджура. Впрочем, без тени улыбки. – Заготовленная мною речь впечатлила бы только такого же человека, как я сам. Старой школы, с определенными принципами и идеалами. А вы совсем другой. С таким же успехом я мог бы пойти к Сердцу Мира и укорять его, что оно давало силу такому вероломному негодяю, каким оказался мой бывший учитель. Впрочем, в отличие от Сердца Мира, вы меня хотя бы слышите. И даже сочувствуете – по-своему. Как всякому живому существу, которое дает себе труд страдать у вас на глазах. За это, кстати, спасибо. Ваше сочувствие дорогого стоит. И приносит примерно такое же облегчение, как созерцание красоты.
– Ну хоть так, – вздохнул я.
На крыше воцарилось молчание, которое я, при всем желании, не смог бы назвать умиротворенным.
– Извините, – наконец сказал Клари Ваджура. – Я не планировал заводить с вами настолько тяжелый разговор. Наоборот, хотел вам понравиться; думаю, все этого хотят, обычное следствие воздействия вашего обаяния. Но, как я уже вам говорил, с некоторых пор я не хозяин своим чувствам и настроению. Наяву я довольно легко подчинял свое поведение необходимости, но в сновидении это почему-то самый трудновыполнимый трюк.
– Для меня он и наяву обычно трудновыполнимый, – утешил его я.
– Думаю, так и есть, – согласился мой гость. – Вы похожи на человека, которым руководит скорее вдохновение, чем разумные соображения. Но когда очень нужно, вы с этим справляетесь. А нынешний я – далеко не всегда. Скорее всего, потому, что на самом деле я пришел сюда – не только на вашу крышу, а в Ехо – с целью хорошо провести время. Развлечься. Получить напоследок удовольствие от жизни, взять его, сколько смогу. Умение подчинять свое поведение необходимости не способствует радости, зато эмоциональная распущенность творит настоящие чудеса. Вот и сейчас – поговорил с вами, испортил вам настроение, а самому полегчало. Настолько, что теперь сижу и думаю: да какое мне вообще дело до Нуфлина? Он давно мертв, заперт в Харумбе, наедине с такими же мертвецами как сам, а я все еще здесь, хотя бы отчасти. И только что видел очередной великолепный рассвет над столицей Соединенного Королевства. А сейчас пойду приводить в порядок Орденские архивы, и это тоже невероятное удовольствие: упорядочить важную для меня часть Мира в соответствии с собственными представлениями о том, что такое порядок. Такая, знаете, сладкая тайная власть над самой сутью вещей.
На этом месте Клари Ваджура рассмеялся, неожиданно громко и открыто, как и положено смеяться подростку, на которого он был похож.
– Ну и отлично, – сказал я. – Не знаю, в курсе ли вы, но моя нынешняя работа заключается в том, чтобы опекать сновидцев…
– Вы серьезно? – опешил он. – Опекать сновидцев? Но зачем? И, главное, как?
– Как – этого пока никто толком не знает, включая меня. Или даже начиная с меня. Просто в последнее время в Ехо и, говорят, вообще везде в Мире стали появляться люди, которые видят нас во сне. Это, конечно, обычное дело, спящее сознание не дурак погулять по другим реальностям. Но штука в том, что теперь мы тоже их видим. И с ними взаимодействуем. И часто далеко не сразу можем отличить от обычных бодрствующих людей. В точности, как вас. Только в отличие от вас, большинство сновидцев, делают это не намеренно. И конечно совершенно не контролируют процесс. Поэтому могут натворить бед. Самое простое – застрять тут и не суметь проснуться, тогда оставшееся неведомо где тело довольно быстро умрет. Некоторых сновидцев у нас преследуют кошмары, другие сами становятся кошмарами для наших горожан. В общем, хаос, бардак и неразбериха, разобраться в которых до такой степени невозможно, что ответственность за происходящее решили переложить на меня. Я, по крайней мере, везучий, поэтому довольно часто случайно делаю именно то, что надо. Вот и вам поднял настроение, пальцем о палец ради этого не ударив. Значит могу честно сказать начальству, что все утро работал в поте лица, и со спокойной совестью спать до обеда. Для меня это важно, я страшный засоня. Говорят, просто неприлично так много дрыхнуть, но тут ничего не поделаешь: я таков.
